Федор Гиренок: Мы должны быть государственниками

Прямоугольная “стекляшка” первого гуманитарного корпуса МГУ. На последнем, одиннадцатом, этаже затерялась кафедра философской антропологии. Небольшая комнатка, в которую вмещается только два письменных стола и стенной шкаф. “Любовь к мудрости”, философия, живет здесь…

Мой первый вопрос Федору Ивановичу Гиренку, доктору философских наук, профессору, заместителю заведующего кафедрой философской антропологии МГУ, автору книг: “Экология. Цивилизация. Ноосфера”. (1987), “Ускользающее бытие” (1994), “Метафизика пата” (1966), “Патология русского ума” (1998) звучал так:

– Философия рождает идеи, которые затем “растаскиваются” естественными науками и приносят практические плоды. Какие идеи родились в философии за последнее время?
– Одним из достижений русской философии последних времен было открытие русского космизма. Я имел к этому самое прямое отношение, опубликовал целую серию статей на эту тему, которая с тех пор стала популярной. И сейчас уже стыдно не знать, что такое русский космизм, это раздел вузовских программ.
А что сделано в русской философии за последние, например, десять лет? Мало что сделано! Я имею в виду идеи. Одна из идей – соединить прошлое и будущее. Задача-то простая: восстановить те усилия, которые были характерны для русской философии. Русская философия когда-то прекратила свое существование. Из ее последних представителей известнее всего А.Ф.Лосев. Это был не советский, а именно русский философ. После него русская философия не длилась нашими усилиями. Была так называемая советская философия.
Но советские философы – это философы европейские. Очень часто они занимают позицию подражательскую. Эта подражательность умерщвляет, не дает возможности пустить корни в свою почву, то есть понять, что же происходит с нами. Миллионы невинно убиенных… а за что?! В ХХ веке с Россией, с русскими что-то происходило, и это должно быть понято. Философ должен уложить ситуацию в какие-то слова. Философ – это человек, который изобретает смыслы.

– Что надо читать думающим людям, чтобы лучше понять Россию?
– “Россия и Европа” Н.Я.Данилевского должна быть у каждого русского человека! Начиная чуть ли не с первого класса школы, наша публика должна уже знать фрагменты из этой книги. Когда я рассуждаю осмысленно, я должен поместить себя туда, где когда-то был Н.Я.Данилевский, К.Н.Леонтьев, гениальные русские мыслители, – вот они, рядом. До тех пор, пока нет этого чувства рядоположенности, ничего не произойдет. Я хотел бы, чтобы в словах депутатов, государственных людей, такой подход чувствовался. Но я не вижу ничего такого. Я боюсь, что сознание нашей интеллигенции замусорено еще в школе.

– Какой вам, профессору кафедры философской антропологии видится новая русская идеология начала ХХI века? Назовите ключевые идеи.
– В России – это идея империи, она была, есть и будет. Должно быть сформировано имперское сознание.
Мы очень свободные люди. Русские по природе своей страшные антигосударственники. Но поскольку у нас с волей плоховато, поскольку у нас еще есть остатки былой души, постольку эти наши недостатки увеличивают роль государства. Русские сами по себе лишены воли к власти или воли к воле, и это выдвигает на первый план государство. Так что мы должны быть государственниками. Это естественно. Но это должно быть не государство на европейский манер, а государство имперского народа, государство, которое водительствует.
Итак, империя, государство, имперское сознание, свобода, русский имперский народ – вот ключевые идеи.

– Создание в России семи крупных административных единиц с назначаемыми в них представителями президента является шагом в нужную сторону?
– Конечно, европейский костюмчик-то не лезет, потому и ввели окружное деление.
По вопросу государственного устройства имеется обширнейшая литература. Начинать следует с Ю.Ф.Самарина (1819-1876). Из его трудов, из работ Данилевского следует, что никакая федерация в России невозможна, так как это громадное пространство нужно какому-то народу держать. Создание федерации в России – это попытка разрезать живое тело и тем самым превратить его в неживое. Федерация как механическая комбинация земель никаких оснований для существования не имеет. Сама идея федерации в России не сопряжена с традициями нашей страны. А как говорил А.С.Хомяков, все настоящее коренится в прошлом, в традициях прошлого.
Всякие договора с так называемыми субъектами Федерации бессмысленны. Выражение “субъект Федерации” – это слово-заглушка для русского сознания, вроде слова “воин-интернационалист”. Никогда никаких подобного рода субъектов в России не было. Получается, будто бы Ингушетия, как “субъект Федерации” создала Россию!
Кто не понимает насущности этих задач, тот уйдет. Придут другие, которые поймут: России либо вообще не будет, либо она будет такой (по территориальному устройству), какой была прежде.
Тот, кто придумал идею федеративного устройства России, как мне кажется, просто не отдавал себе отчета в том, что он делает. Это могло проистекать от ограниченного образования. Просто надо было этим людям прочитать определенную литературу. Выводы по этому вопросу давно сделаны: никогда не будет Россия федеративной.

– Будем считать, что идеологи многих наших новшеств получили скверное образование… а какова роль философского факультета МГУ в формировании нового поколения, которое будет знать и понимать Россию?
– Философский факультет болен всеми болезнями современного общества. За годы советской власти (слово “советский” – это также слово – заглушка, которое заглушало действительные мысли и чувства) русское самосознание так притушили, что оно до сих пор не пробивается даже среди студентов философского факультета. Огромный слой интерпретативных текстов, взятых из европейской культуры, – это тренажеры мысли. Но одновременно с этой тренировкой происходит формирование некоего сознания, которое в России называлось интеллигентским. А интеллигентское сознание, согласно тому же Федотову, – это сознание беспочвенное. Неукорененность в почве сказывается и на выпускниках философского факультета МГУ. Для преодоления такого положения молодым людям необходимо, начиная еще со школы, читать определенные книги, которые – согласны они или нет, – они обязательно должны прочесть. А сейчас не читали и не знают. И многие из нынешнего руководства страны не читали и не знают. И говорят невесть что – о свободе, демократии, не понимая метафизики этих слов.

– Какие преобразования сегодня происходят в высшем образовании? Что следовало бы делать в отечественном образовании по вашему мнению?
– Во-первых, я не сторонник каких-либо преобразований. Минимум преобразований! У нас в России, которую все знали как Советский Союз, было прекрасное образование. За исключением, может быть, ряда гуманитарных дисциплин. Что-либо менять здесь? Ну разве что мелочи какие-то.
После нашего реформированного образования люди будут знать Данилевского? Нет, не будут. Все, что сейчас предлагает Министерство высшего образования – это чепуха. Современные студенты Московского университета(!) малообразованны. Они приходят с плохим школьным образованием. Не знают, не слышали, не понимают. Я хотел бы, чтобы было как можно меньше реформ. Переносить тестирование в школы при той нищете, которая повсюду есть, – значит только соблазнять бедных людей.

– Федор Иванович, на ваш взгляд, какие мировоззренческие сдвиги произошли в сознании русских людей за последние полтора-два десятилетия?
– Когда спрашивают, что произошло с русскими людьми, то я имею в виду – с русским народом. Самое страшное состоит в том, что ведь ныне русского народа, наверное, и нет. В том смысле, что он позволил себя уничтожить в течение последних полутора столетий, начиная с 1861 года. “Процесс пошел” еще с того времени. Та же столыпинская реформа, коллективизация, индустриализация. А позже – перестройка с приватизацией.
Грубо говоря, народ жил по деревням. Там есть писаное право и неписаное, разного рода обряды, легенды, мифы. И что же? Мифы разрушаются, обряды разрушаются. Народ изгоняется из его традиционных социальных ячеек. А когда народ покидает эти социальные ячейки, он превращается в “массу”, из которой можно штамповать социальные структуры. Для этого нужны идеологии. Начинается время идеологий. Появляются слова: “масса”, “публика”, “население”, “электорат”. А говорить о народе вроде уже нехорошо. Но народ всегда сопротивлялся этому. Когда разночинцы, революционеры приходили в деревню, агитировали против царя, их просто выгоняли. Революционеры считали: вот, мол, косные люди, не понимают своего счастья, мы их к лучшему зовем, а они идиоты. Для народа же это была нормальная, естественная защита. Революционер пресекал миф. Миф – это не сказка, а то, что делает мир обжитым и обживаемым, понятным.
И стало вместо народа – население. Без идентификации. Кто русский? Правда, у русских вообще проблема с идентификацией. Мы ведь никогда не были нацией. Теперь мы потеряли остатки идентификации. Превратились в невесть что, в пыль. Какие-то жалкие остатки народа.
Не в том дело, что произошло в сознании народа, а в том, что совершилось исчезновение, распыление, аннигиляция того, что называлось когда-то народом. Вот что страшно.
Когда распыление народа произошло, носителем всех идей стала маленькая часть интеллигенции. Это чудовищное изобретение русской истории. Она ведь просуществовала недолгое время, лет 50-60. Интеллигенты кто у нас? Белинский, Чернышевский, Михайловский. И они скончались к первой революции (1905 года). Была какая-то зачаровывающая красота и была мерзость в этой интеллигенции. Потом русская интеллигенция закончилась…
Сейчас, я полагаю, в этом месте образовался вакуум. С одной стороны, идет аннигиляция того, что называлось народом, а с другой – то же самое произошло с интеллигенцией. Сейчас кто-то еще говорит от имени интеллигенции. Объекта нет, а знаки остались. Так знаками и живут. Знаки, отсылающие к знакам.
Но как только появляется “масса”, на первый план тут же выступают СМИ. Пока был народ, были безразличны все эти СМИ. А теперь, когда масса, когда народ распылен, СМИ производят сознание, они его собирают и распространяют, обменивают. Что сказал – то и есть. Да, легко быть политтехнологом, когда ты имеешь то, что сам и создаешь! СМИ совершенно лишены русского голоса. И слово “русский” там нет, потому что говорят о россиянах. А где Данилевский?! Где следы того, что он был? Где следы того, что был Хомяков?

– Доживет ли русский народ до ХХII века? И что он должен делать, чтобы дожить?
– В этом вопросе существо дела. Даже если полагать, что еще живы очаги нашего былого народа, центр переместился уже в СМИ. Только они могут информацию собирать. Я не люблю журналистов, но эта задача в их руках. Я бы хотел, чтобы среди голосов в СМИ зазвучал русский голос. Чтобы мы понимали, кто мы, откуда мы. Чтобы пошел разговор, чтобы появился предмет разговора. Не будет этого – ничего не будет, будущее – безнадежно.
Русские вообще очень поздно обрели свое самосознание. И это очень маленький, тоненький слой. В Европе он помощнее. Там есть некая интеллектуальная культура, которая у нас слаба. При таком маленьком интеллектуальном слое, при таких слабых интеллектуальных мышцах у нас средства массовой информации играют непомерно большую роль. Надо поставить их на место.

– Что же, суждено русскому человеку стать “одномерным человеком”?
– Вот вопрос! Понимаете ли, это как раз то, чего я не хочу. Господи! Какие цены мы уже заплатили в ХХ веке за то, чтобы стать цивилизованными! Господа, ну остановитесь, ну хватит…

Беседу вел Вячеслав РЫНДА