На чтение: ≈ 20 мин.Говорят, педагоги не должны никому рассказывать о своей личной жизни. Плоха она – осудят, что ж ты других учишь, как жить, а сама-то совладать не можешь. Хороша – позавидуют, да,не дай Бог, сглазят, тоже радость невелика. Поэтому, кроме вас, уважаемые журналисты, мне и обратиться не к кому. Живу я в маленьком поселке, который раньше был деревней, а потом заимел пару-тройку заводиков, лесопилку, расширился, отстроился. Жить можно – и в кино есть куда сходить, и библиотека хорошая, и больничка маленькая да чистенькая с врачами добрыми и надежными. Словом, живи и радуйся. Но ни жизни, ни радости у меня нет.
Комментарий «УГ»Уважаемые читатели! Мы думаем, что вы не попадали в такие сложные ситуации, но убеждены: вы и только вы можете дать нужный совет своей коллеге. В самом деле: что делать автору этого письма? Как поступить? Остаться в поселке и в школе, уехать к детям, на новое место работы, начать новую жизнь или пытаться склеить разбитое? Кто прав в этой истории и кому из действующих лиц вы сочувствуете больше всего? Наблюдали ли вы такие истории или вам встречались совсем иные, но не менее драматичные? Мы будем рады получить ваши письма, познакомим с ними Анну Терехину. А главное: может быть, все вместе мы сумеем помочь ей.
Мы с мужем познакомились на вступительных экзаменах. Он – из далекой деревни, я – из деревни тоже не близкой. Одеты бедно, еды мало, зато задор необыкновенный был – дескать, покажем этим городским, какие нам знания дают наши педагоги. У нас было много общего: оба учились в малокомплектной школе, оба потом заканчивали школу-интернат в районном центре, оба имели золотые медали, оба хотели стать педагогами, только я – физиком, а Игорь – химиком-биологом. И еще: ни я, ни он после окончания института в родные деревни возвращаться не хотели. Дело в том, что отцы у нас были пьющие, с такими родственниками авторитета у педагога не будет никогда. Сидели как-то в читалке и признались друг другу в этом, а потом, чтобы, наверное, не мучили угрызения совести, поклялись: если поступим, то обязательно будем учителями и только в деревне. В той, куда пошлют.
Поступление отмечали в общежитии, было много радости, вина на всех кот наплакал, а мы хмельные были, головы кружились. А может быть, это от вальсов. Когда уставали, частушки затевали да каблуками дробно пристукивали. А Игорь мой, как первый парень на деревне, на гармошке так наяривал, как никто у меня в родном селе. После праздника вышли из общежития и пошли бродить по городу. Он большой, красивый, а мы его, пока экзамены сдавали, совсем и не видели. Дошли до речки, поднялись на мост, сверху река еще красивее кажется, фонари в ней отражаются, прямо фантастика какая-то. И тут случилось нечто для меня совсем неожиданное. Игорь спросил меня, верю ли в любовь с первого взгляда. Мне бы, дурочке, сказать, что я о любви еще не помышляла и ни про какие первые-вторые взгляды понятия не имею. Да промолчала, а Игорь взял меня за руку и сказал: «Я тебя люблю и прошу стать моей женой!» Молчу, не знаю, что и ответить, а он меня поцеловал, на руки подхватил, и пошли мы куда-то по дороге…
31 августа мы расписались, а первого сентября нам на собрании первокурсников вручили ключи. Нет, не от квартиры – от комнаты в общежитии. Но мы все равно были счастливы. Теперь я сижу дома вечерами и думаю: а зачем я за него вышла? Разве любила так сильно, что другого выхода не было? Нет, скорее всего не устояла перед его чувством. Не устояла и до последнего времени ни разу о том не пожалела, потому что муж мой оказался серьезным и ответственным. Забеременела я сразу после свадьбы, но у Игоря никаких сомнений не было: надо рожать, детей в нашей семье будет много. Господи, как он обо мне заботился! Подрабатывал, где мог и как мог, нужды мы не знали, питались хорошо, одевались скромно, но не бедно, для ребятишек все купили, коляска да кровать были не хуже, чем у других, не говорю уже про приданое. Родились у нас с Игорем мальчишки-близнецы, он был на верху блаженства, ночью к ним вставал, купал, даже гулял, когда выдавалась минутка. А минутки такие были редки, ведь мы на вечернее не переходили, учились на дневном, причем очень даже хорошо. У Игоря стипендия была повышенная, как у отличника, у меня хоть и не круглые «отлично» были в зачетке, но троек не было. Очень скоро нам дали места в яслях, потом в детском саду, так что полегче стало. Мы, правда, ни окружающим, ни самим себе не жаловались – сами себе такую судьбу выбрали. Постепенно, как-то незаметно для себя, полюбила я своего мужа так сильно, как, наверное, он меня не любил. Когда муж в буквальном смысле слова тебя на руках носит, заботится, опекает как самого дорогого человека, трудно не ответить взаимностью.
Когда закончили институт, Игорю предлагали остаться в аспирантуре, руководитель диплома приходил даже к нам в общежитие, уговаривал: не хочешь в аспирантуру, оставайся работать в институте, потом сам решишь, заниматься наукой или нет. Но Игорь помнил о нашей клятве, ехать в деревню и работать там в школе, отдать символический долг тем учителям, которые нас выучили, на ноги поставили, путевку в жизнь дали такую, что мы с ходу экзамены в вуз сдали. На распределении мы выбрали место, где учителей не хватало больше всего, каждый из нас мог преподавать несколько предметов, так что для школы мы были работниками ценными. Правда, опыта маловато, но зато мы знали специфику деревенской жизни.
Конечно, когда приехали, не по себе было, мы ведь за институтские годы уже к большому городу привыкли. Но Игорек мой сразу все вспомнил, решил дом построить самостоятельно, стал договариваться с местным руководством, чтобы ему лес отпустили в кредит. Но тут вышло какое-то постановление по области и молодым семейным учителям, которые детей имеют, стали поставлять финские дома. Так наша жизнь сразу наладилась, полдома были наши – целых три комнатки, кухня, туалет теплый и даже «титан» в ванной.
В школе нас приняли хорошо, на нашу радость в селе был детский садик, проблемы с детьми сразу решились, мы все силы отдавали работе. Преподавать и в самом деле приходилось по нескольку предметов, а еще классное руководство, работа с учениками в учебном хозяйстве. Кстати, она нас не пугала, Игорь умел водить и трактор, и комбайн, и автомобиль, а я могла и корову подоить, и сноп связать, и с другими крестьянскими делами быстро управиться.
Перед другими мы своими умениями не хвастались, держались скромно, Игорю несколько раз предлагали разные должности и в районе, и в области, но он всегда отказывался. На селе нас уважали, мы чувствовали, что за нами пристально наблюдают (как-никак мы для этого села чужаками были, а таких там не сразу принимают, испытывают), но вскоре поняли: стали мы селу своими, а через несколько лет и уважаемыми людьми.
Так год за годом проходили. Село в поселок превратилось, дома построили пятиэтажные, один – для учителей, так что мы теперь и на работе встречались, и дома праздники вместе отмечали. Ребятишки наши подрастали – не успели оглянуться, а они уже школу закончили и в город уехали, в вуз поступать. Один – в инженеры, другой – по финансовой части. Педагогами никто из них становиться не захотел – да и то, кто такой жизни пожелал бы, как у нас, – ни днем, ни ночью покоя нет, то горн – то барабан, то грядки пропалываем, то в поход бежим, чужих детей воспитываем, до собственных руки не доходят, для них воспитание все больше собственным примером. Вот только не захотели они нас за пример брать, укатили в город и не вернулись после учебы.
Остались мы с Игорем вдвоем, педагоги из школы уезжали, новые не приезжали, местные детей заводить не торопились, ученики прибавлялись лишь за счет приезжих, которые работали на наших предприятиях. Хоть и невелики они были, но все же стабильно платили зарплату. Те, кому удавалось устроиться в лесхоз да на лесопилку, вообще процветали. Сыновья нам помогали деньгами, уговаривали переезжать к ним в город, тем более что пошли уже внуки, мы стали молодыми бабушкой и дедушкой, сил, чтобы помогать, было достаточно. Но мы с мужем мечтали о том, что наконец осуществим свою давнюю мечту – начнем ездить по курортам. Мечты те были утопическими, таких денег, чтобы курортничать, у нас не было, а у детей ни за что не взяли бы. Мы из тех денег, что они присылали, норовили им же подарки сделать. Словом, жизнь наша продолжалась от приема в первый класс, от начала нового учебного года до выпускного бала и отъезда наших питомцев на учебу в вузы. Почти все, кто хотел, поступали туда, куда хотели, и слова благодарности нет-нет да и прилетали к нам поздравительными открытками к праздникам.
И вдруг однажды подходит Игорь ко мне в школе на перемене и говорит: «Я домой не вернусь, я от тебя ушел к другой женщине, прости, полюбил, ничего с собой поделать не могу». А я стою столбом, как будто меня кипятком с ног до головы ошпарили, понять ничего не могу, вопросы задаю, но чувствую, что не такие, не те вопросы: «А как же я?», «А как же мы?» Он так спокойненько объясняет, что теперь нет слова «мы», есть он и есть я, и жить теперь станем врозь. Я-то, понятно, оставалась в своей квартире, а вот куда он уходил, разговора об этом не было. На том и разошлись по разным урокам, в тот день больше и не виделись.
Пришла я домой, смотрю, вещей его нет, книги в шкафу стояли по химии, по биологии, по черчению – теперь полки пустые, подарки, что я дарила, остались, а те, что в школе презентовали и сыновья привозили, те с собой взял. Не знала, что и думать, что предпринять, ночь без сна провела. А утром выхожу из дома, а из соседнего подъезда Игорек мой выходит и, как вазу хрупкую, держит под руку учительницу иностранного языка, что в нашей школе вместе с нами не один год работает. Я аж на скамейку села от неожиданности, а они, вежливо так, поздоровались и мимо прошли. Вот с этого момента моя жизнь пошла под откос.
В поселке и в школе все, конечно, знали – не утаишь беды семейной, да и видели все, как он теперь по улице гуляет по вечерам с ее собачкой, как они в кино ходят или на концерты заезжих артистов. Все наблюдали, чем дело кончится. Съездила я в соседний город, позвонила сыновьям, рассказала о том, что случилось. Они, оказалось, были в курсе дела, отец им перед уходом написал обстоятельные письма, признался, что меня разлюбил, другую полюбил, но они как были ему сыновьями, так и останутся, потому что родная кровь. А я с годами стала ему совсем чужим человеком, говорить ему со мной не о чем, ну просто скука смертная. Так что сыновья обещали меня поддерживать материально, а с отцом говорить отказались, дескать, насильно мил не будешь, на том семья не продержится.
День шел за днем. Я ходила на работу и давала уроки как во сне, боялась заходить в учительскую, где весело пили чай мой Игорь, его новая супруга и мои коллеги. Кстати, Игорь не предлагал мне оформить развод, он просто не замечал меня, не забывая, впрочем, здороваться, если мы сталкивались при свидетелях в коридоре или возле дома. Я не выясняла отношений, потому что надеялась извечной бабьей надеждой: нагуляется, придет. Но, судя по всему, возвращаться он не хотел и разводиться почему-то тоже не собирался, во всяком случае, никаких шагов в этом направлении не делал.
Однажды в кабинет физики зашла разлучница и стала скандалить. Дескать, неужели я не понимаю, что в одной школе нам не работать, что мне лучше уехать и оставить мужика в покое, жизнь я ему загубила, так сейчас надо дать ему шанс. У меня горло сжалось от отчаяния, я ведь им мешать, раз уж так вышло, не собиралась. Но куда мне уезжать? У детей своя жизнь. В поселке я работаю всю жизнь, почитай, отсюда даже ненадолго не выезжала, до пенсии осталось не так много, куда же мне деваться? И зачем? Когда чуть опомнилась, стала объяснять скандалистке, какова ситуация. И тут произошло неожиданное: она набросилась на меня с кулаками. Драться я не умею да и стыдно. Зато соперница оказалась в потасовке очень умелой, а еще и крикливой, на ее крик прибежал Игорь, но бросился не ко мне, хотя у меня все лицо было залито кровью, а к новой жене. Убедившись, что с ней все в порядке, он повернулся ко мне, и я впервые услышала, как мой муж может кричать. Он обзывал меня и требовал, чтобы я оставила их в покое, уехала, потому что они не могут нормально работать. С огромным трудом я вырвалась из кабинета, наскоро умылась в лаборантской, не помню, как дошла до дома. Наверное, если бы не жила я в тишине, в мире и любви с моим Игорем, я бы могла этот натиск отразить, но я, получается, квочка, которая и постоять за себя не может. Самое главное, что рассказать мне о происшедшем было некому, сами знаете, как в коллективе относятся к таким историям, а мне многие одинокие учительницы завидовали (кто по-хорошему, а кто и по-плохому), да и не хотелось мне ничьего сочувствия. К счастью, учебный год уже заканчивался. «Доброжелатели» мне рассказали, что Игорь и его новая жена уехали на курорт…
Самое главное потрясение ожидало меня 1 сентября: в нашей школе появился новый директор – мой Игорь, который всегда отказывался быть администратором, а тут почему-то согласился. Оказалось, что еще весной состоялось собрание коллектива и все подписали заявление о том, что хотят, чтобы директором назначили моего мужа. На это собрание меня не позвали, провели его, как завзятые подпольщики. А потребовалось такое собрание потому, что на старого директора вдруг кто-то стал писать анонимки о его бесчисленных управленческих и экономических нарушениях. Комиссии проверяли его работу, ничего не находили, ничего не подтверждали, но его судьба, судьба пенсионера, была, по сути дела, решена, власти устали проверять и делать выводы, они хотели покоя. Старый директор ушел на пенсию, вместе с ним ушли несколько человек, в том числе завуч. Первым приказом новый директор назначил нового завуча. Догадываетесь, кого? Новую жену! Скажете, закон нарушил? А ничего он не нарушил, потому что развод со мной так и не оформил, а кто у кого гражданский муж или гражданская супруга, теперь никого не интересует.
До поры до времени я не понимала, ну почему все же мой Игорь не оформляет развод. Однако все выяснилось во время очередного скандала в кабинете директора. Мой бывший муж настаивал, чтобы я из школы ушла и вообще уехала. В ответ на мое: «Кто же купит мою квартиру, а если и купит, то за такие деньги, за какие в городе не купить даже угол!», он тут же сказал: «Это не обсуждается. Мне нужно, чтобы ты уехала, а квартиру оставила нам». И тогда я поняла все. Так что же мне делать? Скоро начнется новый учебный год, и все пойдет так, как идет в последнее время. Я чувствую, что теряю себя, начинаю хуже работать, силой тяну себя в класс. Ситуация кажется мне безвыходной…
С уважением Анна ТЕРЕХИНА (настоящую фамилию не пишу, считаю, что этого мне делать не следует)
Выбор читателей
Комментарии