Иди откуда пришла. По шпалам из рабства убегала двенадцатилетняя девочка

Такую домашнюю и милую девочку с теплым и мелодичным голоском никак не назовешь ее полным именем – Полина. Она – Поленька.

Поленька подошла к дяде – меняле денег, робко протянула зажатые в кулачке гривны и попросила поменять их на леи. Меняла, недовольно поморщившись – охота была возиться с такой мелочью, – все-таки дал ей положенные три лея. Она взяла их в руки, и почему-то именно в тот момент ей стало очень страшно при мысли, что вдруг пережитый кошмар может вернуться. Слезы градом полились из ее глаз. При виде рыдающей девочки даже меняла растерялся:

– Ты чего это ревешь? – спросил он. – Я ж тебе все правильно отсчитал.

Поленька кивнула головой и отошла в сторону, продолжая всхлипывать.

А представилось ей, как таможенник требует у нее документ и спрашивает, кто из взрослых ее сопровождает. Убедившись, что документов нет и взрослых рядом тоже, он суровым голосом говорит: «Иди-ка ты, девочка, откуда пришла».

Дальше Поленька повела себя как заправский конспиратор: став в сторонке от пропускного пункта, она изучила все повадки таможенника, пропускавшего людей на станцию Бендеры-I. К ее огорчению, он оказался очень внимательным, но девочка изловчилась и, спрятавшись за широкой спиной стоявшего впереди мужчины, тихонько прошмыгнула мимо таможенника.

Темнело, а ей еще надо было добраться до станции Бендеры-II. Опасаясь оставаться в зале ожидания, Поленька решительно двинулась пешком по шпалам в нужном направлении. Впереди было около двух километров пути, а вокруг темень – тут и взрослому станет неуютно… Когда, почти падая от усталости и голода, появилась на станции Бендеры-II, наверняка на нее невозможно было не обратить внимания. Выслушав ее историю, полицейские быстренько скинулись и принесли еды.

В тот же день ее отправили в Кишинев, в республиканский детприемник, затем определили в Центр по трафику, пробыв в котором почти полгода, она вернулась домой, в Бесарабку, но отец ее и на порог не пустил. А мама… Потому Поленька и оказалась в рабстве, что ее мама в 2001 году, бросив ее практически одну и взяв с собой младшего сына, уехала. Куда – неизвестно, по крайней мере Поленька об этом не знает до сих пор. В конце концов судьба все-таки смилостивилась над этой не по-детски мудрой девочкой: ее определили в Кишиневе в третий интернат, где к детям с нелегкой судьбой относятся бережно и с пониманием и делают все, чтоб зарубцевались их душевные раны. Только забыть пережитое все равно очень трудно.

Сколько Поленька себя помнит, столько отец издевался над мамой, а она, битая и униженная, не только посвящала девочку, тогда еще совсем ребенка, в свои беды, но и сделала ее главным поверенным во всех семейных делах. Чуть ли не с младенческих лет девочка знала, что у папы есть любовница и, когда мамы нет, она прибегает к ним в дом и спит с папой на их семейной кровати.

Однажды дружки отца чуть не сбросили маму с железнодорожного моста, пригрозив, что если она будет «вякать», то приговор непременно приведут в исполнение. И об этом случае Поленька тоже узнала от мамы, а потом часто плакала по ночам и дрожала от страха за мамину жизнь. Мама попала в больницу, нужны были лекарства, на которые отец денег, конечно, не давал, и тогда Поленька с младшим братом стали собирать по поселку пластиковые бутылки – 15 копеек за килограмм – и на вырученные деньги голодные дети покупали не хлеб, а лекарства для мамы. Она же, выйдя из больницы, уехала на трое суток в Кишинев, и все три дня дети просидели дома голодными. А когда вернулась и привезла еду, отец отобрал у голодных детей колбасу и бросил собаке – назло жене.

Мама с братиком, как мы уже говорили, сбежала из дому в 2001 году. За прошедшие годы она не прислала дочери ни одной весточки. Правда, один раз через незнакомых людей передала какие-то вещи и немного денег. Одни говорят, что видели ее в Италии, другие – что в Германии, кто-то утверждает, что она вместе с сыном «работают» нищими в Варшаве под строгим присмотром хозяина.

После исчезновения мамы Поленька осталась совсем одна, отец ее выпроводил к бабушке. Та вначале терпела внучкино присутствие, хотя и не очень-то ее баловала, но вскоре отец стал красть у бабушки деньги, и тогда за его грехи стали бить Поленьку. Били нещадно, и потому она убежала к подружке, а та познакомила ее с цыганкой, которая, по словам девочки, очень ее жалела и бесплатно кормила. Поленька ей поверила, но однажды, как вспоминает девочка, «в дом ввалилась толпа – во главе со старым цыганом Тарзаном», они уговаривали ее поехать вместе с ними в Украину, обещали сладкую жизнь, а когда она не согласилась, стали избивать.

Трудно ли сломать одинокого, несчастного, вечно голодного ребенка? Ее приодели «под цыганку» и повезли в Одессу. Все проблемы на таможнях решили «быстро и оперативно», но до Одессы не довезли, так как сумели выгодно продать девочку еще в Кучурганах. Так она стала рабыней. Что было потом – не хочет вспоминать.

«Пахать» по дому и по хозяйству приходилось с утра до ночи, а когда выдавалась свободная минута, хозяйка посылала ее собирать, а потом продавать травы. Что рабыня убежит – не боялась: денег у нее нет, документов – никаких, да и кому оно нужно, это ничейное дитя?

В тот августовский день Поленька собрала 46 пучков травы – рекорд.

– Рядом со мной стояла женщина, она посмотрела на меня и спросила: «Чем я тебе могу помочь, девочка?» Я ей все рассказала про себя, и она посоветовала: «Беги отсюда немедленно». Подробно рассказала, куда идти и как себя вести. Я в точности все так и сделала. Не знаю даже имени той женщины, но если бы не встретила ее, трудно представить, что со мной было бы.

– О чем мечтаешь, Поленька?

– Многие хотят быть богатыми, а мне ничего не надо, были бы рядом мама и братик. Уже четыре года, как я о них ничего не знаю. А еще я очень хочу найти моего родного дядю, маминого брата, он живет в Краснодарском крае, его фамилия Цыкуев Андрей Олегович. Может, он захочет меня забрать.

Мы очень надеемся на то, что эти строки прочитает кто-то из тех, кому знакома фамилия Цыкуева Андрея Олеговича… И тогда, возможно, судьба наконец-то улыбнется Поленьке.