Иначе всем нам незачет

Максим Кронгауз назвал возвращение сочинения в этом году экспериментом, после которого должны быть сделаны обоснованные выводы и приняты решения, и с этой позицией я согласна.

Это действительно эксперимент по сути, какие бы мы перспективы ни предсказывали данному начинанию. Отсутствие критерия грамотности на школьном этапе как временную меру я принимаю, но совсем по другой причине. Во-первых, при результате «зачет-незачет» по сочинению соответствующей системы оценивания по русскому языку пока просто нет. Во-вторых, пока непонятно, как будет оценивать работу вуз, все-таки школьный «зачет-незачет» и определенное количество баллов к сумме баллов ЕГЭ при поступлении «по весу» очень отличаются! Возможно, впоследствии учет грамотности будет при проверке этого же сочинения в вузе – это было бы правильно, по-моему. В этом случае школьный этап можно не воспринимать как итоговый по этому вопросу. В-третьих, проверка сочинения во второй половине декабря (и хоть бы не в первой половине января!) – испытание для словесников, у которых совпадает по времени все: проверка итоговых сочинений, окончание четверти, полугодия. Поэтому в этом году можно ограничиться определенным количеством задач, которые надо выполнить максимально хорошо и ответственно. Точку зрения о рациональном подходе к отсутствию критерия грамотности, высказанную Максимом Кронгаузом, я воспринимаю как гипотезу, которая не совпадает с моей. Проанализировать ошибки, поработать над ними в условиях, когда грамотность не учитывается, – это правильно, но это в большей степени из истории об идеальном образовательном процессе… На практике последствия могут оказаться иными. И еще, если в 11-м классе содержание сочинения настолько зависит от орфографии и пунктуации, что мы убираем критерий грамотности при оценивании работы, «чтобы не мешать в полной мере выразить свои мысли», то проблема, на мой взгляд, другая и речь может идти о другом…Есть другая гипотеза: стремление написать грамотно творческую работу необходимо ученику и должно поддерживаться на всех уровнях, решение этой задачи выходит далеко за рамки обучения русскому языку и литературе. Лично для меня это аксиома, поэтому воспринимать иную точку зрения сложно, да и безмерное уважение к Максиму Кронгаузу как к профессионалу, безусловно, сказывается на восприятии всего услышанного. Мысленно продолжила спор и пришла к тому же: разрыв между идеальной (при всех правильных посылах) и реальной картиной в обучении русскому языку и литературе налицо! Поэтому все-таки и у меня гипотеза! Еще одна, имеющая право на жизнь наравне с другими. Однозначного ответа, как правильно, не знаю. И в словах Максима Кронгауза я категоричных суждений не услышала. Услышала мнение ученого, которое помогает не торопиться с выводами, даже если точки отсчета разные. Возможно, в условиях, когда есть ЕГЭ по русскому языку, есть ЕГЭ по литературе, при оценивании итогового сочинения как допуска к этим ЕГЭ нужен какой-то минимальный порог, некий предел для зачета по грамотности. Замечательная мысль лингвиста про авторские знаки – лишнее тому подтверждение. В то же время набор текста на компьютере обеспечит зачетный минимум без усилий учащегося, так что опять ответ с оговорками. И еще один аспект затронутой темы мне кажется значимым. Максим Кронгауз говорит о том, что дети не должны бояться сочинения, страх не должен руководить выбором слова или предложения. Разве не так? В наших силах учить и учиться так, чтобы сочинение не стало наказанием, а проверка грамотности не превратилась в приговор. И в споре «за» и «против» на пути устранения этого ученического страха как бы не потерять само благое намерение, ради которого итоговое сочинение входит в школьную жизнь! Думаю, выступление Максима Кронгауза – начало важного и честного разговора, в котором нужно суметь услышать друг друга. Иначе всем нам «незачет». Вита КИРИЧЕНКО, директор гимназии №1520, учитель русского языка и литературы, учитель года РоссииМнение по поводу Маргарита РУСЕЦКАЯ, и. о. директора Государственного института русского языка имени А.С.Пушкина:      егодня все чаще говорят, что современный человек должен быть грамотным. Базовой, ключевой грамотностью остается грамотность в области языка, речи. Поэтому традиционно, когда мы говорим о грамотности, прежде всего имеем в виду грамотность чтения, грамотность письма, грамотность письменной и устной речи. Грамотность наших детей и взрослых фиксирует статистика: уже несколько десятилетий в мире проводят международные исследования по оценке грамотности, в которых участвуют более 60 стран, и Россия в том числе, это известные исследования PIRLS и PISA, которые в том числе оценивают грамотность чтения. Наши показатели по грамотности чтения среди младших школьников, которые оканчивают начальную школу, традиционно на первом месте в мире, последнее исследование PIRLS, которое состоялось в 2011 году, подтвердило лидерство нашей страны. Другая часть исследования, которая охватывает пятнадцатилетних школьников, к сожалению, не так радостна для нашей страны: по его итогам среди 65 стран мы занимаем только 38-42 позицию. Поэтому есть о чем говорить, есть над чем работать, эта задача знакома педагогам, она во многом объясняет и те изменения, которые нынче происходят в системе общего образования. В школу приходят новые федеральные стандарты, одна из целей которых – переход в обучении в наших школах от знаниевого к компетентностному подходу. Главное – не только знать правила, но и применять эти правила для решения различных когнитивных, коммуникативных задач. Именно этим компетенциям наших школьников, видимо, пока недостаточно учат. В нашей стране делают много для повышения грамотности, с этим связано, в частности, возвращение к сочинениям в выпускном классе, сочинение требует того самого компетентностного подхода, когда нужно применить знания в области русского языка, в самостоятельной деятельности, для выражения своих мыслей и соображений на тему литературных произведений. Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, поэт, член Общественной палаты РФ: В Советском Союзе была достигнута полная грамотность населения, а сегодня мало быть просто грамотным. Русский язык не только средство общения, это еще средство воспитания. Когда я включаю какие-то каналы радио, ТВ, когда я слышу исковерканную русскую речь, то вспоминаю Михаила Ломоносова, Александра Пушкина, Анну Ахматову, которая говорила, что мы не дадим в обиду великий русский язык. Мы же даем его в обиду, потому что одно дело читать, писать, говорить, а другое дело использовать русский язык для того, чтобы духовно поднимать человека или опускать его. Меня угнетает пренебрежительное отношение к русскому языку на радио и телевидении. Я как-то слушал по радио одну песню, в которой есть такие слова: «Я промок без дождей, мрачен в ночи». Это пошлость. Что значит «промок без дождей»? Если ты промок без влияния внешних факторов, то иди к урологу и позаботься о своем здоровье. Или есть еще «чувство ищет своих близнецов». Мы знаем, что чувство – это эмоции, а ум и разум – совсем другое. Когда люди берутся за создание произведений, будь то песенный текст, книга или стихи, но недостаточно или плохо чувствуют язык, мы имеем негативный результат, потому что все это идет на аудиторию, причем неокрепшую, молодую аудиторию ребят, которые стали меньше читать. Другое дело, если бы молодой человек был начитан, скажем, я в 15 лет столько перечитал – уж не говорю, сколько прочитал за молодость и последующие годы! Можно по-разному относиться к известной фразе «Всему лучшему я обязан книгам», но ведь это действительно так. У классики настоящий, высокий русский язык!Я сейчас вернулся из-за границы, был в Люксембурге, в США, в Германии, в Израиле. Раньше у нас было Общество дружбы, его возглавляла Валентина Терешкова, затем Элеонора Митрофанова, сейчас у нас есть Россотрудничество. Люксембург – небольшое государство, но тем не менее там есть центр, в котором работают двое потрясающих молодых людей, но у них нет достаточно средств, чтобы влиять на диаспору, чтобы воспитывать людей, говорящих по-русски. В знаменитом немецком городе Баден-Бадене замечательное отношение к русской культуре, к литературе XIX века, мы там открыли памятники Антону Чехову (уже не первый!), Достоевскому, там есть дом Тургенева, там сохраняется дом (с мемориальной доской), в котором Николай Гоголь написал «Ревизора». В Берлине живут 800 тысяч наших соотечественников, в Германии – 3,5 миллиона русскоязычного населения. Мы должны влиять на то, чтобы эти люди пропагандировали нашу культуру, наш язык среди того населения, с которым они общаются. Тут есть, правда, еще и одна проблема: люди, которые уехали из России, под влиянием среды начинают приспосабливаться, их русский язык становится беднее. Мы все должны помнить о том, что русский язык – это не только великий язык, но это еще и один из тех языков, которые соединяют людей. Но самое главное – нам нужно иметь это влияние языка в своей стране, в великой России.