На чтение: ≈ 24 мин.Это было весной 1994 года в гимназии им. Кирилла и Мефодия. Я шла на урок к
7-8-летним ребятам, у которых уже третий год вела экспериментальный курс “Музей и культура”. Едва успела войти в класс, как вслед за мной влетел торжествующий Андрей Филиппов и что есть мочи закричал:
– Елена Гавриловна! Вы только посмотрите, что они выбросили!
Я оторопело уставилась на Андрея. А он тыкал мне в нос фотографии первых послевоенных лет, где были изображены молодые, только что отслужившие солдаты и девушки, которые, видно, их ждали, и еще какие-то люди, а на обороте каждой фотографии были надписи типа “На добрую долгую память”.
– Вот это да! – кричал Андрей. – Здесь написано: “На память”, а они фотографии на помойку выбросили!
– Молодец, Андрей! Конечно, их надо немного помыть и почистить, подклеить. Видишь – здесь уголок оторван, а тут – надрыв. Как ты думаешь, почему? Что весь класс думает об этом?
– Да, наверное, ими дрались! Вырывали друг у друга!
– Совсем не берегли!
– Не понимали, зачем их хранить!
– Ребята, а эти юноши на фотографиях и сейчас молодые?
– Нет, наверное, старые!
– А как вы думаете, они, уже старые ветераны, сами на помойку выбросили фотографии?
– Нет!
– А кто же это сделал?
– Наверное, их дети! внуки! правнуки!
Триумф “волшебного мешочка”
В этот день я впервые взобралась на вершину музейно-педагогического Олимпа. И хотя урок “поплыл” и вместо закрепления материала после посещения музея А.П. Чехова мы занялись проблемами музейной культуры, все равно это был триумф. Не знаю, как дети, а я ушла с урока глубоко потрясенная. Если бы это сделал кто-нибудь другой, например, Вадик или Янис, я бы не очень удивилась. Но Андрей! Третий год он сидел на моих уроках и смотрел на предметы, которые я извлекала из “волшебного мешочка”, “рыбьими глазами”. Мне казалось, ничто не может его расшевелить и заинтересовать, он предпочитал что-нибудь рисовать на листочке или толкать соседа. Его не удивляли ни кусочек подлинной амфоры, сделанной 2500 лет назад, ни обломочек сковородки XVI в., найденный в районе Зарядья археологами, ни даже выкопанный мною в подмосковном огороде большой красивый флакончик с двуглавым орлом и надписью “Аптека”. Как же я глубоко ошибалась, как недооценила дремавшее в нем где-то исследовательское начало! А может быть, ему нужно было давать более сложные задания? Триумф смешивался с горечью, это действительно был водоворот чувств.
Ну зачем нам все это – какие-то фотографии с помойки, старинная мебель, книги без конца и без начала? Зачем ставить родителей в глупое положение, когда они не знают истории своей семьи, а некоторые бабушки моих учеников даже не могут припомнить имена, фамилии, отчества и даты жизни их собственных бабушек и дедушек? И совсем не знают, где они жили? Но они мне все прощают и даже испытывают благодарность за то, что совместно с детьми их вовлекли в исследовательскую работу по созданию собственного родословного древа.
Кстати, уже через несколько лет работы, беседуя с мамами и бабушками, я убедилась в том, что у множества семей корни оказались подрубленными именно в начале 30-х гг., когда Россия была вновь “вздернута на дыбы”. Массовые миграции, ГУЛАГ, отречения от родителей, борьба с религией, когда в школьных учебниках этих бабушек были напечатаны строки: “В сочельник седой, под Троицын день//идут рубить и ломать,//
у нас отнимают влагу и тень,//и будущие дома…” – это про новогодние елки, которые в 30-е гг. были под запретом. Все это оказало мощное воздействие на культуру. Помню, как я расспрашивала старую женщину, которая в юности принимала активное участие в разрушении усыпальницы графов Орловых-Давыдовых в селе Семеновском Московской области:
– Как же вы разрушали усыпальницу?
– Да ломали, ведь динамита у нас не было, бедные были.
– А зачем вы это делали, помните?
– Конечно, помню! Как в “Интернационале” мы пели: “Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем//мы наш, мы новый мир построим, //кто был никем, тот станет всем”. Вот и думали, что, пока старого не разрушим, новый мир нам не построить. Уж больно хотелось увидеть новый мир. Верили, дураки были.
Вспомнилось, как я в молодые годы оказалась соседкой по дому Натальи Александровны Протопоповой, в замужестве Чельцовой, дочери знаменитого царского министра Протопопова (она умерла 96 лет). Наталья Александровна много рассказывала мне о царе, о Распутине – тогда это было внове, потом о встречах с Лениным, со Свердловым, о своем отце. Но говорила, что все, случившееся потом, неудивительно – ведь к власти пришли люмпены. “Какие люмпены! – возмущалась я. – Образованные люди, знали по многу языков!” “Люмпены, деточка, люмпены, вы это потом поймете. Те, кто возглавлял уезды да и губернии, никаких языков не знали”. Я негодовала, хотя мне было известно, что в 1917 г. трое из четырех человек были неграмотными. Но ведь культура-то была могучая, даже необразованные крестьяне росли в лоне народной культуры от рождения до смерти. Но мощное наступление “фабричных” в начале века и таран в 30-е гг. – и вот она рухнула. Однако несколько поколений еще умудрялись питаться из этого источника.
И до сих пор доносятся до нас отзвуки этих взрывов, и до сих пор мы находим во многих семьях “осколки” от рухнувшего прошлого – в тех семьях, которые остались “без корней” – уехали, переехали, где “малая родина” – непонятно, какой пласт культуры пахали предки – не вполне ясно. Рана давно затянулась, но рубцы и сейчас заметны.
И вот наконец мы дожили до смены не только веков, но и тысячелетий. Зачем же она нам нужна сейчас – музейная педагогика – учителю? родителю? бабушке и дедушке? Жили раньше без музейной педагогики и еще проживем.
Десятилетний Стас из 4-го класса, побывав в прекрасном музее “Английский Двор”, с изумлением спрашивает меня: а почему экскурсовод такой чудной? Одет в какой-то старинный костюм и говорит вроде бы по-русски, но все же как-то непривычно, странно: что-то не то. Стасу нужно было понять, что происходит процесс “погружения в прошлое”, что его встречает как бы представитель Английского двора XVII века, но мальчик оказался нетренированным, непросвещенным, наивным посетителем. И весь этот огромный мир с его красотой и трагедиями может остаться для него книгой за семью печатями, которую и читать-то неохота, неинтересно, не нужно. Лучше смотреть футбол или в компьютерной игре поубивать побольше врагов.
Двадцатый век построил цивилизацию, от которой бы пришли в ужас, например, французские просветители или русские декабристы. Цивилизация, в основе которой лежит потребление, а не созидание. Почему-то мне все время вспоминаются прекрасные, но безумно наивные строки Маяковского. Перед самой революцией он писал: “Люди родятся – настоящие люди, Бога самого дерзновенней и лучше”. Наверное, это он о сегодняшнем поколении молодежи. Столько лет люди мечтали о светлом будущем, о мифическом обществе равенства и счастья. Но по мере приближения к нему оно отдаляется от нас все больше и больше. Миф есть миф, и создается он в соответствии со своими законами. И если законы природы в школе изучают основательно, законы экономики у нас лишь начинают изучать, то Великие законы психологии для большинства населения – темный лес, черная дыра. А между тем они подразделяются на законы социальной психологии, толпы, коллектива и законы психологии индивидуальной.
Мое глубокое убеждение, что каждый ребенок наряду с таблицей умножения должен знать золотые правила культуры:
Береги свое достоинство!
Береги достоинство другого!
Не суди обо всех по себе!
Умей прощать!
Прежде чем улучшать мир, старайся улучшить себя!
Почитай своих предков! и мн.др.
Конечно, можно повторять все это без понимания, автоматически, а все же после сотого повторения хоть что-то останется в подсознании. Еще больше, наверное, останется от пантомим, которые мы разыгрываем на уроках, от удивления при виде неизвестного музейного предмета. И, как показывают ответы на вопросы анкеты, все 100% учеников признают, что для них потрогать старинный и новый предмет – не одно и то же, все они чувствуют большую разницу между ними. Еще бы – я им даю донышко горшка из Средней Азии времен Александра Македонского, сделанного не на гончарном круге, на этом донышке отчетливо видны углубления от пальцев не известного нам гончара. Отпечаток пальцев, как бы пришедших к нам через тысячелетия! Остаться равнодушными при этом могут разве что фанаты или пресыщенные снобы, а все нормальные дети обычно бывают потрясены. Эмоциональная встряска – первый этап на пути постижения того, что такое культура. Это прежде всего личностное переживание, а не знания о завоеваниях Александра Македонского.
Волшебный центр “Перо Жар-птицы”
Три года назад меня осенило. Начиная с 1990 года я преподаю в московских начальных школах своей экспериментальный курс “Музей и культура”. Что в эти понятия вкладываю я – мне и так ясно. А вот как это все понимают дети? Сказано – сделано. И, войдя в очередной раз в первый класс, на первом же уроке без всяких объяснений даю детям несколько странное задание.
“Вы еще ничего не знаете о том, чем мы будем заниматься. Давайте для начала на отдельном листе из альбома нарисуем – на одной стороне музей, как вы это себе представляете, а на другом – культуру. Если вы совсем не представляете себе, что это такое, разрешаю поставить знак вопроса”. Ну и учительница! Просит “нарисовать культуру”! Да это и академик не нарисует! Уж кому-кому, а мне, которая почти 14 лет проработала в Научно-исследовательском институте культуры, хорошо известно, что лет 15 назад насчитывалось 285 определений культуры (это, конечно, юмор!), а сейчас, наверное, уже перевалило за 300. Но меня это не волнует. Пусть такие вопросы решает Академия наук, а мы с ребятами решаем задачу попроще – как представить себе понятие “культура” для малышей, для начальных классов. Что же у меня получилось?
За три года количество рисунков оказалось внушительным. Сделала контент-анализ и выяснила, что все мои ученики – московские дети – нарисовали музей: или здание, или отдельные залы, или музейные предметы. Не было ни одного ребенка, который бы поставил знак вопроса – в музеях он, возможно, и не бывал, но по телевизору видел. А вот что касается культуры, разнобой оказался чрезвычайным. В центральных московских школах только одна треть учеников ставила знак вопроса. Остальные рисовали. Вот передо мной эти смешные рисунки. Один другому отдавил ногу, говорит “извините”. Человек встает из-за стола, говорит “спасибо”. Ему отвечают “пожалуйста”. Человек потерял часы, ему их возвращают – “нате вам часы” “пожалуйста”. Все это относится к культуре общения. Редкие продвинутые дети предложили иные, более глубокие сюжеты.
Что же касается школ на окраинах, там картина иная. Немного больше половины учеников поставили знак вопроса, остальные варьировали тему “культура общения”, более глубоких сюжетов почти не было.
Однажды я предложила ученикам 4-х классов, которые раньше со мной не занимались, уже не нарисовать, а написать, что же такое культура. Вернее, начертить некую схему. Что же получилось?
Культура – это:
Аккуратность.
Хорошо себя вести и не толкать других.
Не разговаривать матом (сохраняю лексику подлинника).
Не бить младших и слабых.
Нельзя ругаться и кричать.
Не курить и не пить, не сорить, культурно разговаривать.
А одна девочка, Лена, написала:
Культура –
Это радость.
Это ум.
Это быть вежливым.
Уважать старших.
Вы видите, что все, кроме Лены, трактовали, как и первоклассники, понятие культуры только как культуры общения между людьми. Что же у них осталось за бортом? Попробуем и мы нарисовать схему, расположив задачи, стоящие перед нашим курсом, в виде столбика:
Самоуважение (Я сам о себе).
Уважение или терпимость к другим людям и культурам (Я и другие).
Культура – это Историческое сознание (Я и Река Времени, Я и документ, Я и моя семья, Я и моя Родина).
Воображение и фантазия (Я и миф).
Эстетическое начало (Я и гармония, Я и красота).
Нравственное начало (Я и чужое горе, сострадание).
Культура отношения к предметному миру (Я и вандализм).
Экологическая культура (Я и природа).
Духовность (Я и моя душа)
И здесь сразу возникает множество вопросов. Почему этот странный ряд начинается с самоуважения? Ведь это уже психология и вроде бы к музейной педагогике отношения не имеет? Нет, оказывается, имеет. Музейная педагогика выводит детей на поле культуры, а уж здесь без самоуважения не обойтись. Так как именно самоуважение – стержень человеческой личности. Без этого все познания мертвы.
Может быть еще вопрос – душа, духовность. Раздаются, как ни странно, протесты. Не все (я имею в виду взрослых, а не детей) согласны с тем, что каждый человек “лепит” свою душу – “и день и ночь, и день и ночь”, как сказал поэт. К моему изумлению, выясняю, что атеистические традиции еще очень сильны в нашем обществе, и далеко не все родители склонны считать своей задачей формирование души ребенка.
А теперь представьте себе детский центр – и музейный, и одновременно культурный “Перо Жар-птицы. Такого еще нет нигде – ни у нас, ни за рубежом. Перед вами – 9 залов. В них – не обычная музейная экспозиция в привычном смысле слова, хотя ее элементы здесь есть. Например, в первом зале можно музейными средствами показать, что думали о самих себе А.С.Пушкин или Л.Н.Толстой, как полезно посмеяться над собой, подобно немецким романтикам, жившим 200 лет назад (“принцип романтической иронии”), сколько специальностей будет у людей нового века и тысячелетия.
В школе по программе я даю два урока, посвященных идее градусника самоуважения. Малые дети не способны заниматься психоанализом, но идею градусника самоуважения ухватывают сразу же – для них это просто и понятно. “Дорогие исследователи! У всех вас в процессе вашей жизни формируется градусник самоуважения. Конечно, это не настоящий градусник, но похож на настоящий, в нем как бы есть ртуть. Если сделал что-то хорошо, ртуть поднимается, сделал что-то плохо – опускается. Работаем руками – вверх-вниз, вверх-вниз. Но вот представьте, у кого-то градусник поломанный. Ртуть всегда наверху (покажите), человек никогда себя не осуждает или же наоборот – ртуть всегда внизу, человек не может сам себя похвалить. А еще сейчас очень часто градусник бывает искривленный (показываю руками). Подставил подножку человек – и радуется, вместо того чтобы печалиться. Совести-то у него нет, поэтому и чувство стыда ему неведомо”. Я часто прошу детей показать, как у них работает градусник самоуважения. А однажды после посещения Музея древнерусского искусства им.А.Рублева спросила их, как работал градусник самоуважения у Андрея Рублева и у других иконописцев. И какова же была моя радость, когда их руки задрожали где-то внизу. Да, вот почему иконы оставались неподписанными – за этим целое мировоззрение, ощущение, что их рукою водит Бог, а сами они лишь исполняют его волю.
Представим себе центр, в котором наряду с музейными комплексами есть и компьютеры, и психологические тесты и, конечно, прежде всего детские работы на ту или иную тему. И так в каждом зале. В помещении, посвященном формированию исторического сознания, – историческое фотоателье, где ребенок может сфотографироваться в костюме Дмитрия Донского или Ярославны, или же Гагарина, где специалисты по генеалогии помогут создать родословное древо, бесконечное количество детских сочинений по темам “Моя семейная реликвия”, “Мой прадедушка”, или “Письмо к маме в Афины V в. до н.э.”, или письмо к внуку в 2050 год. И, конечно, детские рисунки, поделки из бумаги, пластилина, дерева, тканей и многое другое.
В зале, посвященном культуре отношения к предметному миру или музейной культуре, – истории вроде случая с Андреем Филипповым, а также объекты вандализма в самых разных его проявлениях. Помимо этих 9 залов, можно также представить себе и помещение, где мастера сами работают над созданием различных копий предметов – кукол, шапок Мономаха, закладок, сережек и пр., а также учат этому детей, которые сами могут заработать небольшие деньги. Здесь же можно изготовлять и сувениры.
Не кажется ли вам, что и многим взрослым не мешало бы посетить такой центр и проверить себя в каждом зале.
Не будет ли для некоторых взрослых откровением, что нужно начинать воспитание ребенка с формирования у него самоуважения? За десять лет педагогической работы два раза мне приходилось уходить из школ, потому что учительницы начальных классов в моем присутствии унижали ребенка перед всем классом, а я не могла за него заступиться. Я узнала, что отец одного ребенка – Саши – бьет мальчика ремнем за нарушение дисциплины. За унижения, пережитые в детстве, как правило, человек платит тем, что унижает сам, но уже других, а не тех, кто его когда-то оскорблял (именно это было с Гитлером, Муссолини, Франко). Я часто говорю своим ученикам: “Обратите внимание, исследователи, почему человек начинает пить, драться, воровать, унижать других, развязывать войны и междоусобицы? Думаете, все дело только в генах? А ну давайте опять повторим то, что написал Зигмунд Фрейд Альберту Эйнштейну: “Чем больше культуры, тем меньше агрессии”, “Чем меньше культуры, тем больше агрессии. Вот так-то”.
А мы начали свою работу, прежде всего сами задумавшись над изречениями наших великих соотечественников:
“Развитие – это локомотив, вытягивающий личность”. Л.С.Выготский.
“Главная задача цивилизации – придать досугу рядового человека творческий характер”. П.Л.Капица.
“Вне культуры существование человечества на планете лишается смысла”. Д.С.Лихачев.
Елена ВАНСЛОВА
Выбор читателей
Комментарии