search
main
0

Гендер-сюрприз

Грамматический род: смена парадигмы

Окончание. Начало в №41

Тусовки неизбежно встречаются друг с другом, иначе откуда бы мы знали о чужаках? Одно из самых интересных мест встречи между двумя тусовками, описанными в первой части статьи (мужской и женской), – педагогический коллектив школы. Школа как место обучения детей возникает вместе с государством и в поставленных им целях. Во всех известных нам древних школах преподавали исключительно мужчины – для мужчин (мальчиков). Девочек воспитывали дома.


История феминизации школы

Женщины в истории человечества несколько раз допускались до общественного образования – в поздней Античности, в средневековом исламском мире, – но не вполне легально, чаще им нанимали домашних учителей. Систематическое общественное образование женщины стали получать только в Европе (включая Россию) и США в эпоху Просвещения – и, получив его, начинали учить других женщин. А совместное обучение мальчиков и девочек появилось и того позже, в индустриальную эпоху (для США известна даже дата: 1833 год, Оберлин, штат Огайо; хотя в Британии совместная школа появилась более чем на 100 лет раньше, ее опыт подхвачен не был). Тогда же стали смешанными педагогические коллективы.

Число женщин среди учителей общественных школ росло стремительно. В сельских школах Европейской России в 1880 году их было 20%, в 1897-м – 38%, в 1911 году – уже 53%. В СССР периода педагогических экспериментов (20‑е годы XX века) в школах работало 60% женщин, главным образом учителями началки (в те годы их называли групповиками в противоположность предметникам). За годы Великой Отечественной войны доля женщин и среди учителей-предметников достигла 60%-ной отметки. К 1980 году доля женщин в педагогических коллективах поднялась до 78%, к 2001 году – до 81%, к 2017‑му – до 84%, а к 2021‑му составила 89% (последние данные в прессе не публиковались, есть только в банке документов Минпроса и научных статьях). Потолок пробит.

Когда Константин Ушинский в начале 60‑х гг. XIX века призывал воспитанниц Смольного института привлекать женщин к педагогической работе, он вряд ли надеялся, что его призывы сбудутся в таком масштабе. В конце концов, за эти призывы его из Смольного и убрали, отправив якобы в командировку за границу изучать опыт женского образования. Прошло полтора века – и пресса запестрела заголовками: «Верните в школу мужчин!». Но как их вернешь? Какова цена вопроса? А главное – кто будет возвращать?

Мысль, высказанная Ушинским, заключалась в том, что ребенок с рождения находится под исключительным влиянием матери, а значит, к воспитательной работе у нее есть природная склонность. Ее надлежит развивать и использовать. Великий педагог, конечно, не мог знать о том, что мужчины новогвинейского племени арапешей воспитывают детей с рождения наравне с женщинами. Но не потому, что такое знание вступало в конфликт с его пониманием природных склонностей, а потому что племя было описано спустя 60 лет после его смерти.

Другая эпоха – другая аргументация. И уже в XXI веке Шалва Амонашвили сравнивает чрезмерно феминизированную школу с неполной семьей.

А вот еще немного статистики – на этот раз показывающей специфичность женской судьбы учительниц. В 80‑е годы в СССР 15% городских учительниц не вступали в брак, более 25% разводились (в среднем по стране разводились около 7% женщин). В деревне эти показатели были ниже – 12,5% и 17% (может быть, под влиянием более сильного давления местного общества). Но что это были за браки! Более 50% мужей сельских учительниц имели неполное среднее образование, и жизненные цели, интересы и установки внутри таких семей не совпадали. Выходит, что семьи учительниц, подобно «школе – неполной семье» по Амонашвили, слишком часто либо неполные (нет мужа), либо представляют собой откровенные мезальянсы. К нашему времени, кстати, мезальянсов среди учительских браков стало меньше, а вот доли разведенных и незамужних учительниц сильно выросли.

Описанная ситуация не новость. На съезде городских учителей в Санкт-Петербурге в 1910 году учителя прямо говорили о браке в своей профессиональной среде: «Брак есть роскошь для учителя». У женщин в дореволюционной школе были дополнительные проблемы из-за брака – он негласно не одобрялся администрациями школ, и учительниц, вышедших замуж, под благовидными предлогами могли лишить положенной им учительской квартиры, понизить в должности или перевести в другую школу.

Быстрый и стабильный рост числа женщин в школе многие связывают со стабильно низкой оплатой учительского труда. Это не касается зарплаты преподавателей дореволюционных гимназий – те получали больше квалифицированных рабочих и были в прямом смысле слова элитой (им присваивали чины согласно Табели о рангах, а за большую выслугу жаловали личное дворянство). Что характерно, в мужских гимназиях работали исключительно мужчины, а в женских гимназиях мужчин-учителей было подавляющее большинство.

У сельских учителей были мизерные зарплаты. В сельских школах Российской империи педагог получал в два раза меньше слесаря, наравне с маляром. Это соотношение сохранилось и в Советской России 20‑х годов. Если мужчина выбирал профессию с таким доходом, брак для него действительно становился роскошью. И чем шире становился охват населения начальным и средним образованием, тем большую долю составляли образовательные учреждения низшего уровня со стабильно низкой оплатой, в которые мужчинам идти было не интересно.

Вот так странно сложилась судьба женского равноправия. В XIX веке передовые женщины добивались (и передовые мужчины добивались для них) равенства прав, включая равенство права на труд. И они его добились – но это не обернулось ни равенством статуса, ни равенством дохода. Быстрая феминизация школ стала возможна (а может быть, и необходима), потому что стремительно возросло количество школ третьего сорта.

Сегодня тропинка, протоптанная Ушинским (а по сути – феминистками первой волны), разбита окончательно. Протаптывает ли кто-нибудь новую?

 

Стереотипы старые и новые

В обзорах, посвященных гендерной проблематике в школе, используются классические гендерные стереотипы. Современные авторы по умолчанию считают, что женщинам присуще воспитывать детей, они лучше умеют строить отношения, более эмоциональны, демонстрируют в поведении скромность, мягкость и сочувствие, ориентированы на равенство и кооперацию. Если дело доходит до конфликта, женщина, по мнению современных авторов, ищет эмоциональной поддержки и ориентируется на чужое мнение (говоря по-простому, сплетничает), а причины конфликта бывают в основном личностные.

Мужчины в представлении этих авторов менее эмоциональны и более рациональны, более властны и агрессивны, склонны конкурировать и выстраивать иерархические отношения, вместо воспитания детей руководят ими, конфликтуют по делу, завершают конфликты быстро и самостоятельно. Однако в конфликтах с женщинами один на один часто уступают, чтобы не потерять лицо.

В школе чаще всего выстраивается атмосфера, обусловленная этими стереотипами. А куда деваться – гендерная тусовка диктует своим членам, как себя вести. Самая частая причина конфликтов в школе – типично женская: за равенство и против директорских любимчиков (с мужской точки зрения можно было бы сказать, что это конфликт за учебные часы и расписание).

На этом можно было бы и закончить, но… Как я уже говорил ранее, гендерные стереотипы текучи. Так, скромность и мягкость как стереотипные черты женщин на Западе были заметно подкошены сексуальной революцией 60‑х годов.

В России все оказалось несколько сложнее, потому что в области половой политики (слово «гендерный» еще не придумали) ранний СССР оказался впереди планеты всей. Советская власть будто бы решила сверху, силком превратить женщин в эдакую коллективную Лилю Брик. Интеллигенция противилась этому диктату как могла (а могла она в основном на кухне) и нелегально поддерживала образ Прекрасной дамы в духе Серебряного века. Такую даму надлежало спрятать от ужасов советской власти – разумеется, на кухне. Может быть, именно поэтому нынешняя волна феминизма в России так запаздывает по сравнению с Западом, и, может быть, поэтому же ее часто встречают в штыки. Феминизм для русского человека – это все тот же проклятый социализм.

Но поколения, заставшие советскую власть (не говоря уже про молодую Лилю Брик), уходят, и с новыми поколениями в жизнь России приходят новые гендерные стереотипы. Причем женские стереотипы меняются гораздо быстрее мужских. Нынешняя тусовка требует от женщины реализации в профессиональной сфере, самостоятельности, активности, готовности к равному партнерству, а во внешнем виде – скорее индивидуальности, чем обезличенной сексуальности. Такой стереотип пришел на смену традиционному в середине 80‑х гг. прошлого века (индивидуальность внешнего вида – даже позже). А самое молодое поколение, только вступающее на трудовой путь, подчеркнуто асексуально.

В этом смысле интересны два сравнительно недавних скандала с откровенными фотографиями учительниц в Сети. В 2014 году под давлением школьного коллектива уволилась учительница музыки из Конакова Тверской области Елена Корнюшонкова. В 2016 году при таких же обстоятельствах уволилась учительница изо из Гребневской школы Щелковского района Подмосковья Дарья Пучкова.

В первом случае пострадавшим противостоял возмущенный педколлектив, во втором – возмущенные родители. Претензии однотипны: фотографии нескромные, значит, растлевают детей.

Но ведь скромность – традиционная гендерная норма, а подчеркнутая сексуальность, которую демонстрировали Корнюшонкова и Пучкова в Сети, теперь тоже одна из норм прошлого. Не выходит ли так, что предпрошедшее время в российской школе борется с прошедшим? Школа – и в мире, и в России – крайне консервативный институт, и две фигурантки скандальных дел опоздали, хотя и меньше, чем давившие на них коллективы. Там, где пятидесятилетние учительницы видят возмутительную нескромность, двадцатилетняя студентка с удивлением спросила бы их: «А разве так необходимо показывать голое тело?»

Изменятся ли гендерные стереотипы вслед за обществом – в целом и в педагогическом сообществе? Вероятно, да. Как произойдет это изменение? Вероятно, вместе со сменой поколений в системе образования. Новая тропинка, кажется, уже протаптывается.

Сергей АЛХУТОВ, практикующий психолог, педагог, соучредитель студии психологического консультирования «Каштаны»

Оценить:
Читайте также
Комментарии

Реклама на сайте