Гибкость и отвага

Мои друзья – молодая супружеская пара, как водится, планирует жизнь наперед. Среди прочего выяснилось, что они твердо знают, где будет учиться их еще не родившийся ребенок. Причем это не какие-то далекие от реальности фантазии в духе «он окончит Гарвард и завоюет весь мир», а вполне конкретная школа и вуз неподалеку от их дома.

И все бы ничего, хозяин, как говорится, барин, но в ненавязчивой беседе за очередной чашкой чая мы споткнулись о тему школы. Почему-то и он, и она были абсолютно уверены, что лучший вариант для их будущего чада в данном случае идти по следам одного из родителей и от начала до конца учиться в одной школе, обрастая не только знаниями, но еще друзьями и товарищами на всю жизнь.
На самом деле распространенная позиция, адепты которой считают, что нельзя приучать ребенка к частой смене обстановки и окружения, так как это, во-первых, стресс, а во-вторых, опыт безболезненно бросать начатое. Так, мол, человек с младых ногтей научится бежать от всяких трудностей.
Теоретизирование в данном случае оборвалось о мой собственный опыт и цифру, потрясающую едва ли не каждого. Десять. Да-да, вы не ослышались, ровно столько школ я сменил за одиннадцать лет обязательного обучения. Как такое могло произойти? Мои друзья постарались вникнуть в ситуацию.
Первая догадка в таких случаях, как правило, у собеседников одна – хулиган, выгоняли. Но это не так или не совсем так, ведь даже если с поведением и бывали проблемы, то неплохие показатели в учебе не давали руководителям образовательных учреждений много места для маневра. И потом, главным во всем этом процессе поисков, согласований и переходов из школы в школу всегда было желание родителей найти для меня что-то получше. Однако, как и сам процесс обучения, поиски на очередном витке развития сюжета не останавливались, пока я наконец не получил свой аттестат.
Школу я оканчивал в Москве, но до этого шесть классов успел отучиться в столице солнечной Туркмении – Ашхабаде. Начав свой путь с турецкой школы, во второй класс я пошел в математическую 12‑ю, потом продолжил дело в, как говорили, неплохой 6‑й, а потом уже подошел срок попытать счастья в туркмено-турецкой школе-интернате, грех было не попробовать. Там я радостно не только проучился, но и прожил свой последний год в этой стране.
После переезда, по-видимому, еще не свыкнувшись с размерами мегаполиса, родители отдали меня в ближайшую к дому школу, но, немного освоившись, после всего одной четверти перевели в частную. Я стал ежедневно ездить на другой конец Москвы, и вдруг обретенная самостоятельность не могла не вдохновлять. Конечно, мне все нравилось.
Тепличные условия, в которых я оказался, поставили перед родителями новые вопросы, и свой следующий День знаний я встречал уже в другой школе. А через два года еще в одной…
И ведь нельзя сказать, что у меня где-то возникали проблемы с адаптацией, напротив, кажется, это стало хорошей школой – оказываться в новых обстоятельствах среди новых же людей.
Психологи и специалисты по отбору персонала утверждают, что произошел определенный перелом в отношении к «летунам» и «кузнечикам», как всегда называли тех, кто часто меняет место работы. Отныне – и чем дальше, тем больше – гибкость мышления и даже радикальная смена не только записей в трудовой книжке, но и самих сфер деятельности – едва ли не главное качество успешного человека. Считается, что научиться можно всему, а вот сам навык быть готовым к подобным переменам нужно развивать с детства.
Мои друзья после наших посиделок, кажется, крепко задумались. Вдруг вспомнилось, что мир большой, что сами они еще молодые и не привязаны не только к своей квартире, но и к родному району, что все меняется и многих перемен хоть и можно добиться, но все же нередко трудно предугадать.