И начал с клуба

Работу с молодежью ветеран-“афганец”, ныне заместитель председателя Московской областной организации Всероссийского общественного движения ветеранов локальных войн и военных конфликтов “Боевое братство”, глава Пушкинского отделения движения Сергей Якунин
14 лет прошло после вывода Ограниченного контингента советских войск из Афганистана, однако десятилетие необъявленной войны до сих пор вызывает противоречивые оценки политиков, историков, военных. Какой виделась она рядовому бойцу с переднего края той войны?
Чтобы найти ответ на этот вопрос, мы решили обратиться к солдату той войны, выполнявшему интернациональный долг с 4 августа 1984 по 20 августа 1986 г. Ныне Сергей Якунин – заместитель председателя Московской областной организации Всероссийского общественного движения ветеранов локальных войн и военных конфликтов “Боевое братство”, возглавляет Пушкинское отделение движения.

– Сергей Григорьевич, как для вас началось выполнение интернационального долга?
– Мое знакомство с Афганистаном и служба в составе Ограниченного контингента начались с аэродрома Шиндант, куда я прилетел из Ашхабада. Как водитель, попал в отдельный батальон материального обеспечения, который выполнял задачу по снабжению дивизии снарядами, топливом, продовольствием. Дали мне “Урал”, на котором должен был по маршруту Кандагар √ Шиндант √ Герат √ Кушка протяженностью 200 км возить боеприпасы.
Это был очень тяжелый путь, вымощенный бетонными плитами. “Урал” жутко трясло, и уже через полчаса такой езды водитель чувствовал себя утомленным. И нельзя было выскочить на обочину, где ровнее, – все было заминировано. Попадались ребята, у которых нервы не выдерживали, съезжали с трассы и подрывались. Но самое страшное, если тебя сморит сон. А воздух раскален до 60 градусов, в кабине того хуже, и глаза слипаются, что ни делай. Приходилось и песни петь, и водой обливаться – все перепробовали, да только бесполезно. Дорога длинная, изматывающая, и ребята порой за рулем засыпали на полной скорости.
– А душманы? С ними приходилось встречаться?
– Однажды, когда колонна растянулась, машины отстали одна от другой на приличное расстояние. Мой “Урал” на скорости 80 км в час выскочил из-за поворота на банду. “Духи” посреди дороги поставили четырехтонную наливную бочку, а сами рассредоточились по бокам. Расчет был прост: бочку таранить не будут √ взорвутся, и взять советских солдат будет легко. Пришлось направить машину прямо на “духов”, а потом вниз, с горы. Как стали кувыркаться √ душа с телом расстались. Кричим, и кажется – крик “наматывается”, будто на шар. А самих мотает из стороны в сторону, не можем ни за что ухватиться. И вдруг какая-то неодолимая сила выбрасывает нас двоих из машины. Радиатор лопнул, паром обожгло лицо. Наконец, машина зависла на колесах, и мы подумали, что нас сейчас раздавит. Но машина вдруг откатилась и остановилась.
“Духи” начали спускаться, и мы поняли, что нам грозит плен. Вместе с напарником заняли круговую оборону. Он залег рядом со мной, бросил мне автомат. Я же в каком-то заторможенном состоянии. У меня в нескольких местах сломан позвоночник, лицо практически сварилось от пара из радиатора. Тело – будто термос с разбитой колбой √ оболочка цела, а внутри непонятно что происходит. Ну, думаю, конец┘
Спасла нас подтянувшаяся сзади колонна. Наши стали стрелять, и “духи” убежали. Меня на плащ-палатке подняли наверх. Я был ни жив, ни мертв. Думал, если выживу, то останусь инвалидом. Меня накрыли простыней, и я услышал: “Этот уже готов?” – “Да нет, жив еще”. – “А что же вперед ногами несете?”
Отвезли меня в госпиталь в Самарканд. Там была возможность комиссоваться. Отказался. Вернулся из госпиталя в Шинданд. Но поскольку, когда падал с горы, потерял права, меня перевели в караул √ охранять батальон. Перед переводом на новое место службы я прошел соответствующее собеседование и привлекался к сбору информации о бандах, их перемещениях и планах.
– Сослуживцы знали об этом?
– Нет, не знали. В связи с этим даже произошел примечательный случай. В ходе выполнения одного из заданий меня поймали. Естественно, я не мог рассказать, что и с какой целью делал. Меня на батальонном комсомольском собрании исключили из комсомола. Затем приняли решение передать дело в военную прокуратуру. Вмешались руководители моего задания. Мне вернули комсомольский билет, и дальше до самого увольнения я продолжал работать, естественно, никому ничего не рассказывая. Да и сейчас, когда прошло столько лет, я не могу всего рассказать, хотя в этой работе было много интересного, необычного…
– Как складывалась ваша жизнь после Афганистана?
– Вернувшись домой, долго не мог найти свою дорогу в жизни. Доходило даже до того, что обращался в военкомат и просился обратно в Афганистан.
Полтора года после службы у меня очень сильно болела голова. Ночью накрывался подушкой и стонал не в силах справиться с болью. Сильнодействующие лекарства не помогали. И однажды, встав утром после бессонной ночи, решил: так больше жить нельзя. Начал серьезно заниматься спортом. Нервы стали успокаиваться, головные боли прекратились, научился расслабляться, почувствовал себя лучше, спокойнее. Именно тогда решил открыть военно-спортивный клуб, чтобы готовить ребят к предстоящей службе. Ведь от Афгана никто не был застрахован.
– А легко ли было тогда организовать военно-спортивный клуб?
– Как раз именно тогда, в 1987 году, это и было возможно. Пошел в горком комсомола, заявил, что готов заняться военно-патриотическим воспитанием молодежи. Мне пошли навстречу и предоставили спортзал одной из школ. Стали платить небольшие деньги. Сначала пригласил подопечных из детской комнаты милиции, потом уже стал брать всех, кто желал.
Наш военно-спортивный клуб “Спарта” быстро стал одним из лучших в районе, добившись 9-го места на российских соревнованиях, в которых принимали участие 40 команд.
Но в 1991 году у клуба отняли спортзал, отдав коммерческой структуре. И еще какое-то время ребята занимались под моим руководством в летнее время на свежем воздухе, но с наступлением холодов коллектив распался. Другого помещения не предоставили, так как комсомол прекратил свое существование, а больше обратиться было некуда.
– Значит, вам пришлось оставить патриотическое воспитание молодежи?
– Нет. Эту работу не оставлю никогда. Ведь после этого я возглавил местный совет ветеранов Афганистана, деятельность которого тоже была направлена на работу с молодежью. Когда же при администрации Пушкинского района Московской области был создан отдел по делам военнослужащих, молодежи и спорта, меня назначили его начальником. Вот тогда-то, при поддержке главы района Олега Копылова и началась настоящая работа по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Он выдвинул военно-патриотическое воспитание молодежи района в число приоритетных направлений своей деятельности.
– С чего начали работу отдела?
– Под руководством Олега Копылова мы разработали специальную программу по созданию военно-спортивных клубов с максимальным привлечением допризывников, установили шефские связи со знаменитой Софринской бригадой, дислоцирующейся на территории района. Стали реализовывать идею открытия на границе с Финляндией заставы, которая комплектовалась бы исключительно новобранцами из Пушкинского района.
Поскольку наша социальная помощь должна была касаться не только ветеранов Великой Отечественной войны, Афганистана, но и Чечни, первое, что я сделал, возглавив отдел, – отправился в Чеченскую республику с гуманитарным грузом.
Первое мое впечатление на чеченской земле – будто снова в Афгане. И почти все время пребывания там меня не покидало это чувство. Горы там, как в Афганистане. Палящее солнце. Тот же быт военнослужащих: палатки, продуваемые ветром, “грибочки” для дневальных, шлагбаумы, ограждение, минные поля┘ Казалось, вернулся на много лет назад.
После поездки стал разговаривать на одном языке с бывшими участниками чеченских событий, и это очень помогало в повседневной работе. И не только с ними. Было что рассказать допризывной молодежи, с которой приходилось работать больше всего.
– А какова судьба идеи о заставе на границе?
– Для ее реализации мне с главой района Олегом Копыловым пришлось выехать в Санкт-Петербург. Там мы встретились с командованием Северо-Западного регионального управления Погранслужбы и договорились о шефстве над заставой, получившей название “Пушкинская”. Именно на этой заставе с 1998 года несут службу наши призывники. Тогда начальник штаба управления генерал-майор Вячеслав Дорохин сказал: “Хорошо, что остались в стране здравомыслящие люди, которые понимают: без человека в шинели нет государства. И если доброе дело, начатое в Пушкинском районе, будет иметь продолжение, со всеми трудностями мы справимся”.
Особой заботой были окружены наши “первенцы”. Тщательный отбор. Торжественные проводы. Наказы и напутствия. Все это делалось публично. Дальше администрация района пристально следила за службой наших ребят. Мне как представителю администрации неоднократно довелось выезжать на заставу.
Теперь, когда все отлажено, некоторые призывники просятся на “Пушкинскую”, но берут туда не каждого. Требования к кандидатам высокие.
– Вы возглавляете Пушкинское отделение Всероссийского движения “Боевое братство”, которому недавно исполнилось 5 лет. Что представляет собой оно сегодня?
– “Боевое братство” объединяет участников 35 войн и конфликтов на территории 19 стран, представляет интересы более 1,5 млн. ветеранов и членов семей погибших. В него входит 22 организации, отделения в 58 регионах страны. Движение активно работает и развивается, в рамках организации “Боевое братство без границ” налаживает контакты с ветеранскими структурами стран СНГ. При Движении создано пять центров: патриотического искусства, по координации помощи семьям погибших и инвалидам, по патриотическому воспитанию молодежи, по координации спортивных мероприятий, правового сопровождения.
Главная забота “Боевого братства” – участники боевых действий и особенно семьи погибших, которые наиболее нуждаются в действенной помощи. Причем не только в материальной, которая, естественно, очень важна, но и в моральной поддержке. Ведь их душевные раны не зажили до сих пор. Поэтому требуется искреннее участие, способное унять душевную боль.
“Боевое братство” занимается также увековечением памяти погибших в Афганистане, Чечне, других “горячих точках”. Для этого используются музеи, комнаты боевой славы, в школах, других учебных заведениях создаются классы памяти павших учеников.
Движение активно, целеустремленно занимается патриотическим воспитанием молодежи, поддерживает много спортивных, патриотических, военно-патриотических исторических клубов. В работе большинства из них активно участвуют ветераны Афганистана и Чечни. Одно из многих направлений этой работы – программа “Подросток – юноша – солдат”, которая разработана и реализуется совместно с Федерацией армейского рукопашного боя.
– Как встречали очередную годовщину вывода войск?
– В Пушкино этот день отмечается традиционно. Были встречи, чествование участников той войны, вручение денежных пособий семьям погибших воинов, соревнования военно-спортивных клубов.

Александр ГОРДИЕВСКИЙ