На чтение: ≈ 25 мин.Окончание. Начало в N 25 Карточка N 1
Реформы избранной рады
К концу 40-х годов при молодом царе складывается кружок придворных деятелей, которым он доверяет ведение государственных дел. Это новое правительство позднее князь Андрей Курбский назвал “Избранной радой” (рада – совет при монархе). По сути дела, это была так называемая Ближняя дума, составленная из особо приближенных к царю членов “большой” Боярской думы. Главную роль играли в ней Алексей Федорович Адашев, из богатых костромских дворян, постельничий царя, ставший его волей думным дворянином (третий чин в Боярской думе после боярина и окольничего), а также глава Посольского приказа (министерство иностранных дел ХVI-ХVII веков) Иван Михайлович Висковатый, думный дьяк (четвертый думский чин), духовник царя Сильвестр, несколько знатных князей и бояр.
…Конец февраля 1549 года удивил москвичей пышным и торжественным действом: по улицам, прилегающим к Кремлю, в красивых каретах, возках, на лошадях, украшенных богатой сбруей, в царский дворец съезжались, пробираясь через толпы народа, бояре и столичные дворяне, иерархи и дьяки. Их собрание, названное современниками “Собором примирения”, услышало упреки монаха в насилиях и поборах времени его малолетства, когда бояре, “аки звери лютые, все делали по своему хотению”. Впрочем, Иван Васильевич от гневных упреков перешел к делу: призвав всех к совместной работе, объявил о необходимости и начале реформ.
Согласно программе, намеченной этим первым в истории России Земским сбором, т.е. представительным органом при царе, начали с преобразований военных. Согласно приговору 1550 года, запретили местнические споры между воеводами во время походов; все они в соответствии со строгим распорядком подчинялись первому воеводе большого полка, т.е. главнокомандующему. В том же году появляется войско из стрельцов – воинов, вооруженных не только холодным оружием, как дворянская конница, но и огнестрельным (пищали; предшественников стрельцов звали пищальниками). В отличие от дворянского войска, которое созывали как ополчение в случае необходимости, стрельцы служили постоянно, получали обмундирование, денежное и хлебное жалованье.
Для лучшего образования юношества, приготовлявшегося к духовному званию, государь приказал завести училища в Москве и других городах.
В 1557 году слава Иоанна увеличилась покорением нового царства – Астрахани. Тогда известна была под именем Сибири только средняя часть нынешней Тобольской губернии. Ею управляли князья монгольские, потомки Батыева брата Шибана. Русские ничего более не знали об этой Сибири, но после покорения царств Казанского и Астраханского приехали в Москву к царю два посла от князя сибирского Эдигера с поздравлениями по случаю победы и с просьбой защитить его от других князей татарских, разорявших его землю. Эдигер обещал платить за это дань – по соболю и по белке с каждого человека в год. По его словам, в Сибири было 30700 жителей.
Вот как возвысилась Россия в царствование Иоанна IV!
По Судебнику 1550 года, заменившему старый кодекс Ивана III, ликвидировали привилегию монастырей не уплачивать подати в казну, запретили превращать в холопов детей боярских, из дворянского сословия. Затруднялся переход крестьян от одного владельца к другому в Юрьев день путем увеличения размера взимаемого с них пожилого. Новый кодекс законов усиливал контроль над судебной деятельностью наместников и волостелей в городах, уездах и волостях: наиболее важные дела стали решать в Москве царь и Боярская дума; на местах же за судебным разбирательством наблюдали старосты и целовальники (выборные люди из местных посадских людей и черносошных (свободных крестьян).
Церковный собор в 1551 году принял Стоглав – сборник решений собора в виде ста глав-статей из ответов на вопросы царя Ивана о церковном “строении”. Он укреплял дисциплину, регламентировал церковную жизнь – службы и обряды в храме, бытовые стороны монастырского и церковного обихода. Но намерения царя конфисковать земли церкви и монастырей на соборе одобрены не были.
В середине века правительство организовало описание земель, ввело определенную единицу поземельного налога – большую соху. Одинаковую сумму брали с 500 четвертей (половина десятины) “доброй” (хорошей) земли в одном поле с черносошных крестьян; с 600 четвертей – с церковных земель; с 800 четвертей – со служивых феодалов (помещиков и вотчинников).
Важные реформы были проведены в центральном и местном управлении. В Москве складывается система приказов – бояре и дьяки управляли разными делами: Посольский – внешними связями с окрестными государствами; Разрядник – дворянским войском, назначал воевод в полки, города, руководил военными действиями; Поместный – наделял землями служивых людей; Стрелецкий – ведал стрелецким войском; Разбойный – судом над “лихими людьми”; Большой Приход – сбором общегосударственных налогов; Ямский – почтовой службой (ямская гоньба, ямы – почтовые станции с ямщиками); Земский – охраной порядка в Москве. Существовал своего рода “приказ над приказами” – Челобитный, который разбирал жалобы по разным делам, контролируя тем самым другие приказы; возглавлял его сам Адашев, глава “Избранной рады”. По мере присоединения к России новых земель возникали и новые приказы – Казанский (ведал Поволжьем), Сибирский.
В середине 50-х гг. завершили так называемую губную реформу, начатую еще в 1539 г.: наместников и волостелей лишили права суда по важнейшим уголовным преступлениям и передали его губным старостам из числа местных выборных дворян.
Четверть – половина десятины.
Губа – определенная территория, округ.
Подчинялись они Разбойному приказу. Затем власть наместников и волостей (кормленщиков) вообще ликвидировали. Теперь их функции переходили к органам земского самоуправления – в лице “излюбленных голов” и их помощников – целовальников. И тех, и других выбирали из своей среды местные посадские люди и черносошные крестьяне.
Уложение о службе (1556 г.) установило единый порядок военной службы с поместий и вотчин: со 150 десятин земли каждый дворянин должен выставить воина на коне и в полном вооружении (“конно, людно и оружно”); за лишних воинов полагалось дополнительное денежное возмещение, за неподачу-штраф. Во время походов служилым людям платили строго определенное жалованье – денежное и хлебное. Вводились периодические военные смотры, десятни – списки дворян по уездам.
Карточка N 2
Иоанн высокоуважаемый и самыми отдаленными владетелями, он не находил такого расположения в близких соседях своих и беспрестанно должен был бояться нападений то шведского короля Густава, то польского – Августа, то крымского хана Девлет-Гирея. Все они боялись возрастающего могущества России и старались всеми силами вредить ей. Густава, который был тогда уже очень стар, скоро усмиряли храбрые полки русские; крымского хана прогоняли от границ наших стрельцы и в особенности днепровские или литовские, казаки, перешедшие тогда в подданство России с атаманом своим князем Вишневецким. Что же касается польского и литовского короля Августа, то главной причиной несогласий его с русским царем была Ливония. Иоанн жестоко мстил ей за то, что она, стараясь помешать просвещению России, не пропускала в нее выписанных им ученых и художников.
Он хотел просветить не только духовенство, но и весь народ свой и для того поручил одному саксонцу, Шлитту, который жил в Москве, вывести из немецкой земли разных ремесленников, художников, лекарей, аптекарей, типографщиков и других искусных людей. Это намерение молодого государя не исполнилось: хотя Шлитт и отправился в Германию и уже набрал там 120 человек, но ливонские рыцари, боясь, что вместе с просвещением России могущество и сила ее еще более увеличатся, не допустили в Москву умных немцев, а самого Шлитта посадили в темницу. Однако некоторые из них пробрались потом в Россию и были полезны для предков наших своими занятиями.
Иоанну IV нечего было опасаться Ливонии. Он досадовал на нее только за то, что она не пропустила к нам людей, для него нужных, и собрался жестоко наказать ее за такую дерзость. К тому же он считал Ливонию землей, давно принадлежавшей России, потому что еще великий князь Георгий, или Юрий Владимирович Долгорукий, завоевал ее и в 1030 году основал в ней город, названный по его имени Юрьевом, а потом Дерптом, построил там церкви греческие и наложил дань на всю землю, которая с того времени считалась русской и только в 1210 году отнята была у нас ливонскими рыцарями.
Иоанн IV, помня все это и еще более помня последнюю дерзость ливонцев, непременно решился возвратить России прежние владения и уже взял Нарву, Нейшлос, Адеж, Нейгауз, Дерпт и много других городов.
Карточка N 3
С помощью опричнины Грозному удалось подчинить себе непокорную и строптивую титулованную знать, ликвидировать последние очаги старой удельной системы.
Бедствие, постигшее тогда Москву, повело, однако, к принятию на будущее время лучших мер безопасности. С этих пор в южных пределах государства образовалась сторожевая и станичная служба: из детей боярских, казаков, стрельцов, а частично из охотников, посадских людей выбирались сторожи и станичники; первые товарищами, попеременно держали сторожу на известных местах; вторые, также товарищами, ездили от города до города, от сторожи к стороже. Тогда на юге возникли новые города; так появились Венев, Епифань, Чернь, Данков, Ряжск, Болхов, Орел. Города эти были сначала небольшие острожки, с деревянными стенами и с башнями, окруженные рвами. Они мало-помалу привлекали к себе население людей смелых и отважных. Туда стекались так называемые гулящие и вольные люди, то есть не записанные в тягло и не обязанные нести повинностей: то молодые сыновья и племянники людей всякого звания, и служивых, и посадских и крестьян.
Карточка N 4
В январе 1558 года армия вступила в Ливонию. Под ее ударами пали Нарва, Дерпт и другие города. Но вскоре в правительстве возникли разногласия – его глава Адашев со своими сторонниками предлагал прекратить военные действия на северо-западе и перенести их на юг – наступить на Крым. В 1559 году Россия заключает перемирие с Ливонским орденом. Воспользовавшись передышкой, его руководители перешли под покровительство Сигизмунда. Часть орденских земель захватили Дания (остров Эзель) и Швеция (Ревель и северную Эстонию). Иван вместо ослабленного Ордена получил трех грозных противников – польского, датского и шведского королей.
Война в Ливонии возобновилась. Русские войска захватывают новые земли и города. Начинаются военные действия на территории Литвы – к русским переходит Полоцк (1563 год) и другие места. Но в следующем году русская армия терпит сильное поражение на реке Улле под Полоцком. Начинается полоса неудач. Как нередко случалось и раньше, царь винит в них всех, кроме самого себя, начинаются очередные казни. Некоторые воеводы, среди них – Андрей Михайлович Курбский, герой “Казанского взятия” и иных походов и сражений, бегут за рубеж, в ту же Литву.
В 1564 году начинается большое наступление. Но терпит новую неудачу. Война затягивается. Одновременно, нарушив перемирие, возобновляет набеги крымский хан. В том же году полчища Девлет – Гирея опустошают рязанские и другие земли на юге.
По существу России с этого времени пришлось воевать на двух фронтах, против Литвы и Ливонии, и южном, против Крыма и стоявшей за ней Турции.
…30 мая 1566 года в Москву въехало пышное литовское посольство. Возглавлял его гетман Ходкевич. Царь и бояре услышали его предложение – заключить перемирие; по нему Россия сохраняет за собой земли, захваченные в Прибалтике. Царь созвал Земский собор, и его участники – члены Боярской думы, церковные иерархи, приказные дельцы, верхи дворянства и купечества – высказывались за продолжение войны.
В последние годы победы перемежались поражениями. Русским вскоре пришлось столкнуться на полях сражений с объединенными войсками Речи Посполитой, как стали называть Польшу и Литву, которые объединились в единое государство, крымские набеги, а ими отмечен 21 год из 25 лет Ливонской войны, сыграли свою, и немалую, роль в ее исходе.
Правда, тогда же и позднее русские армии одерживали новые победы в Ливонии, захватили почти всю ее, кроме Риги и Ревеля (походы 1572-1575 и 1577-1578 годов).
Пока знаменитые полководцы Иоанна IV еще жили и начальствовали войском его, русские были везде победителями и города Ливонии один за другим покорялись оружию, но когда в 1577 году Иоанн казнил последнего из героев, прославившихся при взятии Казани князя Михаила Воротынского, счастье, как будто желая справедливо наказать Иоанна, совершенно оставило его и войско русское, лучше нежели когда-нибудь устроенное, но под начальством новых, неискусных предводителей, забыло, как надо побеждать, и после каждого сражения должно было стыдиться то шведов, то поляков. На польско-литовский престол, вскоре после смерти Сигизмунда II, вступил Стефан Баторий, князь трансильванский, незаурядный полководец. В коалиции со шведами он наносит удары по русским войскам.
Стефан Баторий отбивает в 1579 году у русских Полоцк, Великие Луки и другие города и земли. Царь крайне удручен – страна разорена тяготами и бедствиями войны, неурожаями и эпидемиями, голодом и разрухой. Служивые люди, смертельно уставшие, не хотят воевать; крестьяне и посадские люди бегут на окраины, спасаясь от мобилизации и податей, бесчинств опричников, воевод и своих помещиков. Ко всему придавались и репрессии, личные переживания царя – однажды в припадке гнева он смертельно ранит старшего сына Ивана, наследника престола (1582 год). Известно, что на царевича Ивана делали ставку противники Грозного царя. Жертвами террора стали многие видные деятели, в том числе военачальники, тысячи простых людей.
Запольский мир, заключенный с Баторием, оставил войну царя Ивана Васильевича со Швецией нерешенной. Мало этого: Баторий готов был сам воевать со шведами, так как считал всю Ливонию достоянием Польши и Литвы, а Швеция удерживала в своей власти Эстонию. Сейм не допустил Батория до войны, потому что поляки не хотели воевать ни с кем. Неприязненные отношения Московского государства со Швецией продолжались до мая 1583 года, без всяких важных успехов с той и другой стороны, наконец прекратились перемирием на три года, заключенным на реке Плисе. Швеция оставалась в выигрыше и удерживала за собой не только Эстонию, но и русские города Яму и Копорье с их землями, захваченные во время войны.
Карточка N 5
Царь уселся в Александровской Слободе во дворце, обведенном валом и рвом. Никто не смел ни входить, ни выходить без ведома Иванова: для этого в трех верстах от Слободы стояла воинская стража. Иван жил тут окруженный любимцами, в числе которых Басмановы, Малюта Скуратов и Афанасий Вяземский занимали первое место. Любимцы набирали в Опричнину дворян и детей боярских, вместо 1000 человек вскоре наверстали их до 6000, которым раздавались поместья и вотчины, отнимаемые у прежних владельцев, долженствовавших терпеть разорение и переселяться со своего пепелища. У последних отнимали не только земли, но даже дома и все движимое имущество; случалось, что их в зимнее время высылали пешком на пустые земли. Таких несчастных было более 12000 семейств; многие погибали на дороге. Новые землевладельцы, опираясь на особенную милость царя, дозволяли себе всякие наглости и произвол над крестьянами, жившими на их землях, и вскоре привели их в такое нищенское положение, что казалось, как будто неприятель посетил эти земли. Опричники давали царю особую присягу, которой обязывались не только доносить обо всем, что они услышат дурного о царе, но не иметь никакого дружеского сообщения, не есть и не пить с земскими людьми. Им даже вменялось в долг, как говорят летописцы, насиловать, предавать смерти земских людей и грабить их дома. Современники иноземцы пишут, что символом опричников было изображение собачьей головы и метла в знак того, что они кусаются как собаки, обрекая царское здравие, и выметают всех лиходеев. Самые наглые выходки дозволяли они себе против земских. Так, например, подошлет опричник своего холопа или молодца к какому-нибудь земскому дворянину или посадскому; подосланный определится к земскому хозяину в слуги и подкинет какую-нибудь ценную вещь; опричник нагрянет в дом с приставом, схватит своего мнимобеглого раба, отыщет подкинутую вещь и заявляет, что его холоп вместе с этой вещью украл у него большую сумму. Обманутый хозяин безответен, потому что у него найдено поличное. Холоп опричника, которому для вида прежний хозяин обещает жизнь, если он искренно осознается, что он украл у своего господина и столько и столько и передал новому хозяину. Суд изрекает приговор в пользу опричника, обвиненного бьют по ногам палкой до тех пор, пока не заплатит долга.
Что касается до массы народа, до крестьян, то в Опричнине они страдали от произвола новопоселенных помещиков; состояние рабочего народа в Земщине было во многих отношениях еще хуже, так как, при всяких опалах владельцев, разорение постигало массу людей, связанных с опальными условиями жизни, и мы видим примеры, что мучитель, казнивши своих бояр, посылал разорять их вотчины. При таком новом состоянии дела на Руси чувство законности должно было исчезнуть. Учреждение Опричнины, очевидно было таким чудовищным орудием деморализации народа русского, с которым едва ли что-нибудь другое в его истории могло сравниться.
К концу правления Ивана Грозного (в 1584 году) в Московском уезде обрабатывалось только 16% пашенной земли, остальные земли запустели. В новгородско-псковском районе вспахивалось и того меньше – только 7,5% земли. “Пустоши, что были деревни” – вот характерные записи в деловых книгах тех времен.
Террор опричников ослабил усилия Руси на фронте Ливонской войны и осложнил положение русской армии. В довершение всех бед в стране свирепствовала чума и были неурожаи.
Олег ТАЛЫЗИН,
учитель истории ср. школы N 11;
Ирина ДОЛИНИНА,
старший преподаватель филиала Пермского государственного политехнического университета
Чайковский
Выбор читателей
Комментарии