На чтение: ≈ 9 мин.5 октября 2013 года всемирно известному хирургу, ученому и писателю Федору Григорьевичу Углову исполнилось бы 109 лет. В память о великом гражданине России в Петербурге состоялась вторая Общероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Инновации в хирургии».Имя Федора Григорьевича Углова связано с целой эпохой развития здравоохранения и медицинской науки в XX веке.
Истинно русский генийПетербургу Федор Григорьевич отдал 80 лет. Здесь начал формироваться как хирург. Во фронтовой операционной палатке прошел финскую войну. Во время Великой Отечественной войны все 900 дней блокады не просто жил как все, страдая от голода, холода и постоянных бомбежек… Он спасал и возвращал к жизни тысячи раненых бойцов и жителей Ленинграда. После победы Федор Григорьевич продолжал совершенствовать свои знания и в результате стал первопроходцем в сердечно-сосудистой, торакальной, онкологической хирургии. Углов изобрел искусственный клапан сердца, построил новый корпус пульмонологии, расширил в Ленинградском медицинском университете возможности лабораторных исследований.Врач, жена, редакторМожет быть, Федор Григорьевич «сгорел» бы гораздо раньше, если бы судьба не послала ему Эмилию Викторовну, жену, друга, помощника. Он постоянно любовался своей женой и однажды признался мне: «Не знаю, за что мне такой драгоценный подарок Всевышнего. Не представляю, как я без нее смог бы жить…»- Эмилия Викторовна! Вы ведь встретились c Федором Григорьевичем полвека назад…- Да, в Ессентуках, в санатории «Шахтер», в 1962 году. Судьба посадила нас за один стол. Это было для меня неожиданным началом долгого и счастливого путешествия в мир красоты и нежности. Федор читал стихи как мастер. Ему однажды сказал славный наш друг Борис Тимофеевич Штоколов: «Вы, Федор Григорьевич, пришли бы к нам в театр показать певцам и танцорам, как надо бережно обращаться с поэтической строкой…»Или песня… Я тогда, в Ессентуках, затихала, когда Федор Григорьевич начинал тихонько напевать ту или другую русскую мелодию.- Я знаю, Федор Григорьевич любил слушать концерты в капелле…- Да-да. Музыка родных русских классиков захватывала его особо. Первый раз я видела его глубоко ошеломленным лет двадцать назад. Мы были в зале капеллы, где после революции впервые исполнялась «Всенощная» Рахманинова. После концерта Федор Григорьевич долго молчал, а потом сказал: «Мы с тобой, Мила, счастливые люди. Мы живем в удивительной стране, где родились неповторимые писатели, композиторы и поэты. Мы можем слушать, как сегодня, эту пленяющую музыку наших русских гениев…»- Но Федор Григорьевич вырос в далекой сибирской деревне, отрезанной от цивилизованного и образованного общества тысячей километров, далеко от железной дороги.- Он всю жизнь учился. Чтобы делать сложнейшие операции, он долго тренировался вязать узлы и накладывать швы вслепую в ящике стола, под столешницей. Добился профессиональной цели, стал опытным хирургом и понял, что этого недостаточно: чтобы расти дальше, надо знать зарубежный опыт, но для этого необходимо владеть хотя бы английским языком. И Федор Григорьевич выучил его. Сам! Когда же к нему за опытом стали приезжать коллеги со всего мира, он ощутил потребность рассказывать гостям не только о хирургических проблемах, но и о духовном, творческом богатстве Ленинграда и России. Федор Григорьевич не пропускал ни одной новой филармонической программы, ни одной значимой выставки, ни одной премьеры в Пушкинском театре.- Мне рассказывали, как Федор Григорьевич после проведенной в блокадном городе очередной тяжелой операции приходил в театр с тарелкой супа, гладил стены громадного темного здания и шепотом, как заклинание, произносил: «Мы не такая уж большая ценность… Если что – другие вырастут вместо нас… А вот эту красоту разрушать нельзя… – Прислонялся к стене и спрашивал: – Ты слышишь меня, немец?..»- Он со многими актерами этого театра дружил. Перечислять, наверное, невозможно. Вот помню Николая Симонова… Он любил приезжать к нам на дачу и с удовольствием слушал впечатления моего мужа об увиденном спектакле. Помню, Федор Григорьевич говорил Симонову после «Живого трупа»: «Вы создали Протасова раненым богатырем. Он разрываем любовью и одиночеством… Он исповедуется перед табором и перед Богом. Видно: могучая фигура с нежной душой ребенка. Мучается, страдает, но нет мысли о мести… Понимает, что любовь ни силой, ни деньгами не купишь. Поэтому его уважаешь, сопереживаешь его страданиям и желаешь ему достойно вынести испытания, посланные судьбой…- А когда возникла дружба Федора Григорьевича с видным американским хирургом Дебейки?- Точно не помню, но очень давно, когда Федор Григорьевич впервые приехал в США и получил возможность в клинике Дебейки провести несколько операций. Знаменитый хирург был поражен спокойствием русского коллеги и высоким качеством его работы за операционным столом. Тогда же Дебейки взял в свою практику несколько манипуляций из опыта Федора Григорьевича. С той поры они часто встречались, их связывала прочная дружба. Они ведь и из жизни ушли в один день…- Когда Федор Григорьевич возглавил общественное движение за здоровый образ жизни?- Наверное, в 1981-1982 гг. Сейчас движение действует довольно активно и продуктивно. В крупных мегаполисах наряду с энтузиастами его возглавляют и ведущие ученые. А по железным дорогам родного Федору Григорьевичу сибирского края курсирует передвижной консультационно-диагностический медицинский центр его имени. Спасибо президенту РЖД Владимиру Якунину, врачебная помощь теперь приходит и к жителям полустанков и отдаленных поселков.- Вы ведь имеете ученую степень?- Да, я кандидат медицинских наук. Федор Григорьевич сам неустанно учился и настаивал, чтобы я шла за ним. Я охотно старалась. Он следовал завету родителей и от всех родственников, друзей и учеников в равной мере требовал совершенствовать свои знания. Сын наш, Григорий, окончил два факультета консерватории – дирижерский и композиторский. Внук – Михаил Сальников – профессор, является академиком РАРАН, руководителем крупной исследовательской организации. Правнуки тоже нацелены на учебу. Ученики Федора Григорьевича фактически все стали личностями, руководителями кафедр, институтов, а Юрий Леонидович Шевченко вырос до генерал-полковника медицинской службы, ряд лет был начальником Петербургской военно-медицинской академии, одно время являлся министром здравоохранения России.Андрей БОБЫЛЬКОВ, член Союза журналистов, Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии