И грезы, и слезы

«…Интеллигенция смотрела на Россию и видела лишь царизм, империю, правительство, Церковь, но не видела ее лица и не любила Россию. Ее проклинали и вместе с Марксом ненавидели. Она не выдержала этой ненависти. Нужно было потерять Россию, чтобы понять, что потеряли, и затем о потерянном рассказывать всю оставшуюся жизнь».

Этих строк, заканчивающих пятую часть новой книги Александра Киселева «Страна грез Георгия Федотова» (М., Логос, 2004), вполне достаточно, чтобы развязать на их основе сколь угодно горячий и продолжительный спор. Однако предпочту приберечь его для читателей. Имя Георгия Федотова само по себе до сих пор вызывает большие споры. Кто он? Махровый реакционный мистик, как считают одни? Или потерявшийся либерал, как утверждают другие? Ответ трагически прост: Федотов – русский человек, всю жизнь предпочитавший счастье своей страны любым партийным или классовым выигрышам. «У всякого народа есть Родина, но только у нас Россия», – пишет он уже в эмиграции. Следовательно, главной задачей русской интеллигенции должна стать не борьба со старым или новым режимом, а «изучение и осмысление судьбы России».

«Книги Федотова, – пишет Александр Киселев, – поражают своим размахом, развернутостью в мир, оригинальностью взглядов, характеристик, выводов и обобщений. Федотов одним из первых объединил в одно целое философию и историю. Его труды – пример… философского отношения к истории, а значит, и философско-исторического понимания современности». В свою очередь читатель сможет убедиться, что лейтмотивом новой книги о философе стал глубокий, неформальный анализ большинства его произведений.

Книга Киселева разделена на 9 частей. Каждая из них озаглавлена какой-нибудь афористичной федотовской цитатой (например: «Идейность задач и беспочвенность идей») и в каждой совершается кропотливое обозрение всех сколько-нибудь близко относящихся к теме источников. Таким образом, на страницах книги продолжается живой диалог Ильина, Бердяева, Булгакова, Степуна… Довольно часто в эту беседу вмешивается и сам автор, далеко не во всем согласный со своими «героями». Ведь для него, как и для мыслителей начала ХХ века, главным является не абстрактная, отвлеченная истина, а реальный, порой кровавый и страшный «культурно-исторический смысл российской трагедии».

В этой связи автор вслед за Федотовым подчеркивает невозможность «отношения к российской истории, как зеркальному, часто «неудачному слепку» чужой жизни». Киселев приводит здесь следующую федотовскую цитату: «Худо мерить Европу на русский аршин… Но еще хуже мерить Россию на аршин Европы… Из этих оценок возникают все наши внутренние недоразумения». Федотов (а с ним и читатель) горячо переживает этот вечный «школьный радикализм» нашей «национальной элиты». Трагедия русского интеллектуала, по его мнению, и состоит именно в служении ложным идеалам и в навязчивом стремлении «с чистого листа» начать «новую эру».

Между тем «Европа тоже больна. Капитализм переживает кризис, прежде всего кризис духа, который воплощается в ненависти, разрушающей естество человека… Экономический строй капиталистического общества, – пишет Федотов, – уничтожает реальную свободу масс, свободу их духовной жизни, даже свободу их труда ради проблематической хозяйственной выгоды немногих. Экономическая свобода приводит в масштабе целого общества к своему собственному отрицанию». Сегодня это уже не столько размышление, сколько прогноз или даже диагноз. Диагноз сумрачный и неутешительный.

Александр Киселев посвятил свою книгу «любви и верности». Хочется надеяться, что в водовороте ХХI века мы сумеем сберечь и то и другое не только в беседах с избранными друзьями, но и по отношению к своей Родине. Хотя бы так, как это сумел Георгий Петрович Федотов.