На чтение: ≈ 24 мин.Философия текста – концепция, синтезирующая ряд подходов научной и философской методологии ХХ века.
1) Все элементы текста взаимосвязаны.
2) Связь между элементами текста носит трансуровневый характер.
3) В тексте нет ничего случайного.
4) За каждым поверхностным и единичным проявлением текста лежат закономерности, носящие мифологический характер.
5) Текст не описывает реальность, а вступает с ней в сложные взаимоотношения.
6) То, что истинно в одном тексте, может быть ложно в другом.
7) Текст – не застывшая сущность, а диалог между автором, читателем и культурным контекстом (тезис поэтики Бахтина).
Говоря о видах и способах построения художественного текста в искусстве модернизма и постмодернизма, отмечаем, что текст строится из цитат и реминисценций к другим текстам. Цитата перестает играть роль дополнительной информации, становится способом приращения смысла текста. Вот ставший уже хрестоматийным пример:
Я помню чудное мгновенье
Невы державное теченье
Люблю тебя Петра творенье
Кто написал стихотворенье
Я написал стихотворенье
Вс. Некрасов
Интересно в этом плане и творчество Л. Рубинштейна. Произведения «сшиты» из «обрывков», настолько типичных, что они могут принадлежать всем и каждому, «бытовые фразы соседствуют с метафизическими, создавая и передавая сиюминутность и вечность мира» (Современные русские поэты: справочник-антология. – М: Мегарон. 1998. С.253).
– Ну что я вам могу сказать?
– Он что-то знает, но молчит.
– Не знаю, может, ты и прав.
– Он и полезней и вкусней.
– У первого вагона в семь.
– Там дальше про ученика.
– Пойдемте. Я как раз туда.
– Ну что, решили что-нибудь?
– Сел – и до самого конца.
– Послушай, что я написал…
«Появление героя»
Иллюстрируя седьмой тезис философии текста, можно провести работу над фрагментом рассказа Т. Толстой «Сюжет»:
…Пушкину грезятся огни, стрельба, крики… кто-то положил остужающую руку на горячечный лоб – Даль? – Даль. Даль заволакивает дымом, кто-то падает, подстреленный, на лужайке… это он сам, убит, – к чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор? – шотландская луна льет печальный свет на печальные поляны, поросшие развесистой клюквой и могучей, до небес, морошкой: прекрасная калмычка, неистово, туберкулезно кашляя, – тварь дрожащая или право имеет? – переламывает над головой зеленую палочку – гражданская казнь: еще ты дремлешь, друг прелестный? Не спи, вставай, кудрявая. Собаки рвут младенца, и мальчики кровавые в глазах. Расстрелять, – тихо и убежденно говорит он, – ибо я перестал слышать музыку, румынский оркестр и песни Грузии печальной, и мне на плечи кидается анчар, но не волк я по крови своей: и в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть… Гул затих, я вышел на подмостки, я вышел рано, до звезды, был, да весь вышел, из дому вышел человек с дубинкой и мешком. Пушкин выходит из дома босиком, под мышкой сапоги, в сапогах дневники. Так души смотрят с высоты на ими брошенное тело…
Вопросы к фрагменту:
– Какие особенности в построении текста вы заметили?
– Чем это, на ваш взгляд, обусловлено?
– Цитаты из каких произведений использованы в данном отрывке?
– Как они помогают понять основную мысль текста?
Проблема организации целого текста как продукта речемыслительной деятельности столь глобальна, что изучением её занимаются представители разных отраслей знания (лингвистики, психологии, прагматики, методики преподавания языка, литературоведения). Каждая отрасль определяет свой предмет исследования в этом объекте. Для лингвистики текст – это, прежде всего, целостная, имеющая свой содержательный и формальный план структура, в которой функционируют языковые единицы, принадлежащие различным уровням системной иерархии языка. Каждая языковая единица в составе текста, имея свой план содержания (семантика) и выражения (формальные показатели значения), «вливается в целостность текста, насыщая его смысловую структуру (информативность) своей семантикой и образуя, взаимодействуя с другими единицами, внешнюю структуру текста (синтаксическую протяженность). Эта внешняя структура текста сложна, неоднородна, многопланова, целостна. В последнее время она стала одним из актуальных объектов исследования лингвистики текста как целостная, но многоаспектная структура, имеющая композиционно-синтаксические и стилистические, структурно-семантические и логико-грамматические параметры.
Как реализуется связность текста? В каком соотношении находятся связность и связи, с помощью которых достигается целостность? Что представляют собой внутритекстовые связи и их средства? Какова сфера функционирования и приоритеты, специализация у межфразовых связей, если структура текста неоднородна? Решение этих вопросов и апробирование результатов важны для методики преподавания языка, т.к. обучение связной речи – одна из главных задач уроков русского языка в школе.
Учащиеся должны знать, каким инвентарем средств можно пользоваться при построении текста и любого связного высказывания, каковы механизмы построения общего коммуникативного целого.
Умение учащихся грамотно строить высказывание (текст) связано с умениями:
1) вычленять микротемы как минимальные единицы речевого смысла;
2) выделять абзацы;
3) использовать зачин и конечную конструкцию для оформления сложного синтаксического целого;
4) умело пользоваться различными средствами межфразовых связей.
Особое внимание должно быть уделено формированию умения выделять абзац. Абзац надо расценивать как стилеобразующий фактор.
Так, большие по своему объему абзацы более характерны для эпически спокойного повествования; абзацы небольшие, в том числе и абзацы предложения, более свойственны повествованию напряженному, лирически взволнованному.
Иногда, в связи с необходимостью специального оформления зачина средствами письма, в абзац выделяется предложение, выступающее в роли своеобразного заголовка к тому, о чем говорится далее. Одно предложение выделяется в отдельный абзац и в тех случаях, когда оно является концовкой сложного синтаксического целого и когда необходимо подчеркнуть, что то или иное обобщение относится не только к последнему предложению, но и к ряду предыдущих. Само выделение в абзац отдельного предложения – распространенный прием публицистической и художественной речи. Абзац не всегда характеризуется смысловой завершенностью, часто выступает как средство, способствующее наиболее полному восприятию информации. Так, используя абзацный отступ и различные синтаксические конструкции, автор имеет возможность выразить, а мы, в свою очередь, воспринять значимость той или иной мысли в развитии микротемы.
На уроках также идет разговор о грамматических средствах выражения связности текста. Кроме основных синтаксических средств – союзов и союзных слов, а также порядка следования частей, местоименных слов, словесных повторений и интонации, грамматическими средствами выражения связности являются также отношение видовременных форм глаголов – сказуемых и наличие лексических конкретизаторов. Нередко два самостоятельных предложения в тексте могут быть связаны не только между собой, но и с другими предложениями предыдущей части текста. Выделяют два типа связи по расположению компонентов текста относительно друг друга – контактную и дистантную. При соединении соседних предложений наблюдается контактная связь, соединение же предложений, расположенных на определенном расстоянии, образует дистантную связь.
С учащимися старших классов можно рассматривать связность с точки зрения материализации средств ее выражения. Эксплицитная связь – связь, получившая формальное выражение при помощи разного рода языковых средств. Имплицитная связь – это связь, не получившая формального выражения при помощи языковых средств, связь через ассоциации, возникающие на основе сообщенного. И тот, и другой вариант связи обеспечивает смысловое взаимодействие компонентов текста. Другими словами, весь комплекс межфразовых связей обеспечивает тематическое развитие мысли, заявленной либо в заглавии (макротекст), либо в микротеме зачина (микротекст).
Таким образом, стараюсь подвести ребят к выводу, что любой правильно организованный текст представляет собой смысловое и структурное единство, части которого взаимосвязаны как семантически, так и синтаксически.
Связность целого текста (т.е. тематическое развитие) достигается разными способами (на разных уровнях и в разной совокупности частных связей), образуя «густую сеть переплетений» (по Солганику).
В своей работе я использовала, в частности, тексты С. Довлатова. В одном из своих немногочисленных интервью Довлатов признает: «Я внедрил такой жанр, который в России называется «взгляд и нечто». Довлатов – профессиональный литератор, и нам интересен именно его «лучший порядок» «лучших слов», тексты его произведений – прекрасный материал для наблюдений за словом.
Говоря на уроке о внутритекстовой связи и ее средствах, работаем с фрагментом текста:
1) Заключенный Чичеванов, грабитель и убийца, досиживал на особом режиме последние сутки. Назавтра его должны были освободить. За плечами оставалось двадцать лет срока.
2) Мне показалось нелепым так бдительно охранять зека. Ведь ему оставалось сидеть несколько часов.
3) Я выпустил его из камеры. Он выпрыгнул на ходу и бежал.
4) Шесть часов спустя его задержали… Чичеванов успел взломать продуктовый ларь и дико напиться. За побег и кражу ему добавили 4 года…
5) Случившееся казалось невероятным.
6) Но капитан Прицепа мне все разъяснил. Чичеванов отсидел 20 лет. Он привык. Тюрьма перестроила его кровообращение, его дыхательный и вестибулярный аппарат. За воротами тюрьмы ему нечего было делать. Он дико боялся свободы и задохнулся как рыба…
7) Нечто подобное испытываем и мы, российские эмигранты.
8) Десятилетиями мы жили в условиях тотальной несвободы. Мы были сплющены наподобие камбалы тягчайшим грузом всяческих запретов. И вдруг нас подхватил разрывающий легкие ураган свободы.
9) И мы отправились взламывать продуктовый ларь.
Логико-смысловая структура фрагмента представляет собой связность линейного типа, оформленную по принципу смыслового зацепления и смыслового перекрытия двух микротем:
1) испытание свободой для заключенного;
2) испытание свободой для эмигранта.
Развертывание первой микротемы – фоновой линии изложения – подается абзацами с 1-го по 6-й. Тематическое развертывание второй микротемы – сюжетной – в абзацах с 7-го по 9-й. В пределах линий изложения связь контактная, цепная. Смысловое зацепление самих микротем также оформлено средствами цепной связи, подтверждением чего является лексический показатель «нечто подобное» (см. 7-й абзац), отсылающий ко всему предыдущему смыслу 4-6-го абзацев. Собственно, вся фраза «Нечто подобное…», выделенная в отдельный абзац, служит логическим мостиком для подключения второй линии изложения. Союзом вводится 9-й абзац, состоящий ровно из одного предложения (значит, особо значимый в авторском восприятии): «И мы отправились взламывать…» Эта фраза-абзац является общей концовкой фрагмента. Отмечаем – «взламывать продуктовый ларь» (в 9-м абзаце – ироничное) и «взломал продуктовый ларь» (в 4-м абзаце – без иронии). Это смысловое тождество подтверждает, что 9-й абзац с союзом «и» вступает не только в контактную сочинительную связь с 6-м абзацем, но шире – со смыслом всего фрагмента.
С учащимися старших классов можно (и нужно) вести разговор о видах информативности текста – фактуальной, концептуальной и подтекстной. Умение выявлять подтекст помогает вести диалог с текстом (следовательно, с автором, другим читателем).
Перед началом работы с нижеприведенным текстом ставятся следующие вопросы: Какие уровни прочтения этого текста возможны и сколько их? Каков смысл текста для творца и человека (стороннего наблюдателя)?
Творец. Разбогател на своих книгах. Но они ему не нравятся, тогда он принимается за великое произведение. Работает только над ним. Без конца переделывает. И вот постепенно в дом заползает нужда, за ней – полная нищета. Все приходит в упадок, а он живет в состоянии какого-то жуткого счастья. Дети постоянно болеют. Приходится сдать квартиру внаем и самим ютиться в одной комнате. Он все пишет. Жена становится неврастеничной. Проходит год за годом, запустение полнейшее, но он продолжает работу. Дети сбегают из дома. Жена умирает в больнице, а он в этот самый день ставит последнюю точку, и человек, сообщивший ему горестное известие, слышит в ответ лишь одно слово: «Наконец-то!»
А. Камю
Выписываем ключевые слова каждого из «текстов», что помогает отобразить отношения разных смыслов этого произведения. Оксюморон «жуткое счастье», ключевая фраза – «Все приходит в упадок, а он живет в состоянии какого-то жуткого счастья» – усиливают ожидание и переживание катастрофы, которую наблюдает со стороны читатель. Дистантная и контактная связи, концентрация времени в 13 предложениях, антитеза 1-го и 13-го предложений и внутри предложений (3,6,11,13) – все работает на столкновение двух смыслов, двух «текстов»: 1) творить, создавать произведения искусства, несмотря ни на что (быть одержимым своей идеей, делом); 2) нести ответственность за близких тебе людей, заботиться о них.
Вопрос о столкновении смыслов, авторском оперировании имплицитно и эксплицитно выраженной информацией можно рассмотреть и при работе над прозой В. Шкловского (хорошо продуманная композиция его произведений и сравнительно небольшой объем делают работу несложной и захватывающей). Например, «Гамбургский счет».
Гамбургский счет – чрезвычайное понятие.
Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера.
Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы.
Они борются при закрытых дверях и занавешенных окнах.
Долго, некрасиво и тяжело.
Здесь устанавливаются истинные классы борцов, чтобы не исхалтуриться.
Гамбургский счет необходим в литературе.
По гамбургскому счету – Серафимовича и Вересаева нет.
Они не доезжают до города.
В Гамбурге – Булгаков у ковра.
Бабель – легковес.
Горький – сомнителен (часто не форме).
Хлебников был чемпион.
Отмечаем, абзац равен предложению. Всего в тексте 13 абзацев-предложений. Логико-смысловая структура представляет собой связность линейного типа, оформленную по принципу смыслового зацепления двух микротем (приблизительно равных по объему).
Развертывание первой микротемы – фоновой линии изложения – подается абзацами с 1-го по 6-й. Тематическое развертывание второй микротемы – сюжетной линии изложения – в абзацах с 1-го по 13-й.
Между собой абзацы-предложения связаны меньше, чем со смыслом целого.
Стиль Шкловского тесно сращен с его методом введения материала – разнородного и неожиданного.
Очень интересны в плане анализа миниатюры М.М. Пришвина. Это тоже авторская проза: в ней явственно стремление обнажить самого себя и свое время. Проза Пришвина – это напряженный диалог с самим собой.
Вот пример: «Незабудки».
Когда теплый луч нагреет кору и на белую бересту сядет большая сонная муха и полетит дальше;
когда надутые почки создадут такую шоколадного цвета густоту крон, что птица сядет и скроется;
когда в густоте коричневой на тонких веточках изредка некоторые почки раскроются, как удивленные птички с зелеными крылышками;
когда появится сережка, как вилочка о двух и о трех рожках;
когда вдруг в хороший день сережки станут золотыми, и вся береза стоит золотая, и когда наконец войдешь в березовую рощу и тебя обнимет всего зеленая прозрачная сень…
– тогда по жизни одной любимой березки поймаешь жизнь всей весны и всего человека в его первой любви, определяющей всю его жизнь.
Композиционное построение необычно: 6 абзацев равны одному предложению. Каждый абзац – микротема: сопоставляются факты, события, осознаваемые автором как однородные по значимости. Здесь нет смены планов повествования, с каждым абзацем идет лишь приращение смысла. В абзацах – сходные глагольные формы, синтаксический параллелизм. Интересные эпитеты и особый ритм фразы сближают прозу со стихом. Приняв этот текст за определенную модель, учащиеся пробуют создавать свои варианты по модели.
Говоря о феномене языковой игры как об осознанном нарушении самых разнообразных форм речевого общения, нельзя не обратить внимания на такое ее проявление, как анекдот. В центре анекдота находится странное, неожиданное, нелепое событие, выпадающее из повседневного течения жизни. Причем его нелепость нарастает и полностью разрешается лишь в бурном, остром финале. Самая откровенная «небывальщина» преподносится как самая очевидная реальность. Каков психолингвистический механизм понимания анекдотов? Адекватное восприятие предполагает наличие особого рода речевой компетенции, где, кроме чувства юмора, неизбежно предполагается умение распознать неявно выраженный смысл. Как никакой другой жанр, анекдот ориентирован на встречную мыслительную активность воспринимающего адресата.
На уроках русского языка мы рассматриваем языковые анекдоты, в которых нарушение форм речевого общения идет на уровне фонетики, фразеологии, словообразования и грамматики. Вот несколько примеров:
– фонетика
Сидит мужик на берегу с удочкой. Не клюет. Вдруг на другом берегу из палатки вылезает взъерошенный, с заспанной физиономией, другой мужик и кричит: «Эй, ты, клева сегодня не будет. Клево было вчера…»
– фразеология
Отец устраивает подругу на ночлег. Она в городе проездом.
– Ну что вы хлопочете, – говорит гостья, – мне просто неудобно, я могу спать на гвоздях…
– Вечно эти женские капризы. Где я тебе в час ночи достану гвозди?! Спи уж так!
– словообразование
В зоопарке.
– Граждане! Перед вами орел-стервятник. Питается исключительно стервами. Гражданка, отойдите же от клетки!
– грамматика
Школа. Урок русского языка. Учительница спрашивает ученика.
– «Я красива» – какое это время?
– Прошедшее, Мария Ивановна.
Учащиеся и сами могут привести ряд примеров, при этом постигая способы создания комического.
Выбор читателей
Комментарии