Границы и пересечения. Пастырское и педагогическое наследие отца Александра Меня

Метафора стрелы, которой уподоблял себя и свои книги Александр Мень, достаточно часто встречается в его интервью и выступлениях. «Сейчас я чувствую себя подобным стреле, которую долго держали на натянутой тетиве. Я всегда делал то, что требовал мой долг, но масштабы были ограничены. Апостол Павел говорил: «Горе мне, если не возвещаю Евангелие». Но все мои мечтания сбылись. Кроме одного пока – работы в кино. Совершенно серьезно! Некоторые мои теоретические труды можно экранизировать». «…Мне служения вполне хватает… Писанина лишь один из его вариантов… Может, порой и выйдет лучше. Один теолог зарубежный однажды сказал: «Отец Александр менее интересен, чем его книги». И слава Богу! Тут мы близки. Книга – стрела, пущенная из лука. Ты отдыхай, она за тебя потрудится…» 22 января отцу Александру Меню исполнилось бы 73 года.

Стрелы, выпущенные о. Александром, по сей день точно попадают в цели. Некоторые из них маячат, как головы дракона: культурный нарциссизм, клерикализм, национализм. Но, будучи пораженными, головы эти не слетают, а отрастают вновь. Почему? Ответ вновь находим у о. Александра: «Понимаете, модель открытости приемлема для тех, кто твердо стоит на своей позиции, кто твердо уверен в ней. Тот, кто не уверен, под кем не тверда почва, – тот предпочитает закрытую модель, ему так удобнее». Сказанное в равной мере справедливо по отношению ко всем сферам общественного сознания, затрагивает глубинные основания поведенческих моделей, которые в свою очередь определяют модели экономические, политические, образовательные и все прочие. Именно нетвердость и неуверенность людей, растерявшихся перед лицом угроз и вызовов нового тысячелетия, рождают духовное бешенство. Его признаки очевидны:

Притязания на абсолютную полноту истины.

Опасное знание о том, в чем состоит благо другого.

Черно-белая картина мира, предполагающая деление на «своих» и «чужих».

Идеализация «своих» и демонизация «чужих».

Нетерпимость, фанатизм и агрессия как главное средство внутреннего сплочения.

Вера в простые, быстрые, окончательные решения сложных проблем истории и культуры.

Возвышенная звонкая риторика, возбуждающая низменные инстинкты и страсти.

Ничего нового мы не узнаем. Так уже не раз бывало в истории. Болезнь распространяется стремительно, приобретая характер эпидемии. Тем важнее и востребованнее сегодня наследие о. А. Меня.

Будучи человеком трезвым, с аналитическим складом ума, он, разумеется, предвидел возможность такого развития событий, но продолжал работать, по его же выражению, «против ветра». «…Во время встреч и вечеров мне часто говорят: мы от вас ждем ответа на насущные вопросы. Как быть? Это и отрадно и печально. Ведь мы не можем помочь в мгновение ока. Мы сами во многом пострадали за времена застоя. Однако стараюсь делать что могу. Сейчас свои лекции, беседы и вечера я умножил до 4-5 в неделю».

На мой взгляд, педагогическое наследие о. А. Меня заключено не только в текстах, в которых он ярким, образным языком, не отягощенным академическим богословием, помогает людям отличать истину от ее перевертышей, но и в самой этой мужественной позиции, предполагающей необходимость мобилизации всех духовных и культурных ресурсов перед лицом нарастающей опасности. Людей, способных к рефлексии, сегодня не так уж мало, но они в значительной степени оказались растеряны и деморализованы перед огромным напором глубинных ментальных эмоций, поднятых со дна сознания людей циничными искусителями. В сложившихся обстоятельствах чрезвычайно велик соблазн замкнуться в близкой по духу среде, уйти в новые модернизированные катакомбы, где можно комфортно, без риска оказаться на ветру, окормлять друг друга. Излишне говорить, что такая добровольная сдача – уступка дьяволу. О. А. Мень ни при каких обстоятельствах не занимал капитулянтской позиции: «Библия исходит из идеи о параллельном нарастании двух противоположных сил: добра и зла. Из постоянной борьбы между ними. И человек в этой борьбе не может быть пассивным наблюдателем: он призван участвовать в ней. И он сам выбирает, на какую сторону встать.

Библейская история не кончена, борьба света и тьмы продолжается, в истории народов сталкиваются не только экономические интересы, не только политические страсти, но подлинные духовные полярности, и поэтому так важно, чтобы отдельные люди и духовные движения, и целые народы принимали участие в становлении Духа, в его борьбе против порабощения, косности, безличности, бездуховности, смерти. Чтобы Дух шел как борец!»

Мысль о подлинных духовных полярностях дает пищу уму и сердцу педагога, помогает ему лучше осознать свою миссию в начале нового тысячелетия. (Причем, что крайне важно, в независимости от того, является ли он светским или воцерковленным человеком.) Так, например, никакими экономическими и политическими причинами не прояснить ученикам тайну великого террора, ибо совершенно очевидно, что для того чтобы запугать людей и парализовать их сопротивление, таких несметных жертв совсем не требовалось. Хватило бы и десятой части репрессированных. Между тем именно высвобожденный дух зла, многократно повышающий градус взаимной ненависти, порождает никем не контролируемое бешенство, не имеющее объяснений с рациональных позиций. Борьба с демонологией культуры одновременно задача пастырская и педагогическая.

Проблема заключается в том, что никогда прежде и, к сожалению, до сих пор педагогика не ставила и не ставит перед собой глубоко осмысленной задачи профилактики духовных эпидемий и, следовательно, не предпринимает осмысленных попыток ее решения. Из века в век она решает преимущественно прагматические задачи: знания, умения, навыки, ключевые компетенции. Стремление все привязать к столбу пользы, многократно возросшее в последнее время в условиях так называемой модернизации образования, приводит к печальным результатам, свидетелями которых мы являемся ежедневно. Между тем истекший век с его потоками пролитой крови диктует иную педагогическую позицию, которую внятно выразил один из педагогов.

Обращение к учителю директора школы – бывшего узника немецкого концлагеря

Уважаемый учитель!

Я один из немногих, кто уцелел, пройдя концентрационный лагерь. Мои глаза видели вещи, которые никто не должен видеть: газовые камеры, построенные учеными инженерами; людей, отравленных высокообразованными врачами; младенцев, убитых квалифицированными медсестрами; женщин, сожженных выпускниками университетов… Поэтому я не доверяю образованности профессионалов.

Моя просьба:

Помогите ученикам стать более человечными. Результатом ваших усилий не могут быть подонки, квалифицированные психопаты, образованные Эйхманы. Чтение, письмо, арифметика важны только при условии, что они делают наших детей более человечными.

Призыв этот, как и многие подобные ему, до сих пор остался гласом вопиющего в пустыне.

Так вот, педагогическое значение наследия о. А. Меня заключается в том, что перед взрослыми и детьми, обращенными и до поры не пришедшими к вере, он последовательно, неуклонно и неустанно ставил последние вопросы бытия. Строго говоря, в этом и состоит смысл пастырского служения, но, хорошо осознавая историческую реальность, отец Александр, как мне представляется, позиционировал себя одновременно и как пастырь, и как педагог. Обе миссии сродни друг другу. Нет нужды доказывать, какая из них была для него первичной, а какая – производной. Тем не менее между ними пролегает тончайшая демаркационная линия, пересечение которой требует высочайшей деликатности и такта как со стороны священнослужителей, так и со стороны педагогов. Мне выпало счастье наблюдать работу с подростками отца Александра в одной из светских гимназий. При абсолютно целостной и нескрываемой от учеников позиции православного священника он не путал школу и церковь, проповедь с лекцией, не делал ни малейших попыток навязать молодым людям свое мировоззрение. Между тем его вера просвечивала буквально во всем: в доброжелательной манере общения, открытости к диалогу с учениками, но главное, в готовности вместе с ними искать истину. То же видим и в текстах: «Вера должна не бояться истины. Вера должна смело идти навстречу правде… Цель моя укрепить веру в людях, но укрепить не за счет лжи. Понимаете, я не хочу и грамма лжи ради укрепления веры – не нужно, это все фикция. Богу шарманка эта не нужна. Ему нужна только правда. Если я убежден на основании определенных вещей, что это правда, я буду стоять на этом, а вся золотая куча, которая была ложью, не нужна Богу. Его не надо защищать фальшивыми вещами. Он не нуждается в этом».

Живая вера и научный склад ума, соединенные в личности отца Александра нераздельно и неслиянно, позволяли ему с успехом реализовывать обе миссии: пастырскую и педагогическую. «Занятия естествознанием (начавшиеся очень рано) воспринимались мной как приобщение к тайнам Божьим, к реальности Его замысла. Изучая препараты или наблюдая в микроскоп жизнь инфузорий, я как бы присутствовал при некой мистерии. Это осталось навсегда». Был бы жив о. Александр, он одинаково посмеялся бы и над обезьяньим процессом (возбуждение судебного преследования против изучаемого в школе дарвинизма), и над неуклюжими попытками в целях примирения религиозной и позитивистской точек зрения сшить их на живую нитку и в таком виде представить детям. В случайно попавшемся на глаза пособии по биологии прочитал такой пассаж: «Человек произошел от обезьяны по образу и подобию Божию».

Между прочим, чувство юмора – еще одна черта личности этого человека, которая позволяла ему с успехом осуществлять свою педагогическую миссию как по отношению к детям, так и к вполне сформировавшимся людям. Пару раз я имел возможность испытать это его качество непосредственно на себе. Как-то я пожаловался на мелкие неприятности, связанные с претензией ко мне со стороны компетентных органов по поводу завоза в школу запрещенных книг. (Речь шла о детских Библиях.) О. Александр отреагировал весело: «Когда волка нет, то и коза ходит расслаблено. Но если волк рядом, то и коза подтягивается». В другой раз я посетовал на то, что из школы был вынужден уйти хороший учитель. Он получил приход в храме на Бородинском поле и уже не мог продолжать преподавательскую деятельность. И здесь последовала на первый взгляд неожиданная реакция, тоже не лишенная чувства юмора: «Был я у Андрея в храме. У меня сложилось такое впечатление, что Наполеон ушел оттуда только вчера. Вы, как опытный человек, помогите ему в решении хозяйственных вопросов, а замену ему найдем». Заметим, такая конструктивная деятельная реакция на сложившуюся ситуацию, предполагающая организацию взаимопомощи людей, объединение их усилий к взаимному благу, – реакция, по сути дела, педагогическая. Что же касается юмора, конечно же, украшающего нашу полную драматизма жизнь, то едва ли он уместен в проповеди, но учительская миссия без него невыполнима.

Выпущенные о. Александром стрелы продолжают сегодня работать за него. Причем речь идет не только о целостных книгах, но и о многочисленных интервью, беседах, ответах на вопросы слушателей после лекций. В этом смысле трудно переоценить значение таких изданий, как «Отец Александр Мень отвечает на вопросы», «Александр Мень. О Себе…». С некоторых пор эти книги для меня, педагога, превратились в настольные. Дело не только в том, что люди, молодые и зрелые, по-прежнему пытаются разобраться в коренных вопросах бытия. Это было бы естественно и отрадно. Беда в другом: многие сегодня, к сожалению, перестают задавать вопросы, поскольку им заведомо известны ответы. Они, по словам А.Галича, «знают, как надо». Не так давно один за другим у меня на приеме побывали два родителя старшеклассников, категорически потребовавшие разрешить их детям не присутствовать на уроках литературы в то время, пока там изучается роман М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита», на том основании, что данное произведение якобы «Евангелие от Воланда». Вопрос о том, может ли эта книга обогатить духовный мир христианина или напротив, разумеется, не новый. В свое время на него исчерпывающе ответил о. Александр: «Никакое это не Евангелие! Это роман, в котором есть лишь намеки на евангельскую историю, там нет Христа, и Пилат там не Пилат, просто взяты некоторые черты. Книга может обогатить любого нормального человека. Она необыкновенная, волнующая, это книга о любви, о вечности, о пошлости нашей жизни, о предательстве самого себя. Она полна остроумия и блеска, построена на контрастах. Вот пришли некие гости из космоса, из духовного мира (какая разница?). Они в маскарадных костюмах, один – под Мефистофеля, другой – под кота, и они провоцируют нас, москвичей, и выявляют нашу пошлость. И даже Воланд, который выступает в маске дьявола, какой он дьявол? У него нравственные понятия нормальные, он же не Варенуха, не Лиходеев – вот кто дьяволы-то, а он нормальный. Это только маски. У романа необычная форма, но она не является чем-то исключительным в литературе. Соприкосновение с тайной было у многих русских писателей: Гоголь, Лермонтов, Помяловский и многие другие.

Роман имеет к Евангелию весьма отдаленное отношение. Это не трактовка, не интерпретация, а просто другое и о другом…»

Но вернемся к родителям старшеклассников, пришедшим на прием к директору. В разговоре с ними я попытался опереться на блестящий пастырский и одновременно культурологический блицанализ романа М.А.Булгакова, проведенный непосредственно на глазах слушателей о. Александром. Благо что цитируемый выше текст оказался под рукой. Первого посетителя удалось успокоить, на второго приведенные аргументы никак не подействовали. Примечательно, что второй родитель – обладатель духовного сана. Ссылка на текст о. Александра лишь увеличила его мрачную подозрительность и недоверие к школе. Сегодня его не устраивает М.А.Булгаков, завтра под подозрение попадет Л.Н.Толстой, у которого, как известно, были серьезные проблемы с ортодоксией. Что тогда останется от русской культуры в ее школьном варианте? Опасность обскурантизма сегодня возрастает многократно. В таких условиях нам как воздух нужны пастыри, которые свободно чувствуют себя в океане культуры, и педагоги, способные приобщиться к Царству Духа, к тому благодатному слою, без которого культура и педагогика иссыхают. Тем ценнее пастырское и педагогическое наследие отца Александра Меня.

Евгений ЯМБУРГ, член-корреспондент РАО, доктор педагогических наук, заслуженный учитель РФ, директор Центра образования №109, Москва