Интеграция, конструкция,

Интеграция, конструкция,

проект Виртуальные контуры реального будущего

Обратная связь

Cтатья “Прославим Родину… проектом”, помещенная в 28-м номере “УГ”, навеяла мне грустные мысли.

Ее автор Семен Каплан призывает Минобразование прервать работу в области технологии, которая, по моим скромным оценкам, ведется в России уже больше десяти лет. Прервать в связи с тем, что к разработке стандартов оказалась причастна одна из международных образовательных организаций. Довод сам по себе странный, и то, что деятельность этой организации (кстати, созданной когда-то в России) в освещении автора выглядит не то “подрывной”, не то “шпионской”, нисколько не убеждает читателя. В России ОРТ уже давно и прочно поддерживают многие влиятельные либеральные политики, например, такие, как глава компании “Медиа-Мост” Владимир Гусинский; да и генеральный директор Всемирного ОРТ Роберт Зангер или Влад Лернер, курирующий по вопросам технологии СНГ и Прибалтику, пользуются большим авторитетом и уважением в Европе.

Теперь о главном. На основании своих многолетних наблюдений я могу со всей ответственностью утверждать, что честь планирования и разработки новых технологических подходов к образованию в России, которые не сегодня-завтра будут реализованы на практике, принадлежит далеко не только ОРТ, но и таким ведущим научно-исследовательским структурам, как МИРОС (Московский институт развития образовательных систем) или ИНТ (Институт новых технологий в образовании). А уж они вряд ли обязаны своими успехами каким-нибудь зарубежным спонсорам.

Анализируя некоторые детали методических пособий, научных докладов и других материалов по технологии, я выделил три основных направления образовательных разработок, созданных сторонниками введения этого предмета в России:

Интеграция школьных дисциплин.

Конструктивный подход к обучению.

Обучение проектному мышлению.

Все эти новшества не очень понятно звучат даже для ветеранов нашей образовательной системы. К тому же многие в России привыкли думать, что за наукообразными выражениями скрываются порядком истасканные вещи. Чтобы доказать, что в данном случае это не так, раскрою подробнее смысл некоторых из них.

Что же на практике означает интеграция школьных дисциплин? Это не поиск опостылевших всем формальных “межпредметных связей” или механическое слияние близких предметов. Разработчики действительно интегративных курсов обычно пытаются объединить в единый курс предметы, привычно кажущиеся нам противоположными. При этом объединение происходит по принципу смыслового соответствия разных областей знаний (русского языка и математики, биологии и физкультуры, музыки и физики). Авторы курсов ищут логические и ассоциативные связи внутри них, отбрасывая формальные внешние “сходства”. Интеграция предметов в первую очередь проводится в целях сокращения нагрузки школьников и повышения эффективности их учебной работы. Но вместе с тем соединение решает задачу открытости мышления как учителей, так и учеников. Обеспечивая необходимый минимум информации, интегративный курс в то же время дает учащимся стойкое ощущение неполноты получаемых знаний, формирует способность самим задавать новые вопросы, отталкиваясь от изученного, и искать ответы на эти вопросы в самых разных направлениях, а не только в смежных дисциплинах. Интеграция, проведенная таким образом, не просто сокращает количество предметов и часов, она ликвидирует раздробленность представлений человека об окружающем мире.

Каким образом этого добивается учитель? Вот здесь и начинает работать конструктивный подход к обучению. Название подчеркивает его отличие от стандартного, “инструктивного” подхода, при котором учитель сначала дает ученику информацию, а потом требует ее воспроизвести. При конструктивном подходе учитель определяет только цель, которую должен достигнуть ученик. Добыча же необходимых сведений и само достижение цели – плод самостоятельных усилий школьника. Разумеется, учитель продолжает координировать его действия, дает советы, помогает опробовать гипотезы, но он лишен права немедленно продиктовать правильный ответ, если ученик ошибается. Право на ошибку в конструктивном обучении – священное право ученика. К тому же именно оно помогает в развитии навыков проектного мышления.

Само понятие проектного мышления тесно связано с современностью. Темп изменений нынешней жизни не дает человеку возможности воспользоваться стандартными, заранее подготовленными способами решения проблем. Многие из возникающих проблем абсолютно новые и вообще не могут иметь стандартного решения. Кроме того, решение одного человека все чаще влечет необратимые последствия для многих. Вероятность реальной ошибки в таких условиях должна быть понижена.

Этого можно достичь только путем многократной предварительной “обкатки” принятого решения. То есть мысленным построением воображаемого проекта и его всесторонней критикой. Нахождение проектных ошибок в процессе такой критики еще не есть недостаток проекта, оно признак открытого здорового сознания. После самостоятельной проверки на прочность следуют критика группы, критические замечания учителя, но ведущим началом проектного мышления является способность учащегося к постоянной мыслительной работе, цель которой не поиск идеального, а создание максимально безопасного.

Этими принципами в работе с детьми некоторые мои коллеги-учителя руководствовались еще десять лет назад. Однако уровень развития учебных технологий на тот момент был крайне низок. За прошедшее время в России научились не только широко, но и эффективно использовать технические средства. В частности, видеотехника на уроке для нас все больше является уже не “продолжением телевизора”, а средством наблюдения за процессом обучения, указывающим ошибки не только детей, но и преподавателя. Видеозапись позволяет еще и еще раз проиграть урок, выявить творческий потенциал учащихся, точнее распределить роли в обсуждении следующей проблемы.

Еще большие возможности несет использование высоких компьютерных технологий. Дело в том, что, помимо работы в справочном режиме, компьютер предоставляет возможность интеракции, то есть такой работы, при которой машина “отвечает” на попытки управлять ей. В таких условиях проектное мышление получает огромные возможности для самоисследования. Компьютер, ограниченный набором строгих условий, буквально выполняя все введенные команды, уже способен указывать на допущенные ошибки, а может быть, в ближайшем будущем будет способен подсказать пути их исправления. Так называемая виртуальная реальность является наилучшим полигоном для проверки предлагаемых проектов, ее имитация действительности все больше приближается к реальности.

Подводя итоги, можно добавить, что, хотя проблемами учебного творчества и оптимизации мышления учащихся занимаются сейчас многие исследователи, да и обычные школьные учителя, разработки ОРТ имеют неоспоримое преимущество. Во-первых, они не являются случайными педагогическими находками, это плод строгого системного анализа процесса обучения, ведущегося уже более ста лет. Во-вторых, его курсы одни из немногих, работающих с сознанием школьника ради изменения самого этого сознания, а не с целью увеличить объем усваиваемой им информации. И, наконец, только в ОРТ за последние годы уже подготовлена мощная техническая база для реализации подобных проектов в мировом масштабе (один колледж в Кармиле, способный подготовить полтора десятка тысяч специалистов в год, чего стоит). Итак, на смену прежним способам мышления в образовании действительно идет новый технологический период. Пожелаем, чтобы он наступил скорее, несмотря ни на какие препятствия.

Виктор МУХИН,

кандидат педагогических наук

Омск