На чтение: ≈ 10 мин.Прежде чем создавать государственные образовательные стандарты, необходимо выяснить образовательные ожидания населения. С этой целью впервые в России проводилось пилотажное изучение социального заказа к содержанию базовых курсов и к уровню подготовки выпускников.
Термин “социальный заказ” в нашей стране появился еще при социализме. Но, естественно, активно применяться начал в 90-е годы, в постсоциалистической экономике. Образование – отрасль непроизводственной сферы экономики, поэтому необходимость учета соцзаказа коснулась и его. В первую очередь учреждений начального и среднего профобразования. Они оказались в жесточайшем кризисе и были вынуждены срочно изучить спрос и потребности населения и предприятий, а также содержание труда на рабочих местах. Общее образование начало использовать термин “социальный заказ” позже, во второй половине 90-х, причем исследованием потребностей населения в первую очередь занялись директора школ и руководители муниципальных органов управления образованием.
Казалось бы, сегодня исследование социального заказа должно быть поставлено “на широкую ногу”, а результаты использоваться руководителями разных рангов, педагогами, всеми заинтересованными лицами. Но это не так. Один из выводов, сделанных группой исследования социального заказа к содержанию базовых курсов и к уровню подготовки выпускников средней школы (руководители группы – зав. кафедрой управления образования Академии повышения квалификации и переподготовки работников образования Николай Решетников, зав. лабораторией мониторинга и диагностики в образовании АПК и ПРО Любовь Зеленова), звучит неутешительно. “…Сегодня управление образования не только не учитывает – планомерно и систематически – социальный заказ, но не опирается даже на базовые характеристики системы, такие, как “общее количество детей в территории”, “количество необучающихся детей школьного возраста” и др. Исследование показало, что социально-демографическая статистика системы образования отсутствует”.
Любовь ЗЕЛЕНОВА: “Государственная статистика описывает инфраструктуру образования – материальную базу, финансовые ресурсы, планируемую или фактическую численность учеников, кадры. И совершенно не представляет сегодняшнего потребителя в сфере образования. Не представляет различные категории населения, находящиеся в статусе обучающихся и работающих. Она представляет только тех учеников, которые пришли в школу на данной территории, а какие есть еще дети школьного возраста, – ни в плановых расчетах, ни в фактическом состоянии нет”.
Главной задачей группы исследователей было разработать “многоразовую” методику исследования социального заказа, которую затем могли бы использовать органы управления. А затем провести пилотажное обследование по изучению социального заказа к построению ГОСов общего образования.
Не буду знакомить читателя с тонкостями методики. Скажу только, что, по мнению экспертов, она революционна. Потому что авторы создали инструментарий для сбора информации не только в социологической и трудовой сферах, но и в сфере социального поведения, то есть взаимоотношения человека с внешним миром.
Что же касается пилотажного исследования, оно выявило несколько противоречий, позволило определить требования населения к базовым курсам и уровню подготовки выпускников и, что очень важно, сформулировать основные социальные риски современной системы образования.
Объектом исследования стали действующие работники, студенты, выпускники школ, учителя, сотрудники и руководители управлений образования и семьи школьников всех возрастов в различных по уровню благосостояния населения территориях: Республика Карелия, Владимирская область, г. Междуреченск Кемеровской области, Северный административный округ Москвы, г. Фрязино Московской области.
Итак, парадоксы нашей жизни. О противоречии “номер один” уже сказано выше. Фактически образовательные потребности населения не изучаются и не учитываются, между тем новая информационная политика по изучению спроса громко провозглашена.
Противоречие “номер два” удивит тех, кто давно не был в школе. Парадоксально, но факт: система образования, большинство педагогов до сих пор ориентированы на подготовку школьников к жизни в обществе всеобщей занятости. Как будто не изменился в последние годы рынок труда: сегодня уже треть работников занята в негосударственной сфере. Еще больше потенциальных работников, сегодняшних студентов предпочитают негосударственные и индивидуальные формы занятости. (См. таблицу). Получается, что “административно-плановые” методы регулирования, которые до сих пор учитываются в образовании, удовлетворяют образовательные потребности и ожидания лишь двух третей действующих работников.
Теперь о требованиях населения к базовым курсам. Всем известно, что большинство выпускников и их родителей, а также учителя и руководство школ нацелены на высшее образование. Другое дело, когда этот факт подтверждают данные статистики. А они говорят, что не менее половины учеников городских школ и треть сельских ориентированы на вуз. Сложилось мнение: хорошая школа, учитель – те, кто хорошо готовит в вуз. Процент выпускников, поступающих в вузы, стал фиксированным результатом работы школы, по которому ее оценивает руководство управления образования. Так как другие стандарты пока не введены, их место давно уже заняли требования конкурсных комиссий вузов. Эти новоявленные “стандарты” авторы исследования назвали вузоцентристскими. Почему они опасны? Во-первых, они четко не определены, не прозрачны. Во-вторых, это фактически верхняя граница требований к выпускникам, рассчитанная на интерес и возможности не более чем половины выпускников. В-третьих, для ребят, ориентированных на вуз, базовыми курсами являются только те, которые нужны для поступления. В-четвертых, можно проследить прямую зависимость между аттестатом школьника и его ориентацией на вуз. Ученые сделали такое предположение: “Требования к подготовке выпускников школ формируются в настоящее время на основе требований вступительных экзаменов вузов среднего уровня, в логике “на экзамене в вуз оценка на 1-2 балла ниже, чем итоговая оценка в школе”. А самое страшное, что в погоне за студенческим билетом никого, даже школьников и их родителей, не интересует реальный уровень подготовки выпускников.
Вузоцентристские стандарты опасны и тем, что порождают социальные риски. Использование этих “стандартов” приводит к ролевому неравенству, неравенству образовательных возможностей по месту жительства и по достатку семьи ученика, а также к тому, что школа постепенно становится учреждением, которое дает только знания, необходимые для получения профессионального образования.
Любовь Зеленова рассказывает, что во время работы их группа исследовала только болевые точки образования. Может быть, поэтому результаты получились столь впечатляющими? Например, исследователи уточнили известный посыл: мы хорошо учим, мы умеем учить ребенка лучше всех в мире. Обнаруживается, что мы можем учить не всех и только при наличии четырех факторов:
1) если у ребенка есть интерес,
2) если у него нет критического уровня состояния здоровья,
3) нет критического уровня семейных и других социальных обстоятельств,
4) если у него некритический уровень способностей к обучению, талантов и т. д.
Статистические обследования показали, что, если руководствоваться этими параметрами, “удобных” для обучения детей в России не более 15%.
Оксана РОДИОНОВА
Выбор читателей
Комментарии