И каждая могила – край Земли

Индиана, Манси

Университет, где работает Дон Парк, назван по фамилии большой семьи, которая появилась в городке в тридцатые годы. Было в этой семье пять братьев. Цепких, хватких на новые дела. Узнав, что в окрестностях Манси, где ни копни, идет природный газ, они основали здесь несколько стекольных заводов. Газ тогда ничего не стоил. В Великой депрессии им удалось выжить. Не только заводам, но даже их банку. Без денег погибал местный университет. Боллам с трудом удалось выкупить его у государства, пообещав правительству, что здание, как говорят у нас, никогда не будет “перепрофилировано”. Прошло полвека с тех пор, а семья Боллов продолжает вкладывать деньги в развитие своего города. Братья создали два специальных фонда по 8 миллионов долларов. Построили на проценты от этих денег детский музей, больницу, крытую спортивную арену. Старшему Эдмонду уже 92 года, а он каждое утро все плавает, водит собственный самолет, обязательно приходит на все университетские футбольные матчи.

Дону Парку очень нравится Академия при университете для одаренных детей. 300 ребят со всего штата обучаются здесь. Это своеобразная школа-интернат для последних двух классов, одиннадцатого и двенадцатого. Обучение бесплатное. За общежитие тоже не приходится платить. Занятия ведутся по специальным, усложненным программам, и часто это делают университетские преподаватели.

Я оказался на уроке у Кена Стюарта. Тема – “США второй половины ХVIII века”. Десять учеников, обычный академический класс. Все сидят кружком. Кен раздает копии старых английских документов. “Читаем! -говорит он. – Нет, не документы, а вопросы на доске”. Там их пять. Нужно найти в документах ответы на них. Не просто что, где, когда, а почему? Документы прочитаны, ответы найдены, наступает время учебника. Кен открывает вторую половину доски, а там снова пять тем: население, региональные различия, земельная система, наемный труд, социальная стратификация. Каждая парта выбирает себе тему и начинает искать в учебнике факты, записывая их на доске. Кену остается лишь прокомментировать и добавить то, чего нет в учебнике, дорисовать схемы, расставить стрелки. И… достать из портфеля газету, датированную 1770 годом, прочитать напечатанные там обьявления – и вся жизнь как на ладони. Домашнее задание – придумать для той старой газеты обьявление от своего имени, представив себя живущим в том времени. В конце урока на доске красовался замечательный опорный конспект. Кен никогда не слышал о шаталовском методе.

Такой лаборатории дистантного обучения, как в Академии, нет нигде больше в Америке. Что-то подобное когда-то было и у нас. Уроки по телевидению. Идея та же, а вот исполнение… Половина школ штата смотрят уроки отсюда. Правда, пока не по всем предметам, а лишь по физике, химии, генетике, астрономии, биологии, английскому языку и математике. Курс создают вместе учитель и дизайнер. Это ведь не лекция, должно быть захватывающее действие. Благо, техника позволяет это делать: компьютерная графика, мультипликация – и формулы, графики, уравнения оживают. Камеры показывают и учеников, и учителя, и происходящее у него на столе. Компьютер рядом с лабораторным столом, там же приборы для звукового оформления, видеопроигрыватель. В студию можно позвонить, задать вопросы по теме. Для камер нужен дополнительный свет – установили ненагревающие лампы. Столы расставили так, что дети смотрят не друг другу в затылок, никто никому не мешает. Телевизионными уроками охотно пользуются маленькие сельские школы, где не хватает оборудования и много начинающих учителей. Годовой курс по одному предмету стоит всего лишь 500 долларов. И если первые телевизионные уроки смотрели 600 школ, то теперь их уже тридцать тысяч.

Buriss Laboratory School

Начальная, средняя и высшая ступени школы, как правило, существуют отдельно, под разными крышами. В Буриссе все возрасты вместе. Конечно, уроки в каждом классе свои, но всякая внешкольная деятельность – тут настоящий “разновозрастный отряд”. Волейбольная команда – лучшая в штате. В драматическом театре, симфоническом оркестре играют и малыши, и выпускники. А керамические чашки школьных гончаров многие мансийцы хотели бы иметь не только на своей кухне, но и в настоящих коллекциях. Даже музеи стараются их заполучить. В Америке академические успехи всегда на первом месте. А тут еще и долг. Перед согражданами, местным сообществом. Никто не заставляет, школьники сами осенью собирают зимние вещи для бедняков. Когда я спрашивал – зачем? – они улыбались: зима неизбежна, и от бедности никто не застрахован. По праздникам раздают бесплатные обеды для нуждающихся. Ухаживают за тяжелобольными в госпитале – бесплатно. Участвуют в обсуждении местных проблем – где прокладывать новую дорогу и надо ли застраивать крошечный исторический центр города? В школьном совете заседают представители от первого до последнего класса. Слово семилетнего малыша так же весомо, как и восемнадцатилетнего юноши. Все помнят историю с компьютерным клубом, когда именно малышня внесла свои коррективы в его развитие. “Может, это лучшие уроки демократии, которые может дать школа”, – говорит Вики Вог, директор. Вики работает здесь третий год, ей нравится. И даже то, что приходится заканчивать свой рабочий день в шесть-семь вечера – тоже не беда. Хотя за сверхурочные никто не платит, улыбается она.

Жить под одной крышей и хорошо заниматься, скажем так, воспитанием – этого мало, чтобы быть лабораторией. Самое ценное в школе, утверждает Вики, это авторские программы. Каждый учитель создает свой курс, использует свои методы. Школа – полигон для апробации новых технологий. “Посмотрите на наши компьютерные лаборатории. Теперь доступен любой источник, можно совершить путешествие в любой музей, побывать на любом спектакле”. Учителю облегчает работу школьный видеоцентр. Ты отдаешь заявку туда, например, на несколько версий “Ромео и Джульетты”, второй акт, чтобы показать разные режиссерские трактовки. Указываешь только порядок и время, и в нужный момент просто нажимаешь кнопку телевизора. Так делают по всем предметам. Учитель освобождается от дополнительной работы, а, во-вторых, школа экономит на технике.

Почти шесть миллионов компьютеров находятся сегодня в американских школах, один для каждых девяти школьников. 35 процентов школ имеют доступ к компьютерным сетям, но только три процента учителей используют эту возможность в классе. А вообще компьютерами на своих уроках пользуются лишь 9 процентов учителей английского языка, 6-7 процентов математиков и 3 процента преподавателей социальных дисциплин.

Буриссовские педагоги сотрудничают с университетскими исследователями, создавая новую концепцию образования, а студенты учатся у них ремеслу. Первокурсники просто присутствуют на уроках, потом разбирая на семинарах методику. На втором курсе они уже сами дают уроки, становясь мишенью для педагогов. Правда, происходит это не очень часто – раза два в семестр. Зато на третьем курсе начинается настоящая работа: три раза по два часа в неделю. Бывшие студенты говорят, что после Бурисса в первый год учительства они не чувствовали себя брошенными в открытое море. Они уже знали, что и как нужно делать, чтобы ребята приняли их.

На столе у Вики лежала цветная многостраничная университетская газета. Утро директора начинается именно с нее. Четырнадцатитысячный тираж расходится полностью. Кстати, в прошлом году она заняла первое место среди студенческих газет Америки. Сегодня все школы выпускают то ли свой журнал, то ли газету, то ли ежегодник. Журналистика, или “mass media”, вводится в школьное расписание. Не учат всех поголовно быть журналистами, учат работать со средствами массовой информации. Преподавать эту дисциплину может только дипломированный журналист, к тому же прослушавший на педагогическом факультете дополнительные курсы по методике обучения. Журналистика становится все популярнее, хотя ей далеко до курса “speech communication” (риторика плюс технология общения). Ни один студент ни на одном факультете не пропускает эти занятия. Без умения добывать информацию и общаться карьеры не сделаешь.

Wes-Del School

Этой сельской школе может позавидовать любая наша городская. Все чисто, нигде ни соринки, огромные классные комнаты, светлые коридоры, просторные кабинеты, несколько спортивных залов, плавательный бассейн, роскошная библиотека. Кто платит за все это? Деньги идут из местного бюджета (55 процентов) и бюджета штата (45). В первый год не самая высокая зарплата. Адриан получает полторы тысячи долларов в месяц (Почасовая оплата многих американцев в последние годы не только не растет, но даже падает). Этого хватает на жизнь и немножко остается на будущее. “Мне нравится здесь, – говорит он задумчиво. – Спокойно, красиво. Сегодня, пока ехал на работу, мне несколько раз олени дорогу перебегали. И дети мне нравятся, они знают, что будут делать в жизни. У них есть корни, и они их не рубят сплеча”.

Я вспомнил слова Адриана о корнях на следующем уроке – у Лэри Купера. Это тоже была американская история, но в одиннадцатом классе. Говорили о гражданской войне. И вдруг Лэри стал вытаскивать из большой коробки различные вещицы и раскладывать их на столе. Время от времени он поднимал какую-нибудь из них и спрашивал: что это такое? Тут были табакерка, записная книжка, подзорная труба, мешочек для хранения пороха, значок и дневник. Принесла все это Элен. Со времени гражданской войны эти вещи передавались в их семье от деда к внуку. Потом по очереди читали дневник, пытаясь разобрать почерк, и это было получше любого учебника. “Верните все на стол, – сказал в конце урока Лэри. – Я ведь знаю вас”. Ребята не обиделись, они ведь тоже знали Лэри. И уж совсем под шум звонка он сказал: “Посмотрите дома на старые вещи, принесите их сюда, расскажите нам всем о них. История Соединенных Штатов состоит из таких вот мелочей, с нашей с вами истории. Ведь под каждой могильной плитой лежит история человечества”.

Америка старается всячески поддерживать миф, что она больше всех в мире тратит на образование. Джеральд Бреси из Вирджинии иронизирует: если брать пятерку не самых развитых стран, то, может быть, это и правда. Притом дело касается расходов на одного учащегося. Но есть показатель более важный: сколько процентов душевого дохода идет на образование. Здесь США из 16 стран на 14-м месте. По затратам на образование из валового национального продукта на душу населения среди 19 стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития американцы на девятом месте. Ричард Рошстейн из Института экономической политики дает такие цифры: в 1965 году в среднем тратили на одного учащегося 2611 долларов, в 1990 году – 5251. Тридцать процентов этого увеличения пошли на специальное образование (для детей с умственными и физическими недостатками), 10 – на завтраки и обеды, 5 – на транспортные расходы. Еще три процента израсходовали на программу против пропуска занятий, около 30 процентов ушло на сокращение наполняемости классов и 21 процент – на зарплату, она увеличивалась каждый год меньше чем на один процент. Бреси приводит такой пример: в 1991/92 учебном году в Jericho, штат Нью-Йорк, на одного учащегося шло 15989 долларов, в самом же Нью-Йорке эта цифра составляла всего 6981 доллар. В Иллинойсе, в New Trier High School, расходы на одного ученика составляли 12198 долларов, а в среднем по штату – 5036. Все зависит от района, в котором живешь. Больше доходы, больше налоги, больше идет на школу. Общенациональная тенденция такова: чем больше учащихся из бедных семей, тем меньше расходы на образование.

…Маленький, тихий, спокойный Ball Statе University. Во время вьетнамской войны он доставил политикам немало неприятностей. Именно здесь студенты обьявили первую акцию протеста. Против них была брошена полиция. Прогремели выстрелы. Были убитые. Об этом теперь вспоминают нечасто, но вспоминают. Вот и мне рассказали эту историю на футбольном матче университетской команды с мичиганцами.

Петр ПОЛОЖЕВЕЦ

Москва – Индиана – Москва

Продолжение следует.