Громко и в тему

Помните старый добрый советский фильм «Где это видано, где это слыхано» режиссера Валентина Горлова, снятый в 1973 году по мотивам «Денискиных рассказов» Виктора Драгунского? Там один мальчик был убежден, что чем громче ты поешь, тем лучше. Все это я воспринимал, разумеется, со смехом, тем более что в музыкальной школе и на уроках музыки нас учили совсем другому. Однако в один прекрасный момент мне пришлось радикально пересмотреть свои взгляды.

– Итак, товарищи курсанты, нашей роте нужен запевала! – объявил перед строем наш ротный. – Кто готов – два шага вперед!

На тот момент всех нас только призвали в армию, и мы познавали тяготы и невзгоды солдатской жизни во всех ее проявлениях, включая старинную русскую забаву «подъем-отбой за 45 секунд», регулярные кроссы под палящим солнцем, изнуряющие занятия по отработке строевого шага, физподготовку до упада и так далее. Все это, честно говоря, меня совсем не радовало, да и странно было бы радоваться тому, что не получается и от чего готов упасть замертво.

Поэтому я, подумав, что предложение командира, возможно, мой единственный шанс проявить себя хоть в чем-то, вышел из строя. Как ни странно, выяснилось, что нас таких на всю роту меньше, чем пальцев на одной руке. Впрочем, главное ведь не количество, а качество, прикинули мы и проследовали за старшиной и майором в расположение, на пробы.

С репертуаром проблем не было – его уже определили и утвердили. Нашей роте досталась «Песня солдатская моя» на музыку Арно Бабаджаняна и стихи Михаила Пляцковского.

Дни летят, и письма летят,
Как листья на ветру мелькая.
Без разлук солдат не солдат,
Солдатом быть – судьба мужская.
Снятся мне родные края,
Грущу я без тебя немного.
Но к твоему порогу
Сможет найти дорогу
Песня солдатская моя!

Наверное, не самая строевая песня, но командирам она понравилась. Я помнил ее еще с «гражданки» (по радио часто передавали), а потому был несколько удивлен, когда мой главный соперник вдруг запел сильным и красивым голосом совершенно невпопад, видно, спутав мелодии. На его фоне мое камерное выступление, очевидно, произвело большее впечатление на отцов-командиров, и меня «утвердили в должности».

А дальше началось самое интересное. И ужасное.

Одно дело – петь в комнате, когда ты просто стоишь и тебе никто не мешает. Но совсем другое – идти при этом в строю, чеканить шаг, соблюдать интервал и дистанцию и стараться петь так, чтобы тебя слышали не только все 120 курсантов нашей роты, но и все вокруг! Потому что ротная песня, помимо всего, призвана показать окружающим, как это здорово, как нам это легко дается и насколько у нас дружный коллектив.

Так вот, в первый же день у меня сел голос настолько, что я даже испугался – сможет ли он вообще восстановиться. А все потому, что взводный постоянно приказывал петь громче, потому что в первых рядах ни хрена не слышно, и курсанты не знают, когда вступать с припевом. Я орал во всю глотку, пытаясь во что бы то ни стало попасть в ноты и не сфальшивить, ибо это для меня было куда большим грехом, чем даже пустить петуха. Но этого все равно не хватало.

Помню, как сослуживцы ехидничали, мол, Мелешко решил выпендриться, а не получилось. Сволочи, вам бы так выпендриться! Ведь голосовые связки и мышцы – точно такие же органы, как и все остальные, в том смысле, что с непривычки и без тренировки можно их потянуть и даже сорвать. И что профессиональные певцы перед выступлением разминаются так же, как и профессиональные спортсмены, они берегут себя, и правильно делают. А тут, понимаешь, с места в карьер или даже галоп…

Но недаром солдатская мудрость гласит: что болит, то развивается. После первых кроссов многие из нас испытывали сильные боли в забитых молочной кислотой мышцах и мечтали только об одном – сесть или лечь и чтобы никто не трогал. А злобные сержанты, наоборот, заставляли бегать, прыгать, ползать до изнеможения. И это было правильно, потому что избавиться от болей, заработанных одними нагрузками, помогают другие нагрузки.

То же и с голосом. Мало-помалу он перестал садиться к концу дня, окреп, я начал чувствовать его силу и выкладывался на все сто, зная, что все равно смогу войти в норму. Да и сержанты перестали подтрунивать. Дело в том, что у каждого из них во взводе тоже был свой собственный запевала, и на 12 человек его было достаточно. А вот запевать для всех – дело особое, не каждый справится. Я справлялся.

На самом деле это совершенно особое ощущение, когда ты один делаешь что-то для всех и это получается вроде бы даже очень неплохо. Наверное, параллель со спортом тут вполне уместна, поскольку спортсмены тоже часто ощущают себя царями горы, соревнуясь с достойными и побеждая их, лидируя в гонке и обгоняя остальных, поднимая вес, который не смог поднять никто более. Самолюбование, скажете? Нет, это что-то другое.

Представьте, вы чеканите шаг по плацу, все вокруг залито слепящим павлоградским солнцем, во рту пересохло, хочется пить, хочется в тень, отдохнуть. Но поставлена задача – отработать прохождение роты по периметру с песней, для подготовки к смотру учебной части. И там свое умение будут показывать все 12 рот, а для нас главное – не ударить в грязь лицом, не посрамить, защитить честь своей роты!

А для солдата главное –
Отчизне служить,
Нет ее дороже!
Солдату нужно дружбою
Всегда дорожить,
Жить – не тужить,
С песней дружить!

Я пою, я кричу – нет, все-таки пою – и чувствую, что голос летит над плацем, ударяется в стены казармы, отражается и возвращается обратно. Я стараюсь вложить в него всю силу, которая у меня есть, мощь, которую сумел наработать за месяцы бесконечных и упорных тренировок. И я вижу, как каждое мое слово будто прессом вдавливается в пропотевшее х/б идущего впереди меня курсанта…

…Потом, уже по прибытии из учебки в войска, были другие песни и другие условия. После украинской жары пронизывающий холод Нижнего Тагила стал еще одним суровым испытанием. Ведь петь на морозе – то еще удовольствие. Впрочем, местные масштабы оказались куда менее грандиозными, и это спасало. Все-таки рота ракетного обеспечения гораздо меньше курсантской роты, да и пели мы тут в основном не на плацу, а по дороге в столовую и обратно. А какие были песни!

Ранним утром, летнею порою,
По-над лесом в дымке золотой
Разливался где-то за рекою
Запевалы голос молодой.
Рота шла, держа равненье строго,
На ученья в дальние поля.
Рота шла проселочной дорогой,
А над ней шумели тополя.

После слов «в дымке золотой» одному из бойцов полагалось задорно свистнуть «фиу-фить!» – это придавало особый колорит и лихость всему исполнению. А грустно было то, что вот именно эта песня Серафима Туликова на слова Михаила Андронова стопроцентно подходила для той, павлоградской, реальности куда больше, чем «Песня солдатская моя». И мы могли бы с нею там так выступить, что заткнули бы всех за пояс. Но… Что было, то прошло.

Здесь я тоже пел. Правда, мне как «молодому» разрешили это далеко не сразу, потому что тут были свои, титульные запевалы, в основном из старослужащих. Многие песни по статусу полагалось петь только им.

Напишет ротный писарь бумагу,
Подпишет ту бумагу комбат,
Что честно, не нарушив присягу,
Два года служил солдат.
Стою я на широком перроне,
Повсюду суетится народ.
А кто-то в пассажирском вагоне
О доме родном споет.
И вот уж родная сторонка
С рассветом мне
навстречу встает.
И вижу: не моя ли девчонка
Меня на перроне ждет?
Девчонка нежно
к парню прижалась,
Слезинки покатились из глаз.
Родная, ты Солдата дождалась!
Уволен Солдат в запас.

Лишь много лет позже я узнал, что эту песню позаимствовали из кинофильма «На семи ветрах», а она на самом деле является переделкой стихотворения Александра Галича, в котором все было куда более грустно («Что с честью, не нарушив присягу, // Пал в смертном бою солдат»). Музыку сочинил Кирилл Молчанов, тот самый, чью песню «В этой роще березовой» исполнял Вячеслав Тихонов в фильме «Доживем до понедельника».

А что же голос, спросите вы? Голос мне потом очень пригодился. Не только и, увы, не столько как сержанту, которому по долгу службы нужно давать громкие команды, сколько потом – как учителю. Который, к сожалению, далеко не всегда способен общаться с любым классом, включая самые шумные и безбашенные, в обычном тоне, не повышая голоса. Оказалось, что навести порядок мне с моим голосом гораздо проще, чем моим однокурсницам. Более того, кое-кому из них в кулуарах так прямо и намекнули, что если вы не сможете привести свои голосовые связки в порядок, то вас, скорее всего, просто не будут слушать, а значит, и принимать всерьез. Это, повторяю, говорили люди, проработавшие в школе не один десяток лет. Причем как раз те, кто, имея за спиной четверть века стажа, вели уроки вообще чуть ли не шепотом, а их, несмотря ни на что, слушали и слышали. Потому что их авторитет был абсолютно непререкаем и им не нужно было укреплять его криком.

А вот с молодежью, увы, не так… Редко кто из начинающих учителей обладает даром с первых же уроков так построить коммуникацию, что дети сами прекращают орать и шуметь, более того, даже шикают друг на друга, чтобы расслышать, что же сказал педагог. Большинству приходится использовать голос, как дубину и кнут для непокорных. Сказал нормально – тебя не услышали, увеличил громкость – начали реагировать. Рявкнул так, что стекла задрожали, – в классе сразу стало тихо, все все поняли.

Хорошо ли это? Нет. Но это есть. И это говорит только о том, что учителей не учат тому, что им необходимо в самую первую очередь, – умению навести порядок, привлечь внимание, осадить самых буйных, заставить (да-да, именно заставить!) себя слушать. Не обладающего этими навыками человека просто бросают в омут и смотрят, кто выплывет, а кто утонет. Выплывают те, кому удалось самому для себя в оперативном режиме создать эффективную систему взаимодействия с классом, не важно, с использованием громкого голоса или нет. А те, кого не слышно и кто не интересен, потом вынуждены искать себя в чем-то другом.

Вы скажете – кричать на детей плохо, это признак непрофессионализма, ведь крик – это стресс, агрессия, унижение человеческого достоинства, и вообще, хорошие учителя всегда говорят только обычным тоном, и у них не бывает причин повышать голос на кого-то. Да, это так, но только вместо «хороших учителей» я бы сказал «идеальные». Потому что обычные, рядовые, в 100% случаев вынуждены хотя бы раз в год использовать силу децибелов для решения своих учительских задач и проблем. Не хотите, чтобы это было так, – учите, как это делать иначе.

А пока мой добрый совет студентам педагогических вузов: сильный голос вам гарантированно понадобится, что бы вам ни говорили. Это как меч, который вовсе не обязательно каждый раз доставать, им угрожать или разить наповал, просто он у вас должен быть. И дети должны понимать, что он у вас есть. Но, как и любой меч, его нужно держать в постоянной готовности, следить, чтобы он был острым и прочным. Потому что, не дай бог, может наступить момент, когда придется его применить на поражение (и не факт, что обязательно ученика). Впрочем, если у вас есть какая-то альтернатива этому оружию – пожалуйста, не вопрос, делайте ставку на нее, главное, чтобы она 1) была, 2) была эффективной.

…Я уже много лет не преподаю. Что интересно, последние годы, перед тем как уйти из школы, мне не надо было ни на кого орать, никого усмирять силой своего голоса. Дети и так знали, что, если надо, я могу это сделать. Но не делаю. А еще, разумеется, знали они и то, что шум на уроках не нужен им же самим, он просто мешает, отвлекает. Однако чтобы к этому прийти, понадобились долгие годы практики. Кто-то из моих коллег кричит до сих пор. Кто-то не кричал с самого начала. Словом, кому как повезло.

А в сухом остатке получается вот что: голос учителя – это средство его общения с теми, кого он учит. И голосовые связки – это его рабочий орган. Имея сильный голос (а чтобы он стал сильным, им нужно заниматься), вы можете даже без крика сказать так, чтобы вас услышали аж в соседнем кабинете. Есть, правда, и еще один рабочий орган – мозг, и если его правильно настроить, то можно учить вообще без голоса, одними губами. К сожалению, если мозг не настроен с самого начала, с рождения, и потом его настройкой никто всерьез не занимался на протяжении обучения в педвузе, то волей-неволей люди будут обязаны прибегнуть к голосу. Но это лучше, чем к рукам. К которым, кстати, тоже прибегают от безысходности и неумения решить проблему как-то иначе.

Поэтому тренируйте то, что вам пригодится. Потому что оно вам и правда пригодится!

А красиво – это не обязательно громко. Главное – чтобы мелодично и в тему. Хотя иногда надо именно чтобы громко…