«Хокку о Байкале»

Так назвали выставку японского фотографа ее устроители – Московский музей современного искусства и ГРИНПИС России, приурочив ко Дню Байкала. Узнав о выставке из телевизионной афиши, помчалась на Петровку, 25: захотелось еще раз пережить чувства, связанные с Байкалом. Ландшафты – водные и береговые, ароматы – озерные и лесные – живы в памяти, хотя с последней встречи прошло тридцать лет. Каким увидел «грозное море Священный Байкал» японец?

Из пресс-релиза узнаю, что автор представленных на выставке работ Такеши Мицукоши (1938) – профессиональный специалист по охране лесов. Фотография стала мотивом вдохновенных прогулок, принесла ему высокое признание на родине. В своих творческих путешествиях он предпочитает пользоваться сверхточной камерой Лейка, а для печати выбирает Кодак. За книгу «Природное наследие Японии» в 1999 году он награжден самой престижной премией для фотографов в Японии – «The Award of Domon Ken». Его профессиональный интерес лесовода не сосредоточивается только на национальных зеленых массивах, а носит, можно сказать, планетарный характер. Он побывал в дельте Амазонки, на Гималаях. И создал фотоальбомы, которым в Японии присуждены высокие награды в области фотографических книжных изданий. На этот раз в его объектив попала природная достопримечательность евразийского континента – озеро Байкал.

Для чувствительных к красоте окружающего пейзажа людей понятно желание запечатлеть взволновавший тебя вид. Технический прогресс предоставил человеку такую возможность – возникла ландшафтная фотография. Но… прогресс, вооружающий любого землянина совершенной фотографической техникой, оказывается, имеет специфику при ее использовании носителями разных культур. Если «для носителя европейской культуры ландшафтная фотография, как и сама природа, – носитель усеченного знания, поскольку целостность заключена лишь в Боге или в лиричности человека», то «для тех, кто несет в себе культуры Дальнего Востока, особенно японскую культуру, природа – самодостаточная целостность, в ней самой достает смыслов и значений».

Я принадлежу к той российской публике, которая «с восторгом принимает все японское»: концерты в Московской консерватории, знакомящие в цикле «Душа Японии» с музыкой и национальными инструментами Страны восходящего солнца, на книжных ярмарках – встречи и чтение современных японских авторов, на различных общественных мероприятиях – чайные церемонии и искусство икебаны.

В национальной культуре Японии большое место занимает поэзия. Издревле умение складывать песни было обязательной составной частью воспитания японской аристократии. Но песни сочиняли все – знатные сановники, духовенство как буддийское, так и синтоистское, куртизанки. Даже неграмотные простолюдины и те сочиняли песни. Выполняя ту или иную работу, они напевали незатейливые песенки, которые впоследствии распространялись по всей стране, став народными. В древний обычай «брачных игрищ» входило состязание в сочинении стихов. Юноши экспромтом сочиняют и декламируют любовные стихи, девушки также экспромтом отвечают. Стихотворная перекличка помогала выявить лучших сочинителей и обладателей хороших голосов. Эти качества помогали оттеснить соперников и обеспечивали успех в любви. Позже приобрело популярность словесное искусство, получившее название «нанизывание строф» – рэнга. Поскольку в создании рэнга участвовали многие люди, они должны были придерживаться определенных канонов. Поэзия «нанизывания строф» достигла своего совершенства благодаря усилиям Мацуро Басе и поэтов его круга, которые сумели упростить сложные правила и передали эту поэзию из рук аристократов в руки простого народа. Новый, упрощенный вариант рэнга получил название «рэнку». Начальная строфа рэнку – хокку должна была содержать слово, указывающее на время года. Очень часто поэт воспевал в хокку то, что непосредственно являлось его взору. Эту самую короткую стихотворную форму в мире – трехстишие – мы видим на выставке японского фотографа. Она сопровождает кадры, запечатленные им на Байкале. Например, «Вид на Чевыркуйский залив с полуострова Святой нос» сопровождается хокку Хара Ютане:

Водная гладь

Для кого отражает

Осеннее небо?

Напряженность серых вод Байкала, как воина перед битвой, прозрачность его воды, многообразие отражений дополняется фотокадрами окружающего ландшафта. Вот проступающий среди крупитчатого снега камень, поросший мхом, на котором одинокий желтый листик, сломанная ветром веточка, осыпавшиеся шишки, рядом хокку Сома Сэнси:

Звуки

Ушедшего времени?

Осени глас?

Трогательный детеныш байкальской нерпы на прозрачной льдинке, цветение дикой орхидеи – они говорят нам, что природа гармонична и… – не нуждается в присутствии человека. Человек – зритель, которому природа открывает свои сокровища и красоты для вдохновения.

В европейском мировоззрении человек – венец и царь природы. Она интересна ему как кладовая для удовлетворения всевозрастающих потребностей. В погоне за богатством и комфортом европеец, по-моему, уже теряет рассудок, хищнически истребляя первозданную природу, руководствуясь сиюминутным финансовым успехом.

«Хокку о Байкале» преподает российской публике урок красоты и мудрости. Наскальные рисунки древнего человека, увиденные Такешей Мицукоши на Байкале, и хокку Исса «Древние иероглифы»:

Наша жизнь – росинка,

Пусть лишь капелька росы

Наша жизнь – и все же…,

напоминают «венцу» творения о хрупкой красоте окружающей его природы и о его ответственности за сохранность захваченных им территорий.