Хотите настоящий праздник? Копайте вглубь!

Наша жизнь состоит из будней и праздников, но никто пока не ответил на вопрос: «Какое место принадлежит праздникам в жизни каждого человека?». Этот просчет попытались ликвидировать психологи РАН и провели специальное исследование. О его результатах читателям «УГ» рассказывает кандидат психологических наук Маргарита Воловикова.

В царской России было свыше 30 государственных праздников, причем преобладали церковные, а также январский Новый год, дни восшествия на престол и коронации царей. Так было до революции 1917 года. Среди дат, назначенных для новых празднеств, появились 9 Мая, 7 ноября, 1 Мая, 8 Марта, 5 декабря, 23 февраля и так далее, а потом грянула «перестройка», и опять началось перекраивание, переназывание праздников. Ушли пионеры, изменилась дата принятия Конституции, изменили свое название 7 ноября, 1 Мая. Моя коллега Светлана Тихомирова, мать троих детей, в один прекрасный день вдруг заметила, как резко отличаются один от другого ее внешне похожие дети, – период возмужания одного из них пришелся на завершение советского периода, а другого – на период перестройки. Взрослые решали свои экономические проблемы, адаптировались к новым рыночным реалиям, наконец, просто учились выживать, взрослым было в тот момент не до детей. А дети росли, у них появлялись свои праздники, которые выпадали из традиций их отцов, дедов и прадедов. Выросло поколение, которое отличалось от предыдущего поколения братьев и сестер всего на два-три года, но это поколение перестройки – качественно совсем иное. В зависимости от того, что люди празднуют, можно делать какие-то выводы об изменениях, происходящих в обществе. Мы опрашивали взрослых, молодых и совсем юных людей, принадлежащих к разным этносам, в результате сложилась довольно разнообразная картина.

Мы обнаружили, что праздник – это совершенно удивительное образование, в котором человек получает опыт обретения единства с людьми, с природой, с окружающей средой. У праздников различных этносов есть своя специфичность, но в них есть и единство государства. Единство СССР сказывалось в советских праздниках. Молодые люди, студенты, которых мы опрашивали, вспоминали сидение на плечах родителей во время демонстрации. Главное, что им запоминалось, это чувство общей радости. Я специально смотрела, что происходило на Красной площади во время концерта Пола Маккартни – взрослые «крутые люди» заплатили по тысяче долларов, пришли в парче и в бархате, но вдруг в какой-то момент все это перестало для них существовать, они сорвались с места и стали танцевать. Потому что это их юность, потому, что радость юного праздника оказалась жива в памяти и они захотели его вернуть.

У нас в стране мерилом того, что может считаться образцом праздника, оказался Новый год. Но у детей перестройки этого Нового года почти нет, у них вообще меняется картина того, что субъективно считается праздником. На первое место выходит семья как самая большая радость – посидели вместе, не ругались, не ссорились. Но раньше многие вспоминали о торжественной подготовке к празднику, теперь одинаковая еда и безликие торжества стали особенностью нашей субкультуры.

Раньше одним из самых запоминающихся праздников была свадьба. В древние времена невеста долго вышивала себе свое приданое, и это показывало, с одной стороны, что она серьезно относится к своей будущей семейной жизни, с другой, какая она способная, какая рукодельница. Исследование нашего психолога Татьяны Карцевой показало, что свадьба раньше была для молодого человека исходным событием, которое меняло всю его жизнь. Теперь у половины вступающих в брак при этом ничего не меняется. Для подготовки к свадьбе нужны деньги, беготня по магазинам, и никакого душевного труда не требуется. А если и главное событие – близость – уже произошло, то свадьба превращается в формальность, часто не приносящую никакой радости.

Но молодые люди жаждут романтических отношений, они ищут свои праздники. Один из таких праздников вытеснил в Калмыкии у молодых людей все остальные, выйдя на первое место, – это день святого Валентина.

Казалось бы, что страшного в том, что молодые калмыки будут отмечать этот праздник? Ничего. Тревожит другое. Дело в том, что в годы войны калмыки, единственные этнические буддисты в Европе, пережили депортацию и только в 1957 году получили возможность вернуться в родные места. Народ сумел при этом сохранить свою культуру, самобытность, традиции и религию. Но сможет ли молодежь Калмыкии подхватить эстафету старших поколений? При анкетировании ни один опрошенный подросток из Элисты не упомянул среди праздников национальный.

Высокие чувства, которые могут перерасти в любовь, и желание совершать нравственные поступки во имя других возникнут только тогда, когда праздник станет не только исключительно внешним проявлением чувств, но и глубоким раздумьем над тем, что стоит за ним.