Где мои шестнадцать лет? Фрэнсис Форд Коппола снял притчу о вечной молодости

«Смотреть «Молодость без молодости» – первый фильм Фрэнсиса Форда Копполы за десять лет – все равно что сдавать экзамен по философии», – написали в одной из американских газет. В другой создателя «Апокалипсиса сегодня» и «Крестного отца» и вовсе припечатали: «Кошмарная путаница из мистической тарабарщины, но следует признать, что «Молодость без молодости» – великолепная и интересная неудача». «Игривый изобразительный язык этой ленты скорее притягивает вас, чем отталкивает. Его нетрудно расшифровать, и он помогает Копполе… вести нас по многочисленным царствам этой истории с освежающими прямотой и искусностью», – озадачили в третьей. Честное слово, если о фильме так спорят, значит, его уже нельзя считать провалом. И уж точно картину стоит посмотреть, тем более что она наконец-то вышла в российский прокат.

Чокнутый профессор

Признаюсь честно, картина меня сильно обескуражила. После первого просмотра. Как выяснилось, совет Копполы прокатчикам пускать зрителей на его фильм второй раз бесплатно был не просто шуткой. После повторного просмотра оказалось, что есть как минимум две взаимоисключающие версии фильма «Молодость без молодости», которые Коппола, кажется, снимал параллельно с одними и теми же актерами.

Первый, очевидный и лежащий на поверхности вариант: у Копполы вышел неудачный голливудский ретро-комикс, непонятно зачем созданный по мотивам философской сказки, придуманной румынским религиоведом и писателем Мирча Элиаде. Ну, правда, трудно чем-то иным назвать странную историю про румынского профессора лингвистики Доминика Матеи, который чудесным образом помолодел в результате удара молнии. Следите за картинками (визуальный ряд фильма изыскан и статичен в духе Голливуда 40-х годов прошлого века): за профессором гоняются нацисты, дабы вывести рецепт появления новой расы сверхчеловеков; профессор обладает новыми сверхспособностями и пытается докопаться до происхождения языков и самого человеческого сознания; профессор неожиданно встречает в новом облике свою умершую возлюбленную; под конец профессор так же необъяснимо стареет и умирает, оставив зрителя в неприятном разочаровании. Любитель комиксов пожмет плечами: вроде все есть – и интрига, и любовь, и мистика, и спецэффекты (например, удивительно комичное вознесение профессора на небо во время удара молнии), но это тебе не «Индиана Джонс» и не «Назад в будущее». Для этого в фильме слишком много неостроумной болтовни и нет простого и внятного объяснения сверхъестественных событий. Ну и слишком много любви – вся вторая половина картины отдана запутанным отношениям героя с его возлюбленной. Вообще главное слово в оценке этой версии – «слишком». Слишком много жанров, несочетаемых с привычной точки зрения, намешал в своем коктейле Коппола.

Интеллектуал же, приготовившийся к мозговому штурму сложнейшей головоломки, не понимает, к чему Копполе нужно было так профанировать заявленные вечные вопросы – что такое время, сознание, любовь, – ограничившись общими фразами и велеречивым потоком непонятных слов на непонятных, преимущественно мертвых языках. А эти странные слова и образы, брошенные, казалось бы, непонятно зачем и кому: «Роза… Куда мне поставить розу?»! Это звучит в самом финале, когда Доминик снова превращается в старика и умирает, а в его руке вдруг появляется красная роза. Ну причем здесь, скажите, розы?! Конечно, роза – это сложный многозначный символ, в том числе смерти и воскресения, но здесь он кажется совершенно нелепым и вычурным.

А двойник (или двойники) главного героя? Он возникает после омоложения и все время потом путается под ногами профессора, то и дело заводя с ним необязательные разговоры. Например, о возможной ядерной катастрофе. Опять-таки непонятно, причем здесь Доминик – он все-таки занимается языками, а не физикой? Список претензий к режиссеру растет с каждым кадром, чтобы завершиться стойким недоумением: для чего такому признанному мастеру, как Коппола, надо было вообще снимать такую невнятную историю?

Видение Розы

Между тем сам Фрэнсис Форд Коппола на этот вопрос не раз отвечал в своих интервью, но почти не был услышан.

«Молодость без молодости» – очень личный фильм Копполы. Это его личная попытка вернуть молодость и вдохновение. Как признался сам мэтр, успех «Крестного отца» невольно отклонил русло его творчества в коммерческо-развлекательную сторону. «В какой-то момент я понял, что единственный разумный способ решения этой дилеммы – это снова стать молодым, забыть все, что я знаю, и попытаться мыслить как студент», – привел он свои мотивы для создания фильма. Более того, он уточнил, что на момент съемок картины ему, по собственному новому летосчислению, стукнуло в аккурат… шестнадцать (по «земным» меркам сейчас Копполе 69).

«Безусловно, одним из преимуществ «молодости» в искусстве является невежество: ты знаешь так мало, что можешь быть бесстрашным», – развил свою мысль режиссер. Коппола честно постарался быть бесстрашным. Прежде всего выбрал для экранизации в принципе почти непереводимый на киноязык материал – философскую притчу. Затем привлек к съемке команду начинающих и малоизвестных в Голливуде румын (оператора Михая Малаймаре и практически всех актеров во главе с пленительной Александрой Марией Лара, сыгравшей главную женскую роль), по-юношески моментально проникнувшись возникшей модой на кино этой страны бывшего соцлагеря.

На главную роль Коппола пригласил недооцененного гения маргинальных и брутальных фильмов («Розенкранц и Гильдестерн мертвы», «Четыре комнаты») Тима Рота. Актер виртуозно сыграл то, что сыграть, кажется, нельзя – философские идеи, персонифицированные в персонажах, кажущихся одним и тем же человеком. Таким образом, Коппола получил глубину и стиль европейского авторского кино, не побоявшись облечь его в занимательную форму, позаимствованную у Голливуда (а что привлекательнее для американского подростка, чем комикс?).

Если принять абсурдизм и иронию этого приема (что редко у кого получается с первого раза), «трескучая болтовня» вкупе со странными образами обретают смысл и выходят на передний план. Вот мой вариант прочтения этого «второго», скрытого фильма-притчи. Оговорюсь, что не считаю его окончательным или даже верным.

Вполне вероятно, что Доминик Матеи – герой романа (в середине ленты он так и говорит о себе), который пишет некий пожилой писатель (разве лингвист не работает со словами в широком смысле?). Писатель пишет про свое альтер-эго, но его не удовлетворяет то, что получается. Он решает покончить с творческим кризисом, покончив со своим двойником из романа. Но не обычным способом, а как всемогущий Творец своего художественного мира, дав ему возможность сгореть, как птице феникс, и обновиться к новой жизни (новой книге). Теперь лингвист (а значит, исследователь самой сущности языка и человеческого сознания) – действующее лицо фантастического романа, и, помолодев лет на тридцать, может заново переписать книгу жизни самого автора.

Так, он наверстает упущенную любовь, возродив опять-таки при помощи молнии новое воплощение своей возлюбленной. Но в процессе всех удивительных метаморфоз герой выяснит, что у него самого появились двойники, точнее, что его личность молнией расщепилась надвое. Это светлая сторона натуры Доминика (она отвечает за его суперспособности и сопровождается внезапно возникающим сиянием) и темная (Тим Рот обозначает его присутствие кривой усмешкой и сигаретным дымом), Фауст и Мефистофель в одном лице (куда же здесь без Гете!).

Бес все время искушает героя то согласиться на сотрудничество с нацистами, то принять возможную ядерную катастрофу (а Доминик становится провидцем) как необходимое условие создания нового вида людей, подобных ему. Далеко не сразу профессор понимает, что в основе человеческого познания всегда лежит печать первородного греха (ради жизни человечества наука не считает аморальным жертвовать отдельными жизнями, а Доминик жертвует молодостью своей любимой). Профессор находит в себе силы выбрать между добром и злом, сознательно отказывается от окончания своего труда, от любви, молодости и умирает. Чтобы, возможно, проснуться (помните гамлетовское «Умереть… уснуть… и видеть сны»?) тем писателем, который пишет роман. Здесь и роза более чем уместна – она же символ вечной жизни (и опять-таки в «Фаусте» ангелы, спасая душу главного героя из лап Мефистофеля, бросают на землю розы)…

Не опередил ли Коппола свое время снова, как во времена выхода «Апокалипсиса сегодня», который тогда посчитали оглушительным провалом? Не слишком ли сложен новый фильм мастера? Возможно, в России найдется больше желающих проникнуть в тайну человеческого сознания. Может быть, вы разгадаете загадку Копполы совсем по-другому. Интересного вам путешествия!