Факультатив

В “Учительской газете” N 19 за 1991 год Иван Емельянов, тогда еще школьник, напечатал свою первую статью “Как знаем мы войну 12-го года”. Слово свое – стать историком и написать историю войны 1812 года – он держит: в “УГ” NN 25-26 (за 1993 год) появилась статья “Неизвестный Скалозуб”, в N 52 в том же году – “Генерал-лейтенант М.М.Бороздин”. В N 24 за 1994 год мы опубликовали под заголовком “Да, были схватки боевые…” несколько страниц из его справочника Бородинского сражения, предназначенного для школьников. Публиковался Иван и в других периодических изданиях: в подписной научно-популярной серии “Знак вопроса” были напечатаны статьи “Зачем совершаются подвиги?” (N 1 за 1995 г.) и “Кого забыла Клио?” (N 1 за 1996 г.). В NN 7-8 за 1996 год в газете “Земля русская” была опубликована статья “Из славной когорты гвардейцев”.

Сегодняшний материал вновь возвращает нас к событиям 1812 года, к Бородинскому сражению и к загадочному документу без подписи за номером 131.

писание сражения при селе Бородине, бывшего 26-го числа августа 1812 года между Российской императорской армией под предводительством генерала от инфантерии князя Голенищева-Кутузова и французской соединенной армией, состоявшей из войск всех держав Западной Европы, под предводительством императора Наполеона”, составленное К.Ф.Толем, было опубликовано в 1822 году в журнале “Отечественные записки”. В 1839 году его переиздали отдельной книгой под названием “Описание битвы при селе Бородине, 24 и 26 августа 1812 года”.

В книге “Бородино: Документы, письма, воспоминания” был опубликован документ за N 131, который ученые назвали “Донесение М.И.Кутузова Александру I о сражении при Бородине”. Составители книги дали в сноске следующие замечания к этому документу: “Настоящий документ представляет собой черновую рукопись без подписи, озаглавленную “Описание сражения при селе Бородине, происходившего 26 августа 1812 года”.

Более 100 лет пролежал этот документ в Военно-историческом архиве, не вызывая особого интереса у ученых, так как в их распоряжении находилась книга К.Ф.Толя того же названия. Черновая рукопись отличалась от книги тем, чем обычно отличаются черновики от окончательного варианта, то есть по содержанию это был тот же черновик, но исправленный и дополненный. Что черновик и книга были написаны К.Ф.Толем, в этом никто не сомневался. Однако ученые, изучая черновую рукопись, решили: “…по форме изложения это не описание, а донесение, сделанное от лица главнокомандующего, т.е. М.И.Кутузова. Донесение это было, по-видимому, подготовлено исполняющим должность генерал-квартирмейстера армии К.Ф.Толем для представления М.И.Кутузовым Александру I”.

Историки, не сомневаясь, используют эту рукопись в своих работах, ссылаясь на нее как на документ.

Ученые по содержанию датировали его августом. Действительно, если такое донесение К.Ф.Толь написал, то он должен был его написать не позже 31 августа. Вопрос в том, имел ли возможность К.Ф.Толь написать донесение в августе?

27 августа ночью М.И.Кутузов написал рапорт Александру I о сражении при Бородине. В этот же день главнокомандующий подготовил письмо генерал-губернатору Москвы графу Ф.В.Ростопчину о своем намерении дать сражение под Москвой. 28 августа, за один день, такое обстоятельное донесение написать было невозможно. К.Ф.Толь физически не мог этого сделать. После Бородинского сражения офицеры квартирмейстерской части неустанно искали позицию для сражения под Москвой. В поисках позиции полковник К.Ф.Толь принимал деятельное участие. Он осматривал и поле сражения, предложенное Л.Л.Беннигсеном. В “Изображении военных действий 1-й армии в 1812 году” генерал М.Б.Барклай де Толли писал, что М.И.Кутузов спрашивал мнение К.Ф.Толя о позиции, которую выбрал Л.Л.Беннигсен.

29 августа М.И.Кутузов написал царю рапорт, в котором напоминал, что обещанные подкрепления еще не получены и он вынужден был отступить. Следующим рапортом М.И.Кутузова царю был рапорт об оставлении Москвы. Об этом писал сам царь в рескрипте М.И.Кутузову, посланном с генералом князем П.М.Волконским. Возмущенный сдачей Москвы, Александр I передал рапорт М.И.Кутузова от 29 августа и последний его рапорт на рассмотрение комитета министров, который на заседании от 10 сентября за недостаточностью информации предписал главнокомандующему присылать “полные о всех мерах и действиях своих сведения”.

Итак, ни в августе, ни до 10 сентября “Донесение М.И.Кутузова Александру I о сражении при Бородине” написано не было. Трудно предположить, что донесение было написано в Тарутинском лагере, где находилась русская армия после того, как оставила Москву. Оно полно бодрости, оптимизма, уверенности в своих силах, в победе. Сдача Москвы была для всех страшной трагедией, отодвинувшей на какое-то время радость победы на Бородинском поле. Писать о победоносном сражении, когда пылала первопрестольная, находящаяся в руках Наполеона, было невозможно. Императора в это время интересовало только одно: почему была сдана Москва?

Александр I, по свидетельству современников, не проявлял интереса к Бородинскому сражению. Он даже никогда не был на Бородинском поле. К.Ф.Толь впоследствии писал, что царь не любит вспоминать Бородинское сражение.

“Донесение М.И.Кутузова Александру I о сражении при Бородине” могло быть написано только на основе рапортов военачальников. Большинство рапортов было написано только в сентябре. Рапорт А.П.Ермолова датирован 20 сентября, рапорт М.Б.Барклая де Толли – 26-м. Если сравнить рапорт М.Б.Барклая де Толли и документ N═131, нетрудно убедиться, что он написан с опорой на рапорт М.Б.Барклая де Толли.

Одним из доказательств историков, считающих, что черновая рукопись есть донесение, была форма документа, будто бы соответствующая донесению.

Автор “Донесения” с чувством гордости докладывает императору о мужестве и самоотверженности его войск на Бородинском поле, однако он не дает и намека на то, к кому обращается. Существовали определенные штампы, употребление которых в официальных документах было обязательно. Трудно найти документы, в которых нет обращения к должностному лицу, тем более что им был сам царь. Например, “свидетельствуя перед вашим императорским величеством о таковом их подвиге, я осмеливаюсь испрашивать всемилостивейшего награждения по высочайшему благоуважению чинами…” (Из письма П.И.Багратиона Александру I 27 августа 1812 года).

Подобных штампов в донесении нет. Следовательно, и по форме оно не соответствует донесению.

И, наконец, последний довод историков в пользу того, что описание является донесением: оно написано от первого лица, от лица главнокомандующего М.И.Кутузова. Действительно, в документе N 131 не менее пяти раз встречаются выражения: “Я приказал…”, “Я нашел нужным…” и т.п. Если проанализировать все случаи, когда К.Ф.Толь писал “я приказал…”, “я нашел нужным…”, то нетрудно доказать документально, что в этих случаях команда действительно исходила именно от К.Ф.Толя.

Следует сказать, что полковник К.Ф.Толь не раз командовал, как будто бы главнокомандующим был он сам. В экземпляре диспозиции, хранящемся в архиве Древних актов, имеется дополнение, вносящее изменение в диспозицию, за подписью полковника Толя. На этом документе подписи двух генералов – начальника штаба одной из армий и генерал-квартирмейстера обеих армий, а простой полковник К.Ф.Толь изменяет диспозицию, как будто бы он и есть сам главнокомандующий!

Невольно встает вопрос, какую должность занимал полковник К.Ф.Толь в конце августа – начале сентября 1812 года. Большинство историков считают, что в это время он был генерал-квартирмейстером. Однако и А.А.Щербинин, и В.И. фон Левенштерн, и М.Б.Барклай де Толли называют его просто полковником.

В Дрисском лагере К.Ф.Толь был назначен генерал-квартирмейстером I-й Западной армии. Сторонник наступательных действий, он не раз предлагал главнокомандующему I-й Западной армии М.Б.Барклаю де Толли позиции для сражения. Когда 2-я Западная армия П.И.Багратиона соединилась с армией М.Б.Барклая де Толли, К.Ф.Толь предложил позицию у деревни Усвятье. По словам К.Клаузевица, позиция у деревни Усвятье “обещала наилучшие результаты”. Генерал П.И.Багратион был другого мнения. Он находил эту позицию невыгодной. Это было третье поле, предложенное К.Ф.Толем для сражения. М.Б.Барклай де Толли молча согласился с П.И.Багратионом. Дело заключалось в том, что М.Б.Барклай де Толли, который с согласия П.И.Багратиона осуществлял командование обеими армиями, не решался дать сражение. Однако получалось так, что виноват был К.Ф.Толь в отступлении, так как он не мог найти выгодную позицию. На этот раз, как писал К.Клаузевиц, К.Ф.Толь “не захотел сразу же отказаться от своей идеи и стал возражать, что в высшей степени раздражило князя Багратиона. Закончилось дело тем, что Багратион очень резко сказал Толю: “Господин полковник! Ваше поведение заслуживает того, чтобы вас послали с ружьем за спиной”. Словом, П.И.Багратион пригрозил генерал-квартирмейстеру разжалованием в солдаты. К.Ф.Толь был глубоко оскорблен и подал в отставку. М.Б.Барклай де Толли ее принял, и К.Ф.Толь, “получив приказание ехать из армии, отправился в Москву, где оставался без всякой должности”.

Когда главнокомандующим над всеми армиями стал М.И.Кутузов, К.Ф.Толь вернулся в действующую армию. М.И.Кутузов хорошо знал К.Ф.Толя еще со времени учебы его в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, начальником которого был М.И.Кутузов.

К.Ф.Толь не был лучшим кадетом, но начальник любил его “за искусные чертежи и за охоту к военным наукам”. Так писал в своих “Записках” С.Н.Глинка, учившийся вместе с К.Ф.Толем в корпусе. Екатерина II по предложению М.И.Кутузова ускорила выпуск на два года. По словам С.Н.Глинки, М.И.Кутузов предложил К.Ф.Толю остаться в корпусе и “ознакомил его с своими военными правилами и познаниями”.

Прибыв в действующую армию, М.И.Кутузов приказом от 19 августа назначил генерал-квартирмейстера 2-й Западной армии генерал-майора М.С.Вистицкого на должность генерал-квартирмейстера I-й и 2-й Западных армий. Полковнику К.Ф.Толю было приказано оставаться при главнокомандующем. Хотя полковник К.Ф.Толь в день Бородинского сражения находился при М.И.Кутузове без должности, это не помешало полковнику называть себя в “Описании” генерал-квартирмейстером армии.

Генерал А.П.Ермолов писал о полковнике К.Ф.Толе: “…офицер отличных дарований, способный со временем оказать большие заслуги; но смирять надобно чрезмерное его самолюбие, и начальник его не должен быть слабым, дабы он не сделался излишне сильным”.

Во время Шевардинского боя и Бородинского сражения полковник К.Ф.Толь, не имея никакой должности, отдавал приказы от имени главнокомандующего, распоряжался офицерами квартирмейстерской части, организовывал отход русских войск к Можайску.

Властность, как видим, была присуща К.Ф.Толю, и, возможно, ему удобнее было писать от первого лица. Не думал же К.Ф.Толь печатать черновик!

В 1856 году немецкий историк Т.Бернгарди опубликовал свой труд “Мемуары генерала Толя”, где пытался убедить читателя, что в 1812 году в действительности осуществлял командование русскими войсками не М.И.Кутузов, а К.Ф.Толь. Т.Бернгарди, собирая материал для своей книги, жил в России и много общался с К.Ф.Толем. Мысль о большом его влиянии на М.И.Кутузова могла исходить от самого К.Ф.Толя. Хотя в письме к Д.П.Бутурлину – автору “Истории нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году” – К.Ф.Толь решительно протестовал против утверждения генерала барона Ф.-Ф.Гийома де Водонкура (участника русского похода), написавшего в “Парижском журнале” в связи с изданием во Франции труда Д.П.Бутурлина о чрезвычайно огромной роли К.Ф.Толя в войне 1812 года. Заключалась она будто бы в том, что М.И.Кутузов был только формально главнокомандующим, а командовал на самом деле К.Ф.Толь. Все-таки и в этом письме отразились непомерно большие притязания К.Ф.Толя на свою значимость… Самомнения у К.Ф.Толя было достаточно, чтобы написать черновую рукопись от первого лица.

“Описание” не могло быть “Донесением М.И.Кутузова Александру I о Бородинском сражении” и еще по одной причине. Если К.Ф.Толь был автором этого донесения, то под ним все-таки стояла подпись М.И.Кутузова. Таким образом, труд К.Ф.Толя был, так сказать, отчужден и ему уже не принадлежал. Трудно поверить, чтобы К.Ф.Толь, снабдив “Донесение М.И.Кутузова Александру I о Бородинском сражении” подробностями, планами и исправив некоторые ошибки, назвал бы его “Описанием” и напечатал бы в журнале “Отечественные записки” под своим именем.

Если сравнить “Описание” и его черновую рукопись, то нетрудно заметить, что К.Ф.Толь, тщательно работая над “Описанием”, исправил некоторые неточности, имеющиеся в черновой рукописи, внес некоторые подробности. Со времени составления “Описания” прошло много лет. За это время ученым стали известны документы, которыми К.Ф.Толь не располагал. Историки получили возможность более обьективно высказать свою точку зрения на Бородинское сражение в целом и на отдельные его эпизоды. Однако “Описание” К.Ф.Толя остается одним из самых важных документов, на которые ссылаются ученые, описывая Бородинское сражение. Разумеется, при этом целесообразнее опираться на само “Описание”, чем на его черновую рукопись.

Иван ЕМЕЛЬЯНОВ

Судьба черновика