На чтение: ≈ 18 мин.Этого человека сразу выделишь из многоликой толпы. Такие люди вызывают зависть у мужчин и интерес у женщин. Крепкое, спортивное телосложение, внимательный взгляд, устремленный на собеседника. Кажется, что он знает о тебе гораздо больше, чем ты сам. С ним легко беседовать, его интересно слушать. Такого человека хочется видеть среди друзей и не хочется оказаться для него врагом. Его можно назвать человеком-легендой, человеком-загадкой. Какой же он на самом деле, Герой Советского Союза генерал Валерий Востротин?
– Валерий Александрович, многие знают вас как десантного генерала. А как вы пришли в воздушно-десантные войска?
– В начале 70-х я окончил суворовское училище. И, как многие мои ровесники, мечтал о полетах, может быть, даже космических. Я собирался поступать в Ейское авиационное, когда в отпуск приехал наш выпускник-суворовец – курсант Рязанского воздушно-десантного училища. Поговорив с ним, в последний момент я изменил решение, снял с полученной накануне курсантской формы авиационные «крылышки», прикрутил на их место десантные эмблемы и пошел к командиру роты. Так как я учился неплохо, то желание мое удовлетворили и направили в Рязань. Тогда еще нам не выдавали ни беретов, ни тельняшек. Я нашел где-то морскую тельняшку, надел ее под общевойсковое х/б с курсантскими погонами и голубыми петлицами, на пилотку пришил красный треугольник с эмблемой ВДВ. И вот в таком «петушином» виде приехал в Рязань. Береты нам выдали только на втором курсе, и мы целый год ждали, когда же станем настоящими десантниками. Считали, что это произойдет не тогда, когда совершим первый прыжок, а когда получим голубой берет.
– Куда же забросила судьба молодого лейтенанта?
– Училище я закончил с золотой медалью, и у меня было право выбора. Кадровики предложили остаться в училище командиром взвода или поехать в Прибалтику, в школу прапорщиков. Никаких политических, романтических мотивов у меня не было, а просто хотелось туда, где теплый климат. Самым теплым местом была Фергана, которая по тем временам считалась дырой, куда отправляли всех двоечников и разгильдяев. В училище, особенно на старших курсах, нам говорили: «Кто будет плохо учиться, тот поедет служить в Кировабад или в Фергану». А тут медалист заявляет: «Хочу служить в Фергане!». Для всех это было неожиданностью, но рапорт мой удовлетворили. Я уехал в Фергану и не пожалел.
Попал служить в 345-й гвардейский полк. Сейчас, к сожалению, его уже нет. Хотя это был самый славный полк в истории ВДВ (имел 4 вымпела за учения в мирное время, орден за Великую Отечественную войну, орден за Афганистан. Прославленный полк свой путь закончил в Гудауте, а знамя сейчас хранится в тульском полку). В полку начал службу командиром взвода в разведроте. Два года командовал взводом, некоторое время был помощником начальника штаба, а потом меня назначили командиром парашютно-десантной роты. Это была мечта любого лейтенанта – стать командиром роты. Мне досталось одно из лучших подразделений в полку. И моя задача была не снизить его боевой уровень. Без ложной скромности считаю, что мне это удалось.
Роту, об этом и сейчас мало кто знает, специально готовили для Афганистана. Одновременно готовили так называемый мусульманский батальон. Мне дали право выбрать и укомплектовать роту (до ста процентов личного состава) добровольцами. Из 800 человек, положенных по штату, в подразделении было около сорока. За два дня мы с офицерами роты собрали со всех других подразделений добровольцев: солдат, сержантов. Предпочтение отдавали старослужащим, уже подготовленным и опытным. И через два дня я доложил о том, что личный состав укомплектован на сто процентов.
– Для Советского Союза война в Афганистане началась с момента прилета витебской дивизии и штурма дворца Амина. Вы же, насколько я знаю, столкнулись с ней гораздо раньше.
– 1 декабря 1979 года моя рота первой (из состава ограниченного контингента) прибыла в Афганистан. Во-первых, на боевых машинах, во-вторых, в качестве действующей боевой группы. Поскольку моя рота оказалась самой подготовленной, было принято решение усилить ею мусульманский батальон. 14 декабря всю роту переодевают в афганскую форму и отправляют в Кабул, во временное подчинение командиру мусульманского батальона. И мы участвуем вместе с батальоном в захвате дворца Амина. К сожалению, тогда в роте появились и первые потери: три человека во время этой операции. Хотя сам дворец мы не штурмовали, а обеспечивали прикрытие наших солдат от наступления бригады национальной гвардии.
– Валерий Александрович, вы – Герой Советского Союза. За что вас наградили Золотой Звездой?
– На этот вопрос однозначно не ответишь. Вообще-то, к званию Героя меня представляли четырежды. Первый раз за взятие дворца Амина. Тогда Героев получили ребята из «Альфы». В тех списках был и я. Но «залетел» с трофеями. Мы читали книги о войне, смотрели фильмы, в которых разведчики всегда курили трофейные сигареты, носили трофейное оружие. Мы были молодые и, увидев этот огромный дворец Амина, посчитали его одним большим трофеем. Он был по-восточному богато оформлен и по-современному оборудован: в каждой комнате видеомагнитофоны, приемники, телевизоры. Повсюду ковры, оружие: сабли серебряные, израильские «узи». И, конечно, мы посчитали, что все это наше. Честно говоря, мысли не было что-то продать, на чем-то нажиться. Мы жили в палатках, и я думал: «Обвешу все палатки персидскими коврами – и солдатам тепло, и красиво». В каждый взвод по две швейные машинки – обмундирование подгонять. Каждому бойцу по пистолету Макарова, их там сотни лежали. В общем, набрали мы два ЗИЛа этого барахла, никто нас не остановил, и мы приехали в Баграм. А потом нас как тряхнули!.. Мы, конечно, все вернули, но разговора о Герое больше не было.
Тогда, в первую афганскую командировку, меня еще дважды представляли к награждению Золотой Звездой. И вот трижды не ставший Героем, я приехал поступать в Академию Фрунзе.
А Золотую Звезду я получил уже во второй свой приезд в Афганистан. Полк, которым я командовал, выполнял задачу в составе армейской группировки на границе с Пакистаном. Это была обычная плановая операция. Она заключалась в том, что наши войска выходили на границу с Пакистаном, перекрывали ее на определенном участке. А афганцы у нас в тылу подходили к своим пограничным заставам, осуществляли в течение двух недель замену личного состава, пополнение запасов вооружения, боеприпасов, продовольствия. После этого мы уходили, а они оставались на год на границе. Это была уже третья армейская операция в этом районе, так называемом Парчинарском выступе. Полк в ней каждый раз участвовал, и многие солдаты и офицеры знали о ней по прошлому году. Особой сложности она не представляла. Но за год обстановка изменилась. На участке, куда мы должны были выходить, душманами был организован учебный центр по подготовке боевиков. Инструкторами там были иорданские специалисты. У нас первыми шли разведчики и девятая рота, они и наткнулись на этот центр. Начался серьезный бой. Поначалу ему не придали особого значения, но я понял, что эти две роты попали в трудную ситуацию. Отдал им все, что было в распоряжении командира полка: артиллерию, авиацию. Потом сам высадился на вертолете. Три дня бой шел практически врукопашную. Когда я докладывал о том, что среди погибших со стороны противника есть негры, мне никто не верил. А перед нами были трупы иорданцев, одетые в однообразную военизированную форму, желтые кожаные перчатки, легкие горные кроссовки, все с американскими винтовками М-26. Когда командующий армией понял, что дела серьезные, мне отдали всю артиллерию на этом направлении, всю авиацию, даже высокоточное оружие (по тем временам секретное) – миномет «Тюльпан».
Вскоре об этой операции узнали в Москве. Через дипломатические каналы, через разведчиков. Из Москвы прилетели два генерала разбираться, что там у душманов произошло. А у них со стороны Пакистана все госпитали заполнены ранеными и убитыми. И вот в 1987 году меня представили четвертый раз, и в феврале 88-го я получил Золотую Звезду.
– Валерий Александрович, вы служили в воздушно-десантных войсках. Как получилось, что вы стали заместителем министра по чрезвычайным ситуациям?
– После Афганистана я командовал 980-й воздушно-десантной дивизией в мирное время, относительно мирное. Потому что пришлось побывать в Ереване, Баку, Душанбе, и даже во время путча 91-го года дивизия была здесь, в Москве. Командуя дивизией, поступил в Академию Генерального штаба. Как-то раз, находясь в гостях у Руслана Аушева, я познакомился с Сергеем Шойгу, который и предложил мне по окончании академии перейти на работу в министерство. И вот уже пять лет я здесь работаю.
– Валерий Александрович, а генерал Востротин стал киноактером случайно, или это нечто большее?
– С фильмом все очень просто. Фирме Камова нужно было сделать рекламный фильм. И вот однажды вечером мне позвонили из Москвы. «Здравствуйте. С вами говорит продюсер фильма «Черная акула”. Мы приглашаем вас сняться в нашем фильме в роли командира отряда спецназа. С командующим мы все уже решили». А потом оказалось, что когда Каролине предложили сниматься, она сказала: «Если уговорите Востротина». Меня пригласили во Псков на съемки, я приехал, там мы сняли первые кадры. А потом в Чирчике снимали все до конца. Поскольку в 92-м году все было уже очень дорого, то решили пойти по пути наименьших затрат и пригласили очень мало известных артистов, которым нужно было платить большие деньги. Взяли артистов из периферийных театров, а в остальных ролях снимались военнослужащие. Каждый в той роли, в которой себя представлял. Я играл майора Гусарова, офицеры чирчикской бригады играли кто наших, кто американских рейнджеров, кто «духов». Мы даже не мечтали о деньгах – сняться в художественном фильме было неожиданно и интересно. С одной стороны, приятно, когда иногда тебя узнают. А с другой стороны, это мне, как командиру, немного подрывало авторитет. Вот приезжаешь куда-нибудь: три минуты репортаж о заместителе министра и его работе по созданию аварийно-спасательных формирований и десять минут обо мне как о герое фильма «Черная акула”».
– Сегодня в стране достаточно большое количество военно-спортивных, военно-патриотических молодежных объединений. Ваше отношение к этим организациям.
– У меня самое положительное отношение к таким организациям, они выполняют важнейшую государственную задачу. Воспитанники военно-спортивных клубов очень выгодно отличаются от своих сверстников. Уже на уровне призывника с ними можно начинать разговаривать на одном языке. От этих пацанов, пришедших из клубов, я бы в меньшей степени требовал чисто физического возмужания, а пожелал бы им больше мальчишества, задора, гусарства в том виде, в каком они должны быть присущи ребятам в этом возрасте.
– Если бы у вас была возможность начать жизнь сначала, вы изменили бы ее?
– В каких-то частностях, наверное, что-то и поменял. Ну, по крайней мере, не женился бы так рано. Может быть, на каких-то этапах отказался от заманчивых предложений, которые мне делали. А в ином ничего бы менять не стал, и даже свои ранения оставил. Поскольку они закалили меня, добавили жизненного опыта, подготовили к более сложным ситуациям лучше, чем моих ровесников, моих товарищей, моих коллег. И в целом я бы пошел тем же путем. Я не жалею даже о том, что так резко изменил сферу своей профессиональной деятельности, перейдя из воздушно-десантных войск в МЧС. Почему? Отвечу шуткой: я столько нагрешил за время службы (не в смысле женщин или криминала)! Мои пять десантных лет на войне, думаю, принесли противнику серьезные проблемы. Уйти в монастырь по этой причине я не могу по складу своего характера. Считаю, что, работая в спасательной службе, отмаливаю те грехи, которые совершил, будучи десантником. Хотя я очень люблю десантные войска.
– Валерий Александрович, настоящий мужчина – какой он?
– В нашей истории для меня идеал Денис Давыдов. Человек, отдавший свою жизнь служению Отечеству. Настоящему мужчине не обязательно быть гусаром или десантником. Можно быть кем угодно… Главное – посвятить жизнь Отечеству. Настоящий мужчина никогда не предаст, какой бы сложной ни оказалась ситуация, не изменит своим принципам. И при всем при этом он не будет сухарем, «человеком в футляре».
– Валерий Александрович, что бы вы могли пожелать сегодняшним мальчишкам, мечтающим об офицерских погонах?
– Я просто восхищаюсь теми, кто в наше непростое время мечтает стать офицером. Сегодня это гораздо более трудное решение, чем было 20-30 лет назад. Ступающим на этот тернистый путь хочу пожелать, чтобы они, несмотря на сложности сегодняшней ситуации и непопулярность военной службы, все-таки цели своей добивались и, невзирая на первые неудачи, мечту претворяли в реальную жизнь. В воображении мальчишки служба в таких романтических войсках, как воздушно-десантные или спецназ, кажется веселой и красивой. Но трудности будут. И к этому надо быть готовыми.
Выбор читателей
Комментарии