Фигура умолчания Можно ли по итогам экзамена судить о качестве образования

Итак, первая четверть почти растаяла, новый учебный год стремительно покатился к своему завершению, а значит, к выпускным экзаменам. Между тем еще не отпылали страсти и не завершились недоумения-недоразумения, обнажившиеся при обсуждении итогов ЕГЭ. Ни среди ректоров вузов, ни среди директоров школ нет очевидного единения при оценке результатов единого государственного экзамена и судьбы этого эксперимента в 2003 году.

Впервые в ЕГЭ весной 2002 г. участвовали школьники Новосибирской области – на добровольных началах. В других шестнадцати областях и краях эксперимент проводился как единственная форма испытания, обязательная для всех. Разные условия не позволяют сопоставлять результаты. Да и корректно ли оценивать качество образования по итогам эксперимента – на то он и эксперимент, в ходе которого должны совершенствоваться контрольно-измерительные материалы, критерии, технология, отбор экспертов и прочее.
Но вот на совещании в Новосибирске один из министерских сотрудников сказал с укоризною:
– Единый экзамен по математике новосибирские выпускники сдали слабее, чем в среднем по России. Очевидно, страдает качество математического образования.
Естественно, захотелось посмотреть, что же происходит с математикой в мегаполисе, где многие десятки математизированных факультетов тянут на себе и подготовительные курсы, и профильные классы, лицеи и гимназии, и олимпиады, и летние математические школы, и прочее. История оказалась прямо-таки детективной: искромсанная, нелогичная школьная программа, “нестыкующиеся” учебники, мизерное количество часов на математику, отток из школы квалифицированных кадров и приток новой педагогической генерации, получавшей образование в эпоху забастовок и демократизации высшей школы, когда разрешено было свободное посещение лекций, а технология контроля максимально формализовалась… То есть никакой там полет фантазии, никакой там ход рассуждений, развитие мысли преподавателя больше интересовать не должны, все упростилось до принципа “Угадай мелодию”… Проблема мотивации, общения, коммуникативности, поиска информации, цели – это к математике уже как бы и не имеет отношения.
Удивительно ли, что в средних классах многие дети не ощущают красоты математической мысли, не ценят оригинальности решения. Изумили меня и просмотренные тетради по математике учащихся седьмых и восьмых классов. Оказывается, домашняя работа ребенка может не проверяться вообще в течение года, никакой работы над ошибками можно не проводить, контрольные работы можно всем классом постоянно переписывать заново, в новых тетрадях…
Даже блистательные, заслуженные педагоги признают, что с математикой (да и не с нею одной) в средних классах – провал. В старших – особенно профильных – начинает действовать мощная мотивация (поступить в вуз, получить хорошую профессию или хотя бы на время избежать армии), а также помощь вузов и репетиторских центров. В Новосибирске сотрудничество с вузами особенно широко и разнообразно. Поэтому и результаты ЕГЭ не так блистательны. Парадокс?! Вовсе нет: те, кто сотрудничал с вузами, на ЕГЭ не устремились. Единый государственный экзамен выбрали те школьники, кто был не уверен в собственных силах, в объективности учителя, не определил своего профессионального интереса, адреса дальнейшей учебы. Наиболее сильные ребята, занимавшиеся в лицейских классах или на подготовительных курсах университетов по двухгодичной программе, сдали экзамены еще в апреле (теперь они проводятся в виде предметных олимпиад, щедро оплачиваемых родителями, как и выездные экзамены “целевого характера”). Не пошли на ЕГЭ и те сильные школьники, что много лет боролись за золотую медаль. Не пошли и те, кто был уверен, что родители ему эту медаль “подарят” непременно. Кстати, декан математического факультета горестно констатирует, что из десятков медалистов лишь двое подтвердили уровень образования, достаточный для обучения в вузе. Такая же картина по другим дисциплинам.
Впрочем, новосибирские математики на ЕГЭ все же парадокс продемонстрировали: сдали единый экзамен по математике почти так же, как выглядит среднероссийский показатель. Разница менее одного процента. Очень хорошо сдали математику выпускники сельских школ: здесь ЕГЭ выбирали наиболее сильные школьники, не имеющие возможности ехать на экзамен в далекий город.
Анализ министерского документа по итогам ЕГЭ показывает, что не с математикой в Новосибирской области наиболее серьезные проблемы, а с физикой, химией, другими дисциплинами – если о проблемах и качестве преподавания позволительно судить по итогам тестирования. Отличных работ по физике в среднем по России зафиксировано 8,8 процента, а по Новосибирской области 1,9 процента. Хороших работ -соответственно 41,6 процента по России и 23,9 процента у новосибирцев. Причины те же: несопоставимость больших и малых чисел (если во всей школе работу в форме ЕГЭ взялись выполнять только 4 слабых ученика, то 50 процентов из них могут вообще ничего не ответить, но эти 2 несчастных подростка могут оказаться “эксклюзивными” для всей школы, чья успеваемость признана теперь пятидесятипроцентной). Конечно, сыграли роль и добровольность, и репетиционные и целевые экзамены. Но, возможно, самое больное – массовый уход учителей физики из нищей школы. Подчас оставшийся физик преподает в двух-трех школах района (представьте себе качество седьмого и восьмого уроков во вторую смену с неуправляемыми семиклашками и запредельно издерганным учителем). Физиков,чтобы хоть как-то вести уроки, заменяют начинающими учителями без опыта, а подчас и без специального образования. Других нет: пенсионеров разогнали, работоспособные ушли сами. Пришедшие взамен сами не всегда справляются с тестами и задачами: чтобы стать профессионалом, нужно время и время. А если судить о работе начинающего по количеству школярских баллов, то и получим “Адекватную технологию”: контрольные и экзаменационные работы переписываются, а в журнал оценки “дописываются” – иногда и ручку не считают нужным сменить. Элементарная подделка документов. Но все закрывают на это глаза, чтобы не обидеть учителя: к этому его принудили абсурдные измерители качества образования, от которых зависят и аттестация, и всякие доплаты-добавки.
Не то же ли происходит и с ЕГЭ, когда по количеству баллов и несопоставимых процентов начинают судить о качестве образования в области? Экспертов об этом, кстати, на местах и предупреждают: от вашей квалификации зависит то, как оценят работу всех учителей области. Удивительно ли, что в спорной ситуации (а по русскому языку в Новосибирской области таких было более 1000) эксперты “склонялись” к более высокой оценке. Так можно ли по этой цифровой технологии судить о качестве образования в области?
А уж судить по количеству баллов при современном тестировании о творческих способностях нового Гаусса и Лобачевского, Лихачева или Сахарова еще более абсурдно. Известно, что дети с неординарным творческим воображением хуже других приспособлены к правилам и стандартам, не справляются с ними – понимают задание по-своему, не набирают “проходного балла”. О том же говорят старые профессора физики и математики: нестандартный ум нестандартно формулирует задачу. Оценить его можно лишь при личном собеседовании. Вот и ищет ректор НГУ Николай Диканский нестандартное решение по каждому такому “вопиющему случаю”. Как быть с одаренным математиком или физиком, если он не владеет английским и даже с русским – судя по тестам – не в ладах: не было рядом хорошего преподавателя? Жизнь, к счастью, под министерские стандарты не подгонишь. Хорошо бы не забывать эту бессмертную банальность смелым создателям новых технологий контроля качества образования и авторам универсальных тестов ЕГЭ.

Галина ФРОЛОВА