На чтение: ≈ 15 мин.А надо ли? А может, волноваться оно должно всегда, до последнего вздоха? Может быть…
Спасибо, сердце, что ты умеешь…
Спасибо, сердце, что ты умеешь…
Павел Васильевич усадил меня в кресло в своем кабинете и посмотрел, улыбаясь, но с глубокой печалью:
– А вам не кажется, милая дама, что разговор о том, как беречь сердце, – пустая трата времени? Разговоры вообще – не очень ценная вещь. Главное – это сама жизнь и дело, которому служишь. Надевайте халат, бахилы – пойдем в отделение.
В названии отделения, которым заведует Владимиров, одновременно – и ужас, и надежда. Реанимация означает оживление, а жизнь и смерть здесь – как неразлучные подруги. Белое безмолвие. Какие-то непривычные для глаза аппараты, трубки, инструменты… В отделении – трое больных. Без сознания. Задача: вернуть им жизнь. Я пугаюсь, я боюсь боли… Все вопросы про то, как перестать волноваться, какую соблюдать диету, теряют вдруг цвет и форму. И свою нужность. А может, они вообще не нужны? Дурацкие вопросы?
– Чайку попьем? – спрашивает Владимиров.
Я молча киваю и вспоминаю знаменитое амосовское: “Врач должен быть выносливым и тощим”. Профессор худощав. На тонком интеллигентном лице – усталые глаза, окруженные сеткой морщин.
– Итак… Вернемся к теме? – насмешливо спрашивает он, и я слышу в его голосе боль.
– У вас что-то случилось, – не задаю вопроса, но констатирую я.
Владимиров кивает:
– Коллега умер. Сердце. Молодой еще. Он сжег себя…
– Я вас не понимаю.
– И не надо! Во мне сейчас много эмоций. Но я знаю точно: беречь сердце, не волноваться, того-сего не есть – это чушь! Просто чушь. Сердце должно биться. Страдать, мучиться, радоваться, обливаться счастьем. Человек должен жить! Полно и ярко.
– Сжигая себя?
– Верно. Самое страшное для нашего мотора – равнодушие, застой, полусонное существование. Заржавеет оно.
– Коллега был…
– Яркой личностью, прекрасным врачом! Понимаете: сердце бьется столько лет, сколько ему отмерено судьбой. Знаю людей, которые берегли себя, как хрустальную вазу, но умерли почти в том же возрасте, в каком и их родители, плюс-минус три-пять лет.
– Ну вот, а йоги говорят: будь равным и в горе, и в радости.
– Нет, тут другое. Это как у Пушкина: “Хулу и похвалу приемли равнодушно”. Я же говорю о том, что сердце человека не должно стучать лишь для него одного. Прекрасна жизнь, которая служит добру и людям.
– Извините, вопрос, возможно, детский. Вам 55 лет. Есть ли у вас идеал?
– Да. Немецкий врач Гаас, который сказал: “Спешите делать добро”. Врач и философ Альберт Швейцер. Зрелым человеком он покинул Европу, цивилизованное общество и много лет лечил в Африке больных проказой. Вообще я считаю: человек должен ставить перед собой высокие цели, а эти сегодняшние смешные суетливые задачечки – нахапать побольше денежек – делают его… – профессор поискал сравнение, – лилипутом.
– Вот тебе и раз! А разве деньги не дают свободу, силу?
– Но только если они служат человеку, а не человек – деньгам.
– Любопытный у нас разговор получается. Только вот люди по всей стране без зарплаты сидят.
– Это другое. Это позор государства. Позор человека: ничего, кроме денег, не видеть и не ценить.
– А в чем ценность, в чем смысл жизни?
– В любви. У шведского кинорежиссера Бергмана есть фильм “Причастие”. В нем одна героиня, Марта, говорит: у людей не хватает сил жить и любить по-человечески. Мы нарушили единственное человеческое условие – жить с людьми, поэтому мы такие нищие и безрадостные. И одержимые страхом. Истина человеческого существования – в самой жизни.
– Но в нашей жизни, профессор, сегодня столько боли… Разве боль может стать истиной, достойной человека?
– А разве жизнь вообще – не постоянное усилие, не борьба над самим собой и с самим собой? Разве жизнь – сон? Ведь нет же! Едва человек взберется на вершину, профессиональную или свою человеческую, как тут же скатывается вниз и снова лезет на свой новый Памир. Право на остановку имеет только Смерть.
– Согласна с вами. “Смерть Ивана Ильича” помните? Остановившись в своем духовном развитии, самоусовершенствовании, он обрек себя на смерть нравственную и потому страшную. Человек перестает жить, когда перестает волноваться и думать. Сказано же: “Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать”. Но не кажется ли вам, профессор, что пожилое сердце за всю свою жизнь и так довольно настрадалось?
– …И налюбилось, и наволновалось? Мне дорога моя жена, я страдаю о судьбе своей дочери, безумно люблю внука. И дай мне Бог уметь любить, пока я дышу. Все, что только можно, я делаю для своих близких и буду стараться. Всегда.
И не только для близких. Видите открыточку с лохматой, смешной собакой? Там написано: “Улыбайтесь чаще”. Это суть моих отношений с коллегами. Мы все в отделении, как одна семья. Я знаю родителей своих врачей и медсестер. Знаю, чем живет и дышит каждый человек. И переживаю за каждого, если у него беда. Мы часто собираемся вместе, и вы бы слышали, какие битвы, какие жаркие споры у нас происходят.
– О чем?
Владимиров улыбнулся:
– Тема такая: медицина – ремесло или творчество?
– Я вижу, вам всем очень интересно жить.
– Интересно! Я думаю, что смертей в нашей стране сегодня больше, чем, скажем, десять лет назад, не потому, что людям нечего есть. От бедности духовной они гибнут. Старики, что прошли войну, блокаду, сталинские лагеря, ели не больше и не лучше нашего. А сколько прожили! Сегодня пропал интерес к жизни. Именно это и сводит в могилу…
– Как же его вернуть – интерес к жизни?
– Песня есть такая. Про то, что одна девушка нашила много платьев. Ее спрашивают: “Вы полагаете, все это будет носиться?” – “Я полагаю, что все это следует шить”, – отвечает она. Вернуть интерес к жизни просто: начните шить себе платья. Начните кому-нибудь помогать. Влюбитесь. Любите – мужчину, женщину, ребенка, работу, голубое небо… Ради своего внука я сказки начал писать про Волка Ивановича – хороший такой волк, добрый, умный, разговорчивый…
– Здорово! И последний вопрос, Павел Васильевич. У самого-то сердце здоровое?
– Пока люблю – да.
– Вот уж действительно: “Спасибо сердце, что ты умеешь…”
Беседовала Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА
Фото Владимира БОНДАРЕВА
Свежий хлеб на морозце
– А вот этот мужчина у меня обязательно газету купит. Очень интересная газета – “Вечерняя Москва”.
Услышав этот проникновенный голос, явно обращенный ко мне, я остановился в коротком переходе станции метро “Проспект Мира” рядом с аккуратной благообразной старушкой. Она была одета в плюшевое полупальто, из которого проглядывала длинная серая, уже немодная юбка типа “плиссе-гофре”. На голове маленькая кокетливая темно-коричневая шапочка, увы, не меховая, а фетрово-суконная. Я протянул тысячу рублей – скорее из жалости, чем из необходимости, а в ответ получил газету и 400 рублей сдачи. Удивленный, я поинтересовался: “А почему у вас газета стоит не семьсот рублей?”
– Я особо за деньгами не гонюсь, – ответила собеседница. – Знаете, мне интересно здесь жизнь наблюдать, а то все одна и одна.
Слово за слово, мы разговорились. Анне Никифоровне 69 лет. Четырнадцать лет на пенсии, она – заслуженный учитель школы РСФСР. Увидев промелькнувшее в моих глаза сомнение, отодвинула запах своего плюшевого полупальто и показала красивый знак. Я потупил взгляд. Что же заставило ее выйти на старости лет на работу в метро? Оказывается, Анна Никифоровна три года тому назад похоронила мужа, сын работает торговым моряком и живет с семьей в Мурманске, а она векует одна в двухкомнатной квартире в одном из близких переулков.
– Раньше мне пенсии хватало, в райсобесе уважительно относились, путевку в подмосковный санаторий каждый год давали, на все праздники в школу приглашали, откуда я ушла на пенсию завучем. А вот последние годы приглашают только на 1 сентября и на выпускной праздник. А так – лишь холодные открытки со стандартным набором поздравительных слов.
Подруг у нее не осталось – одни померли, другие заняты своими хлопотами и практически с ней не созваниваются. “А знаете, как тяжело одной!”
Она замолкает на минуту-другую, и мы оба молчим. Мимо нас идут и идут люди, не обращая никакого внимания. Вдруг Анна Никифоровна спохватывается:
– Ой, сейчас булочная закроется, а я всегда как последнюю газету продам, иду туда хлеб покупать.
Мы выходим с ней вместе. Ее сегодняшний вечерний заработок составил 5 тысяч 400 рублей. На эти деньги она щедро берет две булки хлеба – один батон и еще один бородинского, бережно укладывает оба хлеба в полиэтиленовый пакет, на выходе, чтобы она не поскользнулась на ступеньках, я поддерживаю ее за локоть.
– Какие еще радости в жизни у вас остались? – спрашиваю я.
Она задорно смотрит на меня, отламывает кусочек батона и щедро предлагает мне: “А вы никогда на морозце свежий хлеб на ели?” Она протягивает кусок батона, приглашая угоститься.
Мы прощаемся, она медленно бредет к себе домой, а я стою на троллейбусной остановке, жую кусок и думаю: как же можно унизить человека, около сорока лет воспитывавшего детей, если ее пенсия сейчас составляет 319 тысяч рублей в месяц, из которых 94 тысячи рублей она тратит на оплату за коммунальные услуги. А на оставшиеся нужно покупать одежду, следить за собой… И на все-про все остается по 7 тысяч рублей в день.
Хорошо, что хоть газеты выручают, да люди попадаются отзывчивые – покупают именно у нее. И сама – не сдается.
Игорь НЕХАМЕС
И ушло одиночество
Дорогая редакция! Я хочу сказать, как много в жизни значит улыбка. Вот мне 58 лет. Вроде не совсем старая, а грущу часто. Муж умер, дети взрослые, уехали от меня далеко. На скамейке с бабушками сидеть не хочу, все же учительница. Не люблю сплетничать. Как-то раз еду в автобусе, вспоминаю детей и улыбаюсь. Женщина, что сидела напротив, посмотрела на меня и подумала, что это я ей улыбаюсь. И тоже отвечает мне улыбкой. Разговорились. Она инженер, так же, как и я, одинока, дети далеко. Я телефон ей свой оставила. Дня через два она мне позвонила. Вот так мы и подружились. И ушло одиночество. Приедет она ко мне или я к ней, чайку попьем и начинаем разговаривать. О детях, о женской доле, о счастье, о книгах…
Евгения Степановна
Уфа
От редакции. Открывая рубрику “Переписка”, мы очень хотели бы получать от вас, дорогие читатели, письма. Самые разные. Обо всем. О чем хотите. Можно даже дружеские обьявления и обьявления о знакомстве присылать. Мы опубликуем их бесплатно. Давайте устанавливать друг с другом хорошие, теплые дружеские связи. Пишите нам и друг другу!
…И уйдет одиночество. И сердце перестанет стареть.
Мысли великих
Что из того, что мы ломаем руки, если дух наш остается несломленным?
Мишель МОНТЕНЬ
Умение жить в том, наверное, и состоит, чтобы после крушения всех надежд не отомстить жизни, а одарить ее…
Евгений БОГАТ
Важно не исцелиться, но научиться жить со своими болезнями.
Альберт КАМЮ
Считай, что каждый день – это новая жизнь.
СЕНЕКА
Выбор читателей
Комментарии