Герой нынешнего времени. «Падать духом, сдаваться не собираюсь»

Честно говоря, на встречу с Вадимом Селютиным шла с опаской. Мой сын – почти ровесник Вадиму, и потому разговор с раненым разведчиком я заранее принимала близко к сердцу. Даже платочек носовой положила поближе. В самом деле, где же и поплакать еще, как не здесь: молодой парень подорвался на мине. Лишился обеих ног. Но платочек не понадобился. Вадим в жалости не нуждался.

Когда я постучала в палату, он хлопотал по хозяйству. Стирал в ванной. Я пришла всего через несколько минут после того, как Вадим наотрез отказался сниматься в программе «Забытый полк».

– Вы что, с ума сошли?! – сказал возмущенный Вадим тележурналистам, – какой из меня «забытый полк»?! Да у меня в палате двери не закрываются. Два телефона звонят, не переставая. И сослуживцы из полка навещают, и отцы-командиры нашего 45-го полка были, и даже командование приезжало орден вручать. Врачи, сестры в госпиталях как за родными за нами смотрят. И мама с сестрой приезжали. Совсем недавно. Дорогу, проживание им командование оплатило. Так при чем тут «забытый полк»? Никто меня не забывает.

– А вы, собственно, откуда? Для кого писать будете?

Только узнав, что я из газеты, Вадим немного смягчился:

– Ладно, давайте поговорим, только учтите, рассказывать особенно нечего. Ничего героического я не совершал. Просто служил. Вот немного не повезло, подорвался.

Вадим и вправду совсем не вызывает жалости: красивый, сильный парень. Из тех, о ком говорят: косая сажень в плечах. Накачанные плечи, руки, сильный торс. Видно, что в десантные войска попал не случайно.

Интересно, где это можно было так поднакачаться в сельской местности? Разве какой-нибудь «фитнес-клуб» в поселке открыли или тренажерный зал.

Да нет, предвосхищает мой вопрос Вадим, я сам себе цель ставил: подкачаться. Бегал, отжимался. Серьезно готовился к службе. Не пил, не курил. Мама всю жизнь в совхозе работала. Отец там же, токарем. Детей в семье трое. Младшие брат и сестра на меня смотрят. Я для них пример. Они-то учатся еще. Когда повестка пришла, я даже не думал «косить» от армии. Меня так воспитали: службу в Российской армии долгом своим считаю. Долгом, который нужно непременно отдать. Может быть, поэтому срочная моя служба прошла, так сказать, в штатном режиме. Без заметных происшествий. Отслужил, как положено, и вернулся в 1997 году домой.

Пока служил, все по дому скучал. Казалось, что настоящая жизнь там, на гражданке осталась. А вернулся со службы, побродил по поселку, на сверстников посмотрел, в школу наведался и затосковал: пацаны – кто спился, кто в город уехал, кто в бандиты подался. А кое-кто из ребят в армии остался на сверхсрочную.

В поселке и вправду заняться нечем. Работы нет, а уж про совхозную зарплату и говорить не приходится. Семью на эти деньги не прокормишь, образование не получишь. Оказалось, что самая мужская работа в совхозе – котлы в кочегарке греть. Пошел работать. Был солдатом, – стал кочегаром. Ни радости от такой работы, ни денег. Только представишь, что всю свою жизнь вот так в кочегарке просидишь, выть хочется.

Затосковал Вадим по армейской жизни. В армии все по-другому: и дружба крепче, и каша слаще. Но главное – знаешь, зачем живешь. Время неспокойное. Горячие точки, судя по всему, остынут еще не скоро. А на войне работы всем хватит, а уж разведке и подавно.

Так и сидел бы Вадим Селютин в своем подвале, если бы не пришла к нему однажды простая мысль: а кто тебе мешает все изменить!? Здесь и сейчас!

Главное было принять решение. Решиться. А когда решился, на душе легче стало. Жизнь снова обрела смысл. Подписал Вадим с Министерством обороны контракт и «махнул» в Таджикистан.

Вот уж где его физическая подготовка пригодилась. За три года службы в Таджикистане всякое бывало. Побегали по горам. Не раз поднимали их по тревоге, и чаще всего тревога оказывалась не учебной. И в засадах на горных тропах посидели, и в стычках с духами участвовали не раз. Отслужил Вадим Селютин три года в отдельном разведывательном батальоне 201-й дивизии.

– На должности разведчика, – уточняет Вадим, – сержантом.

После окончания срока контракта кто-то из друзей-разведчиков подсказал, что под Москвой контрактников в ВДВ набирают. Воздушный десант. Да еще разведка. Элита Российской армии. О чем еще может мечтать настоящий мужчина? Так и оказался Вадим Селютин в 45-м отдельном разведывательном полку ВДВ в Московской области.

Только вот под Москвой долго отсиживаться не пришлось. Бесценный опыт службы в горной местности в Таджикистане очень пригодился разведчику-десантнику на Кавказе.

В 2000 году состоялась его первая четырехмесячная командировка в Чечню. Полк дислоцировался во Введенском районе.

Главная работа разведчиков – выполнение спецзаданий на территории мятежной республики. Цель пребывания – борьба с незаконными бандформированиями.

Там, в боевых условиях понял Вадим, что разведчик, как и минер, не имеет права на ошибку. Слишком велика бывает ее цена. Да и физическая сила не всегда решает исход поединка. Чтобы побеждать, нужны специальные знания.

Вернувшись из командировки, Вадим идет учиться в школу прапорщиков ВДВ, оканчивает ее и снова возвращается в свой полк, чтобы быть разведчиком.

Я прошу Вадима подробнее рассказать, за что он получил два ордена «Мужества». «Мужество» за красивые глаза не дают.

– Да ничего особенного я не делал, – отвечает Селютин, – просто участвовал в нескольких спецоперациях там, в Чечне. Это обычная работа. Поставленные командованием задачи были выполнены. Только никаких подробностей не будет. Наши ребята еще там. Теми же тропами ходят. Те же задачи решают, в те же игры играют. Жаль только, что я не с ними. Не повезло мне.

Возвращаясь с последнего выхода 11 июля 2002 года, когда уже отработали задание и шли на эвакуацию, я наступил на нее. Несколько метров до БТРа оставалось. Я даже не первый шел. Выходит: она меня дожидалась. Сознание не терял. Лежу, смотрю вокруг, словно не со мной все это происходит. Что было дальше, не помню. Меня в Ханкалу отправили. Очнулся только через четыре дня в госпитале. А потом совсем плохо стало. Привезли бортом в Москву, в 32-й военно-клинический госпиталь, что в Купавне. Там хирургам пришлось все заново распарывать, чистить, иначе заражение начиналось. Совсем плохой был.

Кстати, можно через газету сказать спасибо всем медикам, которые меня лечили? Особенно замполиту госпиталя в Купавне. Он очень помог мне и с колясками, и с протезами. С его подачи протезы оплатил Национальный военный фонд. Скоро они будут готовы.

Я хочу и боюсь спросить Вадима, что же будет с ним дальше. Как дальше сложится его непростая жизнь? Как видит он свое будущее?

– Да жить буду, как все, – говорит десантник. – Сначала стану на ноги, вернее, на протезы. Буду учиться ходить. Потом пойду учиться в институт. Бегать, конечно, уже не буду, но падать духом, сдаваться или спиваться не собираюсь. Чтобы нормально работать на компьютере, нужны в первую очередь голова, руки и большое желание. А с этим у меня порядок!

Вот если бы мне машину с ручным управлением, тогда я многие проблемы мог бы решать сам. Свободнее стал бы в пространстве перемещаться. На занятия, например, ездить в институт. Да мало ли что можно сделать, когда ты на колесах. В моем положении машина не роскошь, а предмет первой необходимости. Вот только где взять ее?

Я не знаю ответа на этот вопрос, поэтому молчу.

– Вадим, все уже случилось, как случилось. Говорить о том, что было бы, если бы можно было что-то изменить, смысла нет. Но у вас есть брат. Вы хотели бы, чтобы он пошел в армию?

– Конечно! И непременно в ВДВ! И желательно в Чечню, чтобы доделать там то, что я не успел! Иначе все будет продолжаться! И террор, и рабство, и грабежи на соседних с Чечней территориях. С бандитами надо разговаривать на их языке! А не так, как сейчас: они ведут войну с Россией, а мы их кормим, поим, строим им дома и платим деньги. Это может очень долго длиться!