Фронтовик из книги рекордов

У нашего собеседника за плечами годы Великой Отечественной войны, боевые ордена, медали и около 450 (!) ролей в театре и кино, позволившие ему войти в Книгу рекордов Гиннесса. Об эпизодах своей биографии рассказывает народный артист России Павел Винник. Он был актером Академического театра им. В.В. Маяковского, Театра-студии киноактера, Малого театра. Ныне – актер МХАТ им. А.М. Горького. Народный артист России. Снимался в фильмах «Смелые люди», «Застава в горах», «Пролог», «Судьба человека», «Непокоренный батальон», «Неуловимые мстители», «Гори, гори, моя звезда», «Двенадцать стульев», «Мимино», «Государственная граница», «Трест, который лопнул», «Мушкетеры, двадцать лет спустя», «Стрингер» и других.

«Я с Украины, вся моя родня проживала в Виннице. До войны в этом городе располагался драматический театр. В этом театре я и вырос. Моя мама работала в нем портнихой, старшая сестра матери – билетером, а дедушка – сторожем.

В 1932 г. наша семья переехала в Одессу. Туда перевели отца. Многие первые воспоминания о театре и кино связаны у меня с этим городом, с его красотой, культурой. А потом началась война. Отец ушел на фронт, 13 сентября 1941 г. пришла «похоронка» на него. А я встретил войну в истребительном батальоне – гасил «зажигалки», которые сбрасывали на город немецкие самолеты. Когда наши войска отступали из Одессы, я ушел вместе со своим батальоном. Мы прошли всю Украину, дошли до Моздока. Там шло пополнение действующей армии. Для зачисления туда мне не хватало двух лет. Поэтому в документах о рождении пришлось переправить пятерку на тройку, в результате получилось «1923» вместо «1925», и меня взяли. Попал в известную ныне 416-ю стрелковую Таманскую дивизию, в 1374-й стрелковый полк.

Первый свой тяжелый бой, боевое крещение, принял в Ясско-Кишиневской группировке. Во время наступления на Кишинев в составе пехотной роты мы форсировали реку, перешли с высокого правого берега на низкий, левый, и… оказались перед немецкими танками, которые начали нас утюжить. От роты осталось 19 человек. После боя нас построил командир батальона и сказал: «Все «старики» – в хозвзвод, а молодые ребята – три шага вперед!» Нас отправили в роту автоматчиков, каждому выдали автомат ППШ. Это была большая честь. В то время автоматы были далеко не у всех, воевали винтовками. С этой ротой я прошел до Берлина.

С 3-го Украинского фронта нас перевели в 1-й Белорусский. Воевать начали под Ковелем, потом вступили в Польшу.

Часть советских войск прорывалась к Варшаве напрямую, сквозь очень сильную оборону немцев. С нашей стороны шло три эшелона танков. Чтобы перейти минные поля, нас посадили на них. Первый эшелон попал под огонь немецких орудий. Потери были страшные. Я же находился во втором эшелоне, поэтому отделался только контузией. Помню только свист снаряда. Позже мои товарищи случайно заглянули в палатку медсанбата и обнаружили там меня. Ведь во время наступления раненых не сразу отправляют по госпиталям, сначала отвозят в медсанбат. Меня «выкрали»: положили в повозку с хлебом и отвезли в родную роту. Там я несколько недель приходил в себя. У меня была очень тяжелая форма контузии: потерял слух, не мог говорить. Но товарищи меня выходили.

Брать Берлин довелось в легендарной 5-й ударной армии. Мы наступали от Зееловских высот. Вы себе не представляете, как немцы укрепили свои рубежи! Если я и остался жив, то не благодаря везению, а благодаря гениальному стратегическому уму, полководческому таланту Жукова. Перед штурмом нам выдали дополнительное оружие, в том числе, «эргэдэшки», гранаты, которые можно было использовать и против танков, и против пехоты. За несколько мгновений до команды «В атаку!» сзади нас зажглись прожектора, которые ослепили неприятеля. Это был очень умный шаг! Ведь во время атаки самое трудное – выскочить из окопа. Да, потом надо пробежать примерно 10 шагов, упасть и отползти, чтобы перебежками вновь двинуться вперед. Но подняться из укрытия – самое страшное, потому что противником те места уже пристреляны. Первые 10 шагов по полю боя на подступах к Берлину для многих наверняка могли стать последними, если бы не свет прожекторов в глаза фашистам. Они просто не знали, куда стрелять! Вот что такое талант Жукова!

Есть и вторая причина, благодаря которой я остался жив. За это надо благодарить моего командира роты лейтенанта Солкина, бывшего моряка, прошедшего штрафбат. Он, получая очередной приказ, не срывался тут же его выполнять, а собирал роту и говорил: «Ну, ребята, есть новое задание. Как будем действовать, чтобы пролить поменьше крови?» Рассказывал о поставленной задаче, и мы советовались, как лучше поступить.

На окраине Берлина район был очень тяжелый, простреливаемый. В Берлине удивительно прямые улицы, дома высотой не менее пяти-шести этажей. На высоту полутора этажей были забраны в гранит. Укрыться практически негде. В конце улицы, где она под прямым углом пересекалась с другой, немцы оборудовали огневую точку и простреливали всю улицу. К моменту штурма Берлина от всей нашей роты автоматчиков осталось 39 человек. Командир вновь, как обычно, собрал нас и задал вопрос: «Как выполнить задачу ценой малых потерь?» А я ему ответил: «Товарищ командир! Я парень городской, и знаю один приемчик. В городе у каждого дома есть парадный ход и черный. Можно не лезть под пули, а зайти сзади через черный ход, подняться вверх по лестнице, пройти через дом, спуститься, выйти к другому дому и так далее». Командир удивился, но дал мне еще двух бойцов и направил в разведку. Гражданское немецкое население сидело в подвалах, все двери в домах были открыты. За полтора-два часа мы прошли домами квартала четыре, миновали всю улицу и оказались напротив того самого поперечного дома, откуда немцы вели огонь. Хорошо закрепились! Оставшись наблюдать за немцами, я отправил двух ребят за подкреплением. Через некоторое время такими же путями пришла вся рота. Мы спустились до третьего этажа дома, достали свои «эргэдэшки» и забросали немцев. Какая у них началась паника! Мы открыли всю улицу для наших войск. Тактику таких прорывов быстро переняли.

За бои в Берлине я получил свой второй орден – Отечественной войны. А первым меня наградили, когда мы находились близ реки Шпрее. Тяжелая техника отстала. Пехота переправилась по льду на другую сторону реки. Немцы бросили против нас свои «тигры». Это ужас! Позже, когда атака прекратилась, я заметил лежащий на земле ящик из-под минометных мин. Открыл его – и не поверил своим глазам! В нем лежало Знамя полка! Стоит ли напоминать, что в случае утери Знамени часть расформировывалась, а виновные привлекались к строгой ответственности. Двое моих спутников помогли мне обернуть вокруг туловища драгоценное полотнище, спрятать его под ватником, и мы начали пробираться к своим. Командир полка полковник Калашников уже готовился к самому худшему… Тут вошли мы со спасенным Знаменем! За это я и получил свой первый орден – орден Красной Звезды. Были еще награды – за штурм Варшавы, за Победу и т.д. А последнюю – медаль маршала Жукова получил в 2003 г.

Войну окончил старшим сержантом. После Победы пришлось послужить в Берлинском гарнизоне.

Впоследствии мне довелось сниматься во многих фильмах, случалось играть и людей в погонах. Военный опыт помогал воплощать эти образы на экране, хотя далеко не всегда они были положительными! Иногда доставались роли с комедийным уклоном или отрицательные, часто даже изображать врагов.

Вернувшись в Одессу, разыскал мать. Поступил в театральное училище. Мысль о поступлении в него не покидала меня с детства. Хотя тогда кроме мамы меня никто не поддерживал. Отец – математик, когда в детстве я участвовал в художественной самодеятельности, обычно говорил: «Шут гороховый!» А я этим гордился!

Училище тяготело к украинской театральной школе, а чтобы прийти на русскую сцену, надо было учиться в Москве. Поэтому приблизительно в 1947 г. я приехал в столицу.

Моей заветной мечтой был Малый театр. Поступил в Московское городское театральное училище. В нем преподавали великолепные педагоги, была потрясающая школа русского художественного театра. Знания, полученные там, немало пригодились в жизни. Учеба завершилась в 1951 г. Куда дальше? В это время на гастроли в Крым со спектаклем «Таня» направлялся Театр драмы (так раньше назывался театр имени Маяковского). Меня пригласили участвовать в постановке. Я с радостью согласился.

Главную роль в спектакле играла замечательная актриса Мария Бабанова. Она стала своего рода моей «крестной»: помогала влиться в спектакль, а когда театр вернулся в Москву, отправилась к художественному руководителю Театра драмы Николаю Охлопкову и хорошо отрекомендовала меня. В этом театре я проработал до 1958 г.

С 1960 г. по 1992 я проработал в Театре киноактера. После этого играл в Малом театре, потом во МХАТе им. Горького. Я немало обязан художественному руководителю, директору МХАТа, народной артистке СССР Татьяне Дорониной за то, что она взяла меня к себе, потому что в то время я был фактически безработным. Шесть лет проработал во МХАТе, играл в спектаклях «Синяя птица», «Дорогая Памела» и других. Когда же встал вопрос о возрасте, перешел на разовые выступления. Но так как искусство было для меня дороже всего, покидать его не хотелось, для этого приходилось искать какие-то пути.

В настоящее время я президент Бюро пропаганды отечественного кино.