Фальстарт в будущее

Продолжение. Начало в №42-52 за 2020 год и в №1-3, 5 за 2021 год

2 октября 2020 года исполнилось ровно 80 лет со дня создания государственной системы профессионально-технического образования. Раньше подобные юбилеи отмечались широко и празднично, автор этих строк был докладчиком на торжественном собрании, посвященном 50‑летию Всесоюзной системы ПТО в Колонном зале Дома союзов. Теперь эту дату стали забывать, чему есть ряд причин. Одна из них – некоторая ее политизация, призванная подчеркнуть, что только советская власть сумела организовать массовое профессиональное обучение. Хотя история вопроса сложнее и глубже.

Первые технические учебные заведения возникли в России уже в XVIII веке. В 1888 году по разработкам И.А.Вышнеградского правительство издало имевшие силу закона Основные положения о промышленных училищах. В начале ХХ века министром просвещения графом Н.П.Игнатьевым были утверждены Устав средних технических училищ, Устав низших технических училищ, Устав ремесленных училищ. Состоялся съезд русских деятелей по техническому образованию.

В годы Великой Отечественной войны изготовленная руками учащихся продукция включалась в государственный план производства боеприпасов для фронта. Было подготовлено 2,5 млн квалифицированных рабочих – столько же, сколько за предшествовавшие 20 лет. Дети военных лет, воспитанники ПТО, – это тоже победители.

21 июля 1997 года по инициативе Министерства образования, которое тогда возглавлял Владимир Кинелев, правительство утвердило Концепцию реформирования ПТО и поставило задачу его опережающего развития. Подключились регионы, в Москве, например, была разработана программа «Рабочие кадры», на которую мэр Юрий Лужков выделил 7 млрд рублей.

Но пришел другой министр, которому надо было чем-то отметиться в истории, – Андрей Фурсенко. И решил он написать новый закон вместо закона Эдуарда Днепрова (1992 г.), признанного ЮНЕСКО самым прогрессивным и демократичным образовательным актом конца XX века. Проект закона Фурсенко общество принимало плохо, он обсуждался два года, споров было много, пропагандистского шума – еще больше. И все равно проект получался гладкий и ровный, не было в нем ничего революционного, запоминающегося на века. Тогда и вспомнили о проверенном способе: чтобы войти в историю, надо что-нибудь разрушить. Таких не забывают.

Выбор Фурсенко пал на малознакомое ему начальное профессиональное образование – первооснову отечественного технического образования. В историю это теперь вписано как второй разрушительный удар по нему, первый нанесла Надежда Крупская, переведя профессиональное образование в трудовую школу и закрыв технические училища.

Удушение НПО началось с оскорбительного заявления Фурсенко на Петербургском экономическом форуме (декабрь 2010 г.): «В психологии людей сформировалось мнение о том, что ПТУ – это убежище для тех, кто ничего не может и не умеет. Проект нового закона об образовании предлагает забыть понятие «начальное профессиональное образование».

Миллионы выпускников ПТУ, составлявшие 2/3 тружеников, объявлялись недоучками, тысячи преподавателей и мастеров производственного обучения – несостоятельными педагогами. Автоматом к тем, кто «ничего не может и не умеет», причислялись выпускники ПТУ разных лет: военный инженер Михаил Калашников, академики Андрей Туполев и Игорь Курчатов, космонавт Юрий Гагарин и его наставник генеральный конструктор Сергей Королев. Для них ПТУ было профессиональным стартом и путевкой в жизнь, для Фурсенко – архивным прошлым, которое можно небрежно перечеркнуть и навсегда забыть.

Права выступать от имени народа у министра не было, это был каприз высокого чиновника. Экспертное сообщество имело противоположное мнение. Председатель Комитета Думы по образованию Григорий Балыхин фиксировал: «Из двух тысяч замечаний я не видел ни одного, которое поддерживало бы упразднение НПО как вида». Его коллега, председатель Комитета Совета Федерации по образованию и науке Хусейн Чеченов: «Мы настаиваем, чтобы НПО не исчезло». Их поддержал председатель Совета Федерации Сергей Миронов: «Не допустим отказа от системы НПО». Против выступила Российская академия образования. Помню, как в канун принятия закона мы с экс-министром образования России Евгением Ткаченко развернули Всероссийскую акцию «Напиши письмо депутату. В защиту начального профессионального образования», издали брошюру «Проект федерального закона «Об образовании в РФ». (О фальсификации итогов общественного обсуждения)». 25 июля 2012 года Председатель Правительства РФ Д.А.Медведев, казалось бы, поставил в дискуссии точку: «По поводу начального профессионального образования. …То, что оно должно сохраниться как одна из ступеней образования, у меня никаких сомнений не вызывает». Но сомнения были у министра.

Вхожий в самые высокие административные двери Фурсенко не отступил, экспертные заключения и депутатские оценки были выброшены в корзину. Здесь в полном объеме отразились национальные особенности российской власти, где среди трех равных ветвей одна всегда «равнее» – исполнительная. Министр сказал – министр сделал. Принужденная к компромиссу Дума думала-думала и придумала в законе юридически несостоятельную формулу: «Приравнять уровень начального к уровню среднего профессионального образования» (ст. 108, п. 1-2). Однако признать равными разные уровни образования невозможно, что вытекает не только из здравого смысла, но и из статьи 2 (п. 4) закона, где каждый уровень заявлен как завершенный цикл образования.

Строго юридически из действующей в настоящее время нормативной базы нельзя понять, существует в России начальное профессиональное образование или нет. Если в законе (ст. 108) НПО обозначено как поныне здравствующий уровень образования, хотя и приравнено к СПО, то в государственной программе «Развитие образования на 2013-2020 годы» (стр. 70, сноска 12) заявлено другое: «НПО как уровень профессионального образования исключено». Объявив о смерти НПО, та же государственная программа, однако, рекомендовала «постепенный перевод программ НПО на короткие образовательные программы прикладных квалификаций», что тоже сделано в обход закона, где такие нормы отсутствуют. Несоответствие государственной программы (которую писало министерство) закону (который приняли депутаты) – свидетельство правового хаоса в образовательном нормотворчестве, о чем надо не забыть спросить депутатов накануне уже скорых выборов в Государственную Думу. Ведь контроль за исполнением законодательства входит в их прямые обязанности. Иначе зачем принимать законы?

О том, что распространенные министром Фурсенко слухи о смерти уровня НПО преувеличены, говорят и официальные сборники Росстата, где до сих пор существует графа «подготовка квалифицированных рабочих кадров по программам НПО». Рискнем сделать вывод: начальное профессиональное образование скорее живо, чем мертво. Каприз министра Фурсенко стал фальстартом в будущее, а его надгробное слово с призывом проститься и «забыть понятие «начальное профессиональное образование» – фейком. Хорошо, что он еще не потребовал приспустить в стране государственные флаги.

Обладая редкой способностью видеть дальше всех, Фурсенко и после работы министром стал локомотивом еще одной разрушительной инновации – реформы академической науки. И здесь НПО понесло потери. До реформы подготовку квалифицированных рабочих кадров обеспечивали три научно-исследовательских института (в Москве, Северной столице, Казани). Все они были закрыты, а ученых, особенно молодых, растащили коммерческие структуры.

В 2018 году я обратился с запиской к министру просвещения РФ Ольге Васильевой, в которой выразил тревогу о судьбе НПО. Привел официальные данные статистики: выпуск обучаемых по программам НПО квалифицированных рабочих за последние 15 лет уменьшился в 4 раза – с 745 тысяч до 188 тысяч человек. Судя по тенденции, через 5 лет в России будет выпущен последний квалифицированный рабочий, и это не эмоциональный вывод, а результат математического расчета. В ответ министерство с привычным оптимизмом, не обращаясь к статистике, сообщило о достаточной подготовке рабочих, науку попросили не волновать высокие инстанции. О том, что в базе Роструда сегодня более 40 тысяч вакансий слесарей, более 9 тысяч – сварщиков, 8 тысяч – токарей, 39 тысяч – строительных монтажников, 19 тысяч – бетонщиков, там, видимо, не знают. Не знают и о том, что в мире еще нет стран, которые обходятся без квалифицированных рабочих, более того, без неквалифицированных мигрантов, заполонивших Европу, да и Россию также. Стоит ли забывать, что наша страна еще не вышла из границ «нефтедобывающей цивилизации», которую в лучшем случае можно определить как новое Средневековье.

Какова же реальная цена каприза министра Андрея Фурсенко, послушно возведенного депутатами в закон? О ней говорят слова президента Владимира Путина на совещании в Екатеринбурге: «…Куда ни приедешь, о чем ни начинаешь говорить, первый вопрос – это ограничение роста предприятий, связанное с недостатком квалифицированных рабочих кадров». Делаем вывод: когда науку просят не волноваться, волноваться приходится президенту страны.

Игорь СМИРНОВ, доктор философских наук, член-корреспондент РАО

Читайте в следующем номере очерк Игоря Смирнова «Педагогика – не наука, а искусство. Прав ли в своем утверждении Ушинский?»