Хельсинки

Над парком кружит музыка. Она то затихает, то взрывается бурными всплесками. Музыка похожа на морские волны, набегающие испокон веков на берег и пытающиеся спорить с сушей: кто сильнее, но берег лишь покорно подставляет волнам свои плечи, и волны успокаиваются, уходят обратно в морские дали, туда, где лишь небо и море. Звуки рождаются в серебристой березовой рощице. Впрочем, это и не рощица вовсе. Это парящий над буйными травами орган притворился рощицей. Такой памятник построили Сибелиусу. И теперь гуляющий между стволами-трубами ветер рождает свои мелодии.

Иногда эти то смолкающие, то нарастающие звуки неожиданно смешиваются со звоном колоколов, долетающим с другого конца города, от Успенского кафедрального собора. Город наполнен запахами морской соли, свежей рыбы и крепкого кофе. Они окутывают его нежно, ласково невидимым прозрачным покрывалом, пробираясь сквозь узкие улочки и расплываясь над парками и сквериками. Эти запахи рождаются заново каждое утро на Рыночной площади в то время, когда небо только-только начинает сереть, предвещая наступающий рассвет и готовящееся к пробуждению солнце.

Пока горожане мирно досматривают свои последние сны, пока редкие парочки влюбленных, тесно прижавшись друг к другу, возвращаются домой после долгих, как прощальный поцелуй, свиданий к причалам, расположенным напротив Президентского дворца, швартуются рыбацкие лодки, доверху груженные свежей рыбой. Белокурые грузчики, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала, в майках, подчеркивающих каждый кубик их мышц, переносят из больших рыбацких шхун ящики с форелью на прилавки крытого рынка.

Торговцы, разложив товар на кусках сверкающего льда, достают термосы, и над гаванью плывет горький запах свежесваренного кофе, который будит еще не проснувшихся жителей вокруг. И начинается день, похожий на сотни и тысячи предыдущих дней и совсем непохожий на них.

В полдень в бухте появится огромный парусник, словно заблудившийся на перекрестках времен и морей. Никто не обратит на него внимания, кроме туристов и детворы. И только Ольга Аувинен, сидя в крошечном кафе на причале, увидев эти белоснежные паруса, словно накрахмаленные простыни свадебной постели, загрустит о несбывшемся, которое, зовя и маня, всегда проплывает мимо нас…