Газовая атака. Как защитить наших детей от дешевой и доступной наркотической дряни?

На ближайшей к 34-й школе автобусной остановке стоит ларек, увешанный и заставленный сигаретными пачками так, что продавщицы совсем не видно. На переднем стекле зажигалки, а на маленькой полочке темные стеклянные пузырьки с многообещающими и даже романтическими названиями: «Лосьон косметический «Боярышник», «Настойка дуба», «Лосьон «Красный перчик». Вплотную к пузырькам – металлические баллончики, с первого взгляда сильно смахивающие на дезодоранты… Это газ для заправки зажигалок, стоит от 30 до 100 рублей штука в зависимости от объема.

Вполне может быть, что именно в этом киоске купили газовый баллончик четыре семиклассницы, ученицы соседней школы №34. Было 11 сентября, продавщица равнодушно сняла с маленькой полочки требуемый товар, взяла у девчонок деньги, и подружки направились в школу на уроки. Как оказалось, последние уроки в последний день жизни одной из девочек. На перемене все четверо закрылись в женском туалете и стали по очереди вдыхать газ из баллончика, на языке подростков это занятие называется «смотреть мультики». Троим ничего, а четвертая вдруг упала, неожиданно потеряла сознание и… очень быстро умерла.  После приезда «скорой» и милиции было сделано предположение, что главной причиной смерти стала сердечная недостаточность. Но впоследствии экспертиза установила, что смерть наступила именно из-за отравления газом для заправки зажигалок. 18 сентября завершилось служебное расследование, проведенное Управлением образования города Воронежа. В действиях педагогического состава школы №34 не было выявлено никаких нарушений: на переменах в коридорах, как и положено, дежурили учителя. А досматривать туалетные кабинки педагоги не могли, нет у них ни прав таких, ни обязанностей. Однако директор школы не стал дожидаться выводов служебного расследования, впрочем, как и результатов работы Следственного комитета. Сергей Николаевич Таценко, проработавший более 20 лет в 34-й школе, написал заявление об увольнении по собственному желанию. Не смог после случившегося оставаться в директорском кресле, даже потом в одном из интервью с горечью признался, что чувствует частично и свою вину за произошедшее. Все участницы трагедии учились, в общем, неплохо, были в меру активные и в целом характеризовались вполне положительно. Возможно, если бы кто-нибудь их предупредил, объяснил, чем может закончиться такой «просмотр мультиков», все были бы живы. Но, как говорили потом учителя, они сами в тот день впервые узнали о новом подростковом увлечении. – Этот наркотик невозможно распознать с первого взгляда, – рассказывала мне одна из педагогов. – Уже через минуту после вдыхания газа дети выглядят абсолютно нормально, как обычно. Никаких подозрений их внешнее или психологическое состояние не вызывает. Мы, конечно, предупреждаем и детей, и родителей о вреде наркотиков. И фильмы показываем, и беседы проводим. Все родители знают, что надо при малейшем подозрении проверять, какие у ребенка зрачки, есть ли следы инъекций на локтях, а иногда даже под коленями, это знают все. Но про газ вообще никто ничего! – А вот вы говорите, что про газ ничего не знали. Неужели учителям, завучам, директорам сегодня не рассказывают о современных наркотических средствах, которые могут оказаться в школе и которые могут пробовать дети? – Ну почему же, рассказывают. На семинарах, иногда на курсах даже фильмы показывают. Но не могу сказать, что часто и что речь идет именно о современных наркотиках. У учителей и у школы сегодня столько обязанностей, что до профилактики наркомании руки доходят не всегда. К сожалению, эти слова моей собеседницы оказались справедливы. В Воронежской области есть несколько районов, в которых школы ведут усиленную, то есть более или менее постоянную антинаркотическую работу. Но в основном все зависит от отдельно взятого учителя, если найдется в школе энтузиаст, борец с наркотиками, то и стенгазеты будут выпускать, и агитбригада появится с названием вроде «Даешь за ЗОЖ!», и врача на классный час пригласят, и полицейского. Вполне возможно, что такой учитель-энтузиаст даже в Интернете провел бы час-другой, чтобы найти информацию об опасности новых модных психотропных средств, о том, что сегодня молодежь употребляет и чем это ей грозит. Но, увы, наша школа вынуждена заниматься чем угодно, только не детьми, ее будто специально отваживают от прямых обязанностей. Вместо них – бумаги, отчеты, документы сначала в бумажном варианте, потом в электронном, потом в сокращенном, затем в расширенном… Когда я спрашивала знакомых завучей и учителей, что они думают о произошедшей трагедии, все как один кроме слов сожаления и сочувствия говорили о том, что школа и педагоги сегодня перегружены посторонними обязанностями, а с детьми заниматься некогда. Службу школьных психологов и социальных педагогов практически развалили и на восстановление денег не дают, хотя  без этих специалистов современной школе не обойтись. Дети год от года в психологическом смысле становятся все сложнее, родители не знают, как с ними справиться, и общество активно перекладывает обязанности по воспитанию детей на школу. Сегодня к школе повышенные требования абсолютно у всех – у родителей и детей, у государства и чиновников, у правоохранительных органов и общественных организаций. Зато действенную, реальную помощь школе оказывают единицы.  В данной трагедии многие решились поддержать директора. Когда Сергей Таценко написал заявление об уходе, не только коллеги-учителя, но и родители учеников принялись собирать подписи в его защиту, чтобы передать их в управление образования и просить оставить за директором школы его должность. Но, несмотря на такую поддержку и на положительные результаты служебного расследования, Сергей Николаевич простился со школой, сейчас здесь новый директор.    После того как стали известны результаты экспертизы и была названа истинная причина смерти девочки, прошла информация о возбуждении дела по статье «халатность». Я попросила Юрия Абуладзе, следователя следственного отдела по Ленинскому району города Воронежа Следственного управления Следственного комитета РФ по Воронежской области, человека, который вел данное дело, рассказать «Учительской газете», кому именно будет предъявлено обвинение в халатности. – Дело по статье «халатность» возбуждать не будем, так как объективно в случившемся ничьей вины нет. Произошедшее будет расценено как несчастный случай, потому что винить в этом врачей, или директора, или учителей было бы неправильно, так как они не могут каждой девочке заглянуть в сумку или обшарить карманы. – А как вам рассказали о случившемся сами девочки, они впервые дышали этим газом? – Нет, не впервые. Говорили, что до этого уже пробовали. Как в любой компании, в этой тоже скорее всего был лидер, потому что такие поступки чаще всего совершаются «на поводу». И здесь та, которая погибла, лидером в группе не являлась.  – Существует ли запрет на продажу газовых баллончиков? – Нет. Мы специально направляли запрос в Роспотребнадзор, пришел ответ, что газовые баллончики для заправки зажигалок находятся в свободном обращении, в свободной продаже. После разговора со следователем снова вспомнился киоск на автобусной остановке. Почему-то кажется, что продавцы, а главное – хозяева торговых точек, неплохо осведомлены о том, что именно и для чего продают. Возможно, я ошибаюсь насчет продавцов, но совершенно четко знаю следующее. В стране, где действует общегосударственный закон о запрете курения в общественных местах и тем более в школах, должен действовать запрет и на продажу несовершеннолетним газовых баллонов для заправки зажигалок. Если нельзя курить, то для чего детям заправлять зажигалки? Для папы? Он сам в состоянии это сделать. Для тех, кто сомневается в необходимости такого запрета, вот эта самая последняя информация. 1 октября в городе Курске на берегу реки Тускарь было найдено тело 15-летнего школьника. Как удалось установить в ходе проверки, подросток вместе со своим другом купили в магазине газовый баллончик для заправки зажигалок, они зашли в безлюдное место и начали вдыхать газ. Через несколько минут одному из подростков стало плохо, он упал на землю и подняться уже не смог. Прибывшие на место медики констатировали смерть. Также трагически распрощались с жизнью, надышавшись газа, 11-летний ребенок в Алтайском крае, 14-летний подросток в Кирове и 15-летний в Краснодарском крае. Для справки Пропан-бутан имеет запах, обладает наркотическими свойствами, пожаро- и взрывоопасен. Автомобили, заправляемые этим топливом, согласно технике безопасности должны стоять на открытом воздухе, а не в гараже или каком-то другом закрытом помещении. Воронеж Комментарий психолога Альбина ТАТАРИНЦЕВА, декан психолого-педагогического факультета Воронежского государственного педагогического университета: – Ведущая деятельность в подростковом возрасте – общение, поэтому для подростков самыми главными авторитетами становятся друзья и подруги. Доверие друг к другу при этом абсолютное, и дети откликаются практически на любое предложение более активных сверстников, совершенно не думая о последствиях. Поэтому многие вещи в этом возрасте делаются «за компанию» или даже «на слабо», и никто не думает о возможных трагических последствиях, тем более о возможной смерти. Страх смерти преследует человека на протяжении всей жизни, но есть кризисные моменты осознания, например, в возрасте трех лет, семи лет, а в подростковом возрасте такого нет. Для подростков является нормой думать, что они будут жить вечно и что смерть очень далеко. Второй момент – это так называемые незаполненные ниши, отсутствие психологической культуры. Если дети в этом возрасте или раньше потеряли контакт с родителями, то в общении образуется вакуум, и от этого они начинают опять искать друзей, группируясь в так называемые клубы по интересам. А это может быть и газ, и другие экстремальные занятия, например, залезть на крышу, чтобы посмотреть оттуда вниз, в результате чего часто происходят несчастные случаи и дети срываются, падают. Сегодня настало время психологического просвещения. И учитель уже должен быть не просто учителем, а и психологом, и воспитателем, и так далее. Но в таких условиях у него просто не останется времени преподавать свой предмет, давать знания. Поэтому, на мой взгляд, первое звено, с которого надо спрашивать за воспитание детей, – это родители. А школе сегодня необходимы специалисты-психологи! К сожалению, повсеместно идет тенденция сокращения в школах и психологов, и социальных педагогов, и логопедов. Они балласт, который не дает расти зарплате остальных работников школы. А по-хорошему, как это планировалось еще Ириной Владимировной Дубровиной в 1989 году, в каждой школе должно быть психологическое сопровождение, и не в объеме одной ставки на 500 человек, а в идеале должна быть одна ставка психолога на один класс. Тогда можно и по душам говорить, и с каждым ребенком общаться. К сожалению, сейчас у нас 0,5 ставки на полторы тысячи учеников,  такими темпами до каждого мы не дойдем никогда.