Хотели как лучше… Звонок по письму

Конкурс есть конкурс. Мы аплодируем победителям, радуемся их успехам. Но всегда в любом состязании есть те, кто не вышел в финал, кому не достались лавры «лучших из лучших». Названы лучшие школы страны, определены учителя, которые получат президентский грант. Но вот в редакционный почте появилась «первая ласточка» – письмо с претензиями к процедуре отбора лучших учителей.

«Обратиться в редакцию меня побудили вопросы, на которые я не смогла найти ответа ни у себя в районе, ни в городе», – с таких слов начиналось письмо учительницы Троицкой школы Губкинского района Белгородской области. Далее в послании на трех страницах Любовь Егоровна Попова сообщала о своих претензиях к процедуре отбора кандидатов на получение гранта. Сама она, учительница с 34-летним стажем работы, могла быть в числе лучших. Но этого не случилось, и, как считает автор письма, из-за изменения квоты. Предполагалось, что от района будет три победителя, от города Губкина – пять. А в конце концов от Губкинского района в финал вышли всего две учительницы. Почему район не выбрал квоту?

В районном управлении образования на этот вопрос Любовь Егоровна не получила, как она утверждает в письме, вразумительного ответа. «Как же так? Ведь конкурс должен быть максимально открытым», – недоумевает теперь учительница.

– Да что вы? – удивился начальник Управления образования и науки администрации Губкинского района Игорь Васильевич Шаповалов. – На первом этапе отбора была гарантирована максимальная открытость. Независимая комиссия представила в область от нашего муниципального образования «Город Губкин и Губкинский район» вместо восьми двенадцать человек. И об этом знали все участники конкурса.

Надо отметить, что к подготовке к конкурсу в районе отнеслись очень внимательно. Было проведено несколько совещаний, семинаров для конкурсантов по вопросам правильного оформления документов.

– А как же случилось, что от района вместо трех в финал вышло два победителя? – интересуюсь я у Игоря Васильевича.

– Мы подали единый список в областную конкурсную комиссию, – услышала я в ответ, – окончательное решение принимали там.

А все-таки недаром у автора письма возник вопрос о квоте. Что-то недоговаривает мне молодой начальник управления (я уже знала, в новой должности Шаповалов всего несколько месяцев).

Такие вопросы обуревали меня, пока я набирала номер телефона Любови Ивановны Шипиловой, заместителя начальника Управления образования и науки Белгородской области. Что она мне ответит?

– Да, действительно, такая квота была, – подтвердила Любовь Ивановна.

– Но ведь в положении о конкурсе о квотах не говорится? – напомнила я.

– Да, действительно, но ведь было предписание, а точнее, телеграмма Минобрнауки о том, что при отборе учреждений-победителей и учителей придерживаться определенных квот. Подождите, я посмотрю дату поступления этого документа.

Выясняется, что искомый документ из Москвы поступил в Белгород 7 апреля 2006 года и в нем действительно было черным по белому написано, что квоты нужно определять с удвоением для сельских школ. Что ж, пожелание вполне благое, чтобы сельские учителя действительно не чувствовали себя обойденными. Я вздыхаю, опять хотели как лучше, а получилось…

Вот и вышло, что на втором этапе выбора победителей конкурса члены областной комиссии вынуждены были отступить от квоты. А как быть, если городской учитель набрал значительно больше баллов, чем сельский?

– А может, лучше было бы сразу не устанавливать никаких квот? – задаю я непростой вопрос собеседнице.

– Но, получив ту телеграмму за подписью министра Фурсенко, мы известили о ней всех руководителей муниципальных образований. О квотах сообщили местные издания. Конечно, мы теперь сделали определенные выводы. И к вопросу о квотах нужно подходить очень взвешенно. Но, сами понимаете, дело-то новое. На будущее следует учесть все ошибки.