На чтение: ≈ 16 мин.Вот уже пять лет в этом городе делят свои воспоминания на “до” и “после” налета банды Басаева. Слухи, будто бандиты снова собрались напасть на Буденновск, проносятся с редкостным постоянством. Последний – что банда чеченцев уже вторглась в Ставрополье – обошел город буквально за день до моего приезда.
В июне 1995-го эта война обожгла каждый дом, каждую семью. Но и сегодня там, в Чечне, сражаются парни из Буденновска. Потому на стеле, установленной в память горожан, погибших от рук террористов, появляются новые имена. Печальный отсчет не закончен. Всего в нескольких часах езды отсюда гремят бои.
Тропой незваного соседа
Сотрудница городского отдела образования Светлана Шевцова переехала сюда из Грозного в 1994 году. Там жила на площади Минутка и, словно по иронии судьбы, в одном доме с Шамилем Басаевым. Возможно, даже здоровалась. В июне 95-го бывший сосед напомнил о себе так, что вовек не забудешь.
– Когда началась стрельба, мы поначалу даже не поняли, что происходит, – вспоминает Светлана Анатольевна день, когда бандит пожаловал непрошеным гостем. – В Грозном, хотя уехали оттуда еще до первой войны, привыкли – там стрельба на улицах давно в порядке вещей. А здесь за год успели отвыкнуть.
В городском отделе образования мне устроили своеобразную экскурсию по всему маршруту бандитов от въезда в Буденновск до знаменитой больницы. С гидом на редкость повезло – в том кровавом июне Виктор Гордявый работал заместителем начальника городской милиции по кадрам. Теперь он водитель в отделе образования. К тому, что сменил работу, напрямую причастен басаевский налет. В те дни Виктор Михайлович стал комендантом в одночасье перешедшего на военное положение города. Отвечал за все, в том числе и за прием сорока прилетевших из Москвы генералов. В это же время ежеминутно гибли друзья и сослуживцы. А в захваченной бандитами больнице удерживалась в качестве заложницы жена.
Одному из генералов срочно понадобилось вылететь в Москву. “Комендант! Немедленно мне сопровождение!” – зычно требовал он. А когда ему показалось, что комендант исполняет приказание не слишком ретиво, и вовсе разбушевался. Тут Виктор Михайлович не выдержал: “Вас здесь сорок, и перед каждым я бегать не буду!” Фамилия неистового генерала была Куликов. Естественно, когда он стал министром внутренних дел, Виктор Михайлович предпочел уйти в отставку – дабы не припомнил новый главный милиционер страны чудом сошедшее тогда с рук нарушение субординации.
Скорбный маршрут
Фасад городского отдела милиции до сих пор хранит следы чеченских пуль. “Видите, под крышей стена как бы надстроена? – показывает Виктор Михайлович. – Это чеченцы выстрелили из “мухи”. Снаряд пробил кирпичную кладку и застрял в потолке актового зала. Но не взорвался. Мы его потом вынимать замучились”.
Виктор Михайлович переживает все заново. Как будто сейчас бандиты снова ворвались в дежурную часть, захватили заложниц в паспортном столе… В 95-м милиционеры в “дежурке” отстрелялись просто чудом, и табельные автоматы бандитам не достались. “Хотя что это – двадцать два автомата на четыреста милиционеров, – сокрушается Виктор Михайлович. – А что против вооруженного до зубов чеченца пистолет? Разве что застрелиться…”. А автоматы, хотя их было недостаточно, помогли. Именно автоматной очередью сняли чеченского снайпера, засевшего на телевизионной вышке рядом со зданием больницы.
Молчим. Едем дальше. Вот гостиница “Прикумск”, в которой я остановился. В двух шагах от нее – памятник погибшим вертолетчикам из ближайшей части: лопасти от вертолета, табличка с именами. Автомобиль с безоружными офицерами, ехавшими на обед, оказался на пути бандитских “КамАЗов” и немедленно был расстрелян.
Проехав сквер за зданием городской администрации (в нем чеченцы долго держали захваченных мирных жителей, зачем-то заставив разуться), сворачиваем на ведущую к больнице улицу. Заборы, одноэтажные частные домики. Мирный пейзаж, больше напоминающий сельский. В июне 95-го здесь гнали заложников, попутно паля по сторонам во все, что движется. В тень, мелькнувшую за окном, в залаявшую из-за забора собаку.
Сегодня не верится, что всего пять лет назад на этой улице врывались в дома утратившие человеческий облик подонки, хватали всех подряд, прикладами сгоняли в колонну. Не верится мне – приезжему. Для жителей Буденновска память об этом хранит каждый камень.
Чтобы попасть во двор больницы, понадобилось специальное разрешение. Теперь сюда просто так не войдешь. Да только стал ли бы КПП, охраняемый безоружными вахтерами, преградой для молодчиков Басаева?
Идем по больничному скверу. Памятники расстрелянным врачам, убитым милиционерам и спецназовцам, погибшим заложникам. По этой аллее больные предпочитают не гулять – слишком многое напоминает о том, что хочется, но не получается забыть, что гложет каждого, кто жил в Буденновске в те черные дни.
Впятером против общей беды
С годами пережитый стресс уходит все глубже, трансформируясь в соматические болезни, с которыми терапевту без помощи психолога не справиться. Так пояснили мне в социально-психологическом центре, возникшем только в январе сего года. Открыли бы и раньше – давно поняли, что в психологической реабилитации нуждается весь город, – да не было средств. Нет их и сейчас – выделяются лишь на зарплату персоналу. На все остальное – только если подвернется завалящая копейка в бюджете. Минобразование России, выделившее центру суперсовременную релаксационную комнату, здесь вспоминают с огромной благодарностью. Иначе центр так и не открылся бы. Буденновск – город бедный, спонсоров нет.
Персонал центра – пять человек: три психолога и два социальных педагога. Хрупкие на вид, но такие стойкие на поверку женщины, взвалившие на свои плечи беды всего города, имея за это лишь ставку школьного психолога. А ведь и сами они летом 95-го жили в Буденновске и не меньше других земляков нуждаются в помощи.
В апреле через центр прошли 120 человек, в мае – 80. И не только дети, хотя центр в структуре отдела образования. Помощь нужна взрослым, нужна вчерашним мальчишкам, вернувшимся из Чечни. По настойчивым просьбам родителей здесь начали исцелять бывших солдат от полученных в боях психотравм. К слову, центр этот единственный во всей восточной зоне Ставрополья. А с психотравмами не работают больше нигде по всему краю. Неудивительно – не будь налета, и здесь бы вряд ли дождались столь щедрого подарка, как релаксационная комната. А ведь центр нужен не только пострадавшим от терроризма. Например, сейчас здесь разрабатывают психологические программы профилактики детского алкоголизма и наркомании. Относительно наркотиков опросили 4800 учеников 5 – 11-х классов и поняли – программа нужна как воздух. Стоит ли удивляться? Ставрополье – край благодатный, урожайный. И оборотная сторона этого – растущая сорняком прямо на улицах конопля.
Из окна – под пули
На дворе лето, и с заведующей отделом образования администрации города Верой Гамзатовой мы говорили в основном о дополнительном образовании, исправно работающем и в каникулы. Относительно исправно, если точнее. Впрочем, надо посмотреть работы юных художников, послушать виртуозную игру Вики Казаковой, в 8 лет уже пишущей оперы, или шестнадцатилетнего незрячего Алеши Волкова, мастерски владеющего баяном, потерпеть поражение от пятилетних шахматистов, чтобы убедиться – зарывать таланты в землю здесь не принято. Недаром педагоги Буденновска в один голос твердят: “Наши дети – одни из самых одаренных”. Это одна сторона медали. Другая банальна – мизерные оклады, изношенная материально-техническая база. Итог – остались только энтузиасты, как, например, пятеро мужчин-педагогов на станции юных техников. Но все занятия – даже по иностранному языку (с 5 – 6 лет) во Дворце детского творчества – бесплатны. Если брать деньги, дети (а их четыре тысячи – чуть меньше половины школьников города) окажутся на улице. Уличный набор развлечений незатейлив – конопля и водка. “Нужна федеральная целевая программа по дополнительному образованию, – говорит Вера Гамзатова. – С финансированием из центра, а не из края. Без нее туго – через несколько лет останемся у развалин”. О другом Вера Михайловна молчит. О том, что ее зять-милиционер погиб в том черном июне. Автоматная очередь сразила его прямо на ступеньках горотдела милиции.
Городской Дворец детского творчества тоже своеобразная память о трагедии. В 95-м бандиты ворвались и сюда. Более того, цинично разнюхивали подходы еще за неделю до событий. Людей с чеченской внешностью не раз видели поблизости.
Во время налета дворец сгорел почти до основания, остались лишь обугленные стены. Его отстроили за год – на деньги из федерального фонда. Не без проблем – с июля по декабрь 95-го строители не получали зарплаты. Но не роптали – уж очень хотелось побыстрее восстановить дворец. Удалось купить новый автобус взамен прежнего, также уничтоженного пожаром. Местный завод помог с мебелью. А вот до конца восстановить погибшую в огне материальную базу – далеко не самую худшую в крае – не получается до сих пор. И все же надо отдать должное городским властям. Социальные вопросы для них далеко не на последнем месте. Скажем, пособие на содержание детей-сирот здесь достигает 600 рублей в месяц, в то время как в среднем по краю колеблется от 200 до 400. И мало где еще так гостеприимно встречают русских беженцев из Чечни – особенно после 95-го. Администрация города даже покупает для них квартиры. Беда сделала жителей Буденновска более ранимыми, вспыльчивыми. Но в то же время – более чуткими.
14 июля 95-го в городе стояла жара. Адская даже по здешним меркам – за пятьдесят. Во Дворце детского творчества базировался летний городской лагерь. Из-за погоды детей отпустили домой среди дня. А через десять минут после их ухода в пустых коридорах раздался гортанный возглас с акцентом: “Дэти! Дэти!” Бандиты ворвались через черный ход и помчались на второй этаж, к актовому залу. Детей не оказалось, и, озверев окончательно, боевики открыли шквальный огонь. Затем зажгли дымовую шашку, и по зданию – это в пятидесятиградусную жару – пополз удушливый смрад.
Женщины-педагоги во главе с директором Натальей Десятник спаслись чудом. Задыхаясь в чаду, выпрыгивали из окна второго этажа – с высоты пять с половиной метров. Наталья Борисовна хромает до сих пор – приземлилась неудачно и повредила ногу. А потом дважды чуть не нарвалась на пули террористов.
На пороховой бочке
Вечером я долго бродил по Буденновску. Смотрел на одинаковые улочки, на людей, вышедших посидеть на лавочках перед своими домами и порой даже совершенно по-сельски здоровавшихся со всеми подряд прохожими. Размеренная мирная жизнь? Как бы не так! Это только фасад, за которым вечные боль и страх. Боль от пережитой трагедии и страх перед будущим. У этих людей огромные разногласия с западными политиками. Если здесь и считают ответные меры неадекватными, то лишь потому, что полагают их малоэффективными и запоздалыми.
– “Мочить” террористов надо было в 95-м, – с болью в голосе вспоминает нашумевшее обещание президента Светлана Шевцова. – Тех чеченцев, с которыми я выросла в Грозном, среди бандитов нет – уверена на двести процентов. А вот те нелюди, каких там сейчас растят – а многих уже вырастили, – еще себя покажут.
Под этими словами в Ставропольском крае подпишется почти каждый.
Не только Буденновск, не только непосредственно граничащие с Чечней районы – все Ставрополье чувствует себя словно на бочке с порохом. Изо дня в день идут по дорогам края фуры с чеченскими номерами. Что в них?
Жители Ставрополья уверены – страх будет витать над ними, пока не прекратится чеченская бойня, пока не будет уничтожен последний террорист. И, как ни жаль, пока что некому их разубедить, что этот страх не прекратится никогда.
Руслан ЦАРЕВ
Фото автора
Буденновск – Москва
Выбор читателей
Комментарии