Факультатив

Лада князя Игоря,

или Как жена мужа спасала

Если попытаться представить себе “Слово о полку Игореве” как своего рода “Войну и мир” XII века, то сцены мира – это прежде всего плач Ярославны.

Сюжет поэмы нам, привыкшим к хитросплетениям жизни героев романов, может показаться и несложным: Игорь Святославич, князь Новгород-Северского княжества, и его брат Всеволод, князь Курский и Трубчевский, не сговорившись со всеми русскими князьями, сами выступили в поход против половцев, чтобы найти “себе чести, а князю славы”.

Сначала русские полки потоптали полки половецкие, захватили и пленных, и добычи немало, но зашли слишком далеко в глубь степи, и вот уже “ветры, Стрибожьи внуки, повеяли с моря стрелами на храбрые полки Игоря”.

Стрибог, Даждьбог – древние языческие боги. На третий день к полудню “пали стяги Игореви. Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы; тут кровавого вина не хватило, тут пир докончили храбрые русичи… Никнет трава от жалости, а дерево от печали к земле приклонилось”.

И вот уже “жены русские восплакались, приговаривая: “Уже нам своих милых лад ни в мысли помыслить, ни думою сдумати, ни очами не увидать, а золота и серебра и в руках не подержать!” Тоска разлилась по Русской земле, печаль потоками потекла по земле Русской”.

Казалось бы, все потеряно, войско разбито, князь Игорь в плену, но тут появляется Ярославна, и с нею оживает надежда на спасение, претворенная в чудеса.

Волшебное превращение Ярославны

Вспомним, что в русских сказках Иван- царевич также на сером волке переносится из одного края в другой, это самый быстрый для него способ передвижения. Однако обратимся к плачу Ярославны. Подобно Всеславу Полоцкому, она оборачивается зегзицей (кукушкой) и летит то на Дунай, то на Днепр, чтобы спасти мужа из плена.

“На Дунае Ярославнин глас слышится. Зегзицею неведомой она рано кличет. “Полечу, – рече, – зегзицею по Дунаю, – омочу бебрян рукав в Каяле-реке, утру князю кровавые его раны на жестоцем его теле”.

Ярославна рано плачет в Путивле на забороле, причитая: “О ветре ветрило! Зачем, господин, так сильно веешь? Зачем мечешь хиновские стрелы на своих легких крыльях на воинов моего лады? Разве мало тебе под облаками веять, лелея корабли на синем море? Зачем, господин, мое веселье по ковылю развеял?”

Ярославна рано плачет в Путивле городе на забороле, причитая: “О Днепр Славутич! Ты пробил каменные горы сквозь землю Половецкую. Ты лелеял на себе ладьи Святославовы до полку Кобякова. Возлелей, господин, моего ладу ко мне, чтобы не слала я спозаранку к нему слез на море”.

Ярославна рано плачет в Путивле на забороле, причитая: “Светлое и тресветлое солнце! Для всех ты тепло и красно! Зачем, господин, простер горячие свои лучи на воинов лады? В поле безводном жаждой им луки расслабило, горем им колчаны заткнуло”.

В поэме сразу же после плача Ярославны “вспенилось море в полуночи, в тучах движутся вихри. Игорю-князю Бог путь указывает из земли Половецкой на землю Русскую, к отчему золотому престолу”.

И мгновенно нашелся половец Овлур, который решил помочь князю Игорю бежать из плена. Сразу же князь Игорь обрел силы и способности, как у Всеслава Полоцкого: “А Игорь-князь горностаем прыгнул в тростники, и белым гоголем на воду, вскочил на борзого коня и соскочил с него бусым волком, и помчался к лугу Донца, и полетел соколом под мглами, избивая гусей и лебедей к завтраку, и к обеду, и к ужину. Когда Игорь соколом полетел, то Овлур волком побежал, труся собою студеную росу: загнали они своих быстрых коней”.

И вот уже “солнце светит на небе – Игорь-князь в Русской земле… Игорь едет по Боричеву к Святой Богородице Пирогощей. Страны рады, грады веселы.

Слава Игорю Святославичу, буй-тур Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Здравы будьте, князья и дружина, выступая за христиан против поганых полков! Князьям слава и дружине!”

Так Ярославна силой любви спасла своего супруга из плена и возвратила на родину. Плач Ярославны – это и заговор, и заклинание, в котором могучая сила слов совершила чудеса: в половецком лагере нашелся спаситель, который помог Игорю бежать. Слова плача Ярославны, будто заговоренные стрелы, вызвали в князе магические силы, которые помогли ему обмануть бдительность врагов. Так плач Ярославны стал не только песней любви, но и волшебной помощью любимому.

Сила любви, как и сила вещих слов Ярославны, могущественных по поверьям наших предков, над всеми стихиями мира, была столь действенна, что немедленно была передана ветром или солнцем князю Игорю, томящемуся в плену.

Волшебное, языческое возвращение князя Игоря из плена замкнуто, однако, в христианскую рамку. Начало возвращения Игоря из плена: “Игореви князю Бог путь кажет из земли Половецкой”, конец: “Игорь едет по Боричеву к Святой Богородице Пирогощей”. Это почти единственные упоминания в поэме христианских святынь. Существуют различные предположения, почему князь едет не в свой стольный град Новгород-Северский, а в Киев. Может быть, потому, что в Новгороде-Северском не было Богородичного храма, только в Киеве. Не едет ли князь Игорь к Пирогощей Богородице, чтобы благодарить небесную заступницу и покровительницу женщин за свое чудесное спасение? В этом особый смысл и благодарность его ладе – Ярославне.

Примечательно и упоминание Боричева спуска. Этот старейший киевский спуск упоминается в летописи в связи с памятным событием: когда креститель Руси, Святой князь Владимир, за двести лет до похода князя Игоря на половцев приказал стащить по Боричеву спуску и сбросить в Днепр языческих богов-идолов перед принятием киевлянами крещения. Может быть, поэтому Ярославна, когда волхвует на забороле (стене) Путивля, и обращается именно к Днепру как к месту последнего прибежища языческих богов? (Путивль стоит на притоке Днепра – Десне).

Во всяком случае Боричев спуск, этот путь к гибели русских языческих божеств, – в “Слове о полку Игореве” упоминается последний раз. Русь навсегда простилась с язычеством, следы волшебных превращений, как у Всеслава Полоцкого, у Ярославны в кукушку, у князя Игоря в волка и сокола, останутся отныне только в сказках и былинах.

А почему Ярославна полетела на Дунай зегзицей-кукушкой? (Иные спорят, считая зегзицей чайку). В раннесредневековой поэзии кукушка была символом любви, олицетворением любовной тоски и радости. Это осталось в народных песнях, где дочь, обернувшись кукушкой, прилетает домой. “Не кукушка кукует, а жена горюет”, приводит в своем словаре В.И.Даль русскую пословицу. Ярославна летит на Дунай, чтобы быть поближе к родительскому дому.

Родители Ярославны

В сложной и многотрудной судьбе изучения “Слова о полку Игореве” первой, кто предложила считать Ярославну дочерью князя Ярослава Галицкого, была императрица Екатерина II. Любительница русской истории, она много работала над своими “Записками касательно русской истории”. Императрица же назвала первому издателю поэмы графу А.И.Мусину-Пушкину и имя жены князя Игоря – будто бы ее звали Евфросиния. Евфросиния Ярославна.

Имя Евфросиния и в самом деле встречается в поминальной книге всех черниговских и новгородсеверских князей (Любечский синодик), но там нет точного указания, что под именем Евфросиния имеется в виду жена князя Игоря. Однако 200-летняя традиция числит Ярославну Евфросинией. Для того времени было естественным, что женщины называли себя по отцу, мужу. Этот обычай, кстати, дошел и до наших дней. При завершении реставрационных работ в главном соборе Киевской Руси- Софии Киевской была найдена на стене надпись XII века: “Се была в Софии многопечальная Андреева сноха, Олега сестра и Игоря и Всеволода”. Эту надпись сделала родная сестра героев поэмы – князя Игоря, “буй-тура Всеволода” и умершего ранее злополучного похода Олега. Несчастная вдова себя обозначила как сестру и сноху, но не решилась запечатлеть свое имя.

Женою старого князя Ярослава Галицкого была Ольга Юрьевна – дочь московского князя Юрия Долгорукого. Она и родила Ярославу Галицкому дочь Ярославну. Раздоры с супругом заставили княгиню искать защиты у своих братьев – Андрея Боголюбского и князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо. Все они – и Ольга Юрьевна, и Андрей Боголюбский, и Всеволод Большое Гнездо были детьми половецкой княжны Аепы, на которой был женат Юрий Долгорукий, дед Ярославны. Так что Ярославна имела бабку-половчанку. Возможно, что заклинания Ярославны не зря тут же призвали на помощь князю Игорю половца Овлура. Сила предков заставила его помочь князю.

Когда князь Игорь выступил в поход против половцев, обороной Путивля руководил брат Ярославны – Владимир Ярославич.

Совсем недавно, в 1983 году, в Путивле воздвигнут памятник Ярославне – литературной героине русского эпоса, но одновременно и реальному историческому лицу. Это редкий случай не только в русской, но и в мировой культуре.

Ярославна -трубадур?

Мне любовь дарит отраду,

Чтобы звонче пела я.

В это время сформировался высокий женский идеал, представление о любви как высшей форме жизни и бытия.

Загадка плача Ярославны в “Слове о полку Игореве” состоит в том, что он напоминает как бы инкрустацию, вставку в текст поэмы, как будто в руках автора “Слова” был отдельный написанный от лица Ярославны “плач” – заклинание-колдовство. На это обращает внимание такой знаток древнерусской литературы, как академик Д.С.Лихачев.

Продолжив его мысль, можно высказать предположение: а что, если плач Ярославны – это создание неведомой нам русской поэтессы XII века, трубадурки, которое было вставлено в поэму подобно присловьям и песням древнего певца Бояна, с которых начинается поэма?

В самом деле, в плаче Ярославны обращают на себя внимание образы, казалось бы, далекие от рассказа о походе ее мужа князя Игоря в безводные сухие степи Придонья. Обращаясь к ветру, Ярославна вспоминает о кораблях на синем море, о далеком Дунае. Не хочет слать своей “ладе” слез на море рано”. А вместе с тем каким-то особым внутренним зрением Ярославна все время видит перед собой мужа, который потерпел бесславное поражение в половецких степях и попал в плен. Где же видит певец Ярославну? Конечно же, на стенах (забороле) укрепленного родного города: она напряженно всматривается в степь, куда ушли полки ее мужа. Ярославна беспокоится не только за судьбу любимого, она тревожится о своих сыновьях, о горожанах, которым угрожает нашествие половцев.

Из летописи мы знаем, что половецкий хан Гза разорил окрестности Путивля, сжег окрестные села, так что Ярославна могла попасть и в плен. Но нельзя видеть в Ярославне лишь женский страдающий лик, скорбно возникающий из-за стен Путивля. Ярославна активна и деятельна в своей любви и милосердии к потерпевшему поражение мужу. Если в западных повестях этого времени герои совершали подвиги в честь “прекрасных дам”, то Ярославна силой своей любви спасает мужа. Там героиню всегда спасал из плена рыцарь-супруг или возлюбленный. Ярославна сама вызволяет мужа из беды. Поэтесса Ярославна – это одновременно и волшебница, владеющая чарами слова, это и добрая жена, которая всегда придет на помощь своему мужу, в какую бы беду он ни попал.

Говорят, чтобы понять душу народа, нужно понять женский характер, ведь “душа народа” – женского рода.

Ярославна и есть душа народа.

Светлана КАЙДАШ