Гнездышко мое. Незабываемое

Давно мне хотелось написать о школе в глубинке Моршанского района на Тамбовщине. Той самой, где сделал свои первые шаги. В физике, математике, астрономии. Да все как-то некогда было. Но вот прочел чудесный очерк писателя Даниила Гранина «Мои учителя». Он был опубликован в «УГ» в 1973 году, потом вошел в книгу «Река времени»1. Прочитал его несколько раз и решил написать в «Учительскую газету»…

…Как сейчас, наяву вижу многооконное, светлое здание близ серебряного пруда, в зелени молодых статных березок (какие-то они теперь стали?). Подхожу к нему, к своему гнездышку, поднимаюсь на крыльцо. Миную малюсенькую, даже тогда, пристройку-тамбур и в борьбе со школярами, спешащими опередить друг друга, протискиваюсь через дверь прямо под звуки задорно звучащего в руках у старшеклассницы медного колокольчика – звонка. Вхожу, точнее, почти лечу, ведь ребята сзади подталкивают. Вот и мой класс родной, единственный. Мои друзья-одноклассники. Сережка, похожий чем-то на Александра Якушева, тогдашнего нашего спортивного кумира, прославленного хоккеиста. Сашка Щучкин, читающий наизусть на переменках стихи. Вовка Кастеркин, стрелявший из охотничьего ружья, наверное, лучше, чем сам Чингачгук – Большой Змей Купера. Мы дружная, непоседливая, веселая компания. А это учителя. Петр Михайлович Кленов, преподаватель физкультуры и труда. Казалось бы, далеко не основные предметы. Но, поди ж ты, очень запомнились, а главное, полюбились. Нравилось нам, мальчишкам, находиться в школьной мастерской, где дозволялось запросто поработать на столярном учебном верстачке и, шлифуя доску, пройтись самому рубанком, наблюдая за выходящей из отверстия закручивающейся стружкой. В огромное удовольствие превращались и уроки физического воспитания, проходившие как в длинном школьном коридоре, так и на свежем воздухе, а затем в новеньком спортзале. А здесь и силовые упражнения, и настольный теннис, лыжи и многое другое. Вот я разбегаюсь, отталкиваюсь от деревянного мостика и легко взмываю вверх, а затем, раскинув руки в стороны, приземляюсь на кожаный объемный мат. Или, держа всей левой пятерней мяч, бросаю взгляд на сетку для волейбола, находящуюся метрах в восьми, примериваюсь – сейчас будет подача, и, опустив и тут же его подбросив, сильно ударяю правой. Тот стремительно и точно перелетает на сторону – площадку соперника. Теперь, спустя время, а минуло с той поры ни много ни мало сорок весен, сожалею, что не было у нас тогда настоящей спортивной формы, которой навалом ныне в любом специализированном магазине.Остались в памяти моей также уроки русского языка и литературы, которые проводила Александра Федоровна Симагина. Именно с тех давних пор запали в душу Печорин Лермонтова, Жилин и Костылин из «Кавказского пленника», Тарас Бульба со своим: «А поворотись-ка, сын. Экой ты смешной какой!», другие герои произведений. Все это толкало нас пойти в библиотеку, чтобы взять для чтения книги. С тех пор тропинки в эти собрания манускриптов стали для меня самыми любимыми. География изучалась нами очень активно не только за партами, но и вне стен школы. Собираясь порой в ненастье у нашего друга Кольки в зале за огромным круглым столом, раскинув географическую карту мира, мы проверяли свои познания. Так, найдя название какого-либо объекта: реки, острова, хребта иль города, – просили затем вышедшего в другую комнату обнаружить их. Не каждому было это под силу. А с каким удовольствием читался «Фрегат «Паллада» Гончарова, «Белый папуас» Даниила Тумаркина, «Поход Наполеона в Россию» Армана де Коленкура. И, конечно, «Капитанская дочка» Александра Сергеевича Пушкина, предваряемая пословицей-предостережением: «Береги честь смолоду».До сих пор хорошо видятся аккуратно высаженные на нашем пришкольном участке сливы и вишни, молодой ранет и душистая антоновка. В этом, несомненно, была заслуга учителя ботаники и зоологии Раисы Григорьевны Добычиной. Ее строгость и авторитет заставляли нас делать гербарии, изучать строения листиков, познавать жизнь муравьев и бабочек, вывешивать скворечники для птиц, ухаживать за деревцами и кустарничками. Словом, любить родную природу, чему способствовали и наши классики Бианки, Паустовский, Пришвин. А уроки музыки, пения… Они, как и другие занятия, давали чувство коллективизма, силы его огромной сплоченности, стройности жизни, народной мудрости. Что стоило одно только:Славное море – священный Байкал,Славный корабль – омулевая бочка.Конечно, пели мы, не до конца понимая значение данного произведения, но тем не менее каждый чувствовал его мощь и красоту. Однако больше всех запомнились приглашения на вечера выпускников только что тогда прибывшей для преподавания Любови Митрофановной Гордеевой. Всегда, когда думаю о том времени, первым делом вижу себя, своих одногодков вокруг педагога, настраивающего нас на взрослую жизнь с особой какой-то теплотой и душевностью. Всем учителям нашим спасибо великое и низкий до земли-матушки поклон!1 См.: Гранин Д. Мои учителя / /Учительская газета. 1973. 12 мая; Гранин Д. Мои учителя. В кн.: Река времени. Очерки. Статьи. Повести. – М.: Правда, 1985. С. 41-45.Кельн