Фабрика президентов

Все первые лица современной Хорватии учились в университете Загреба

Формула счастья по-хорватски укладывается в два слова: lijep život. То есть жить красиво. Но красиво не в смысле эффектно, по-павлиньи выпендрежно, распальцованно, вызывающе выделяясь на фоне «остальной серости» (что, конечно, тоже есть), а жить беззаботно. Пусть небогато (хотя и богатство не помешает), но без серьезных тревог. Чтобы просыпаться и засыпать с улыбкой. В этом смысле хорваты очень похожи на итальянцев. Даром что соседи.

Для американца и англичанина карьера – все, цель и смысл жизни. Для немца тоже важно, но пуп ради карьеры немец рвать не будет, если в доме есть достаток. Французы, испанцы, голландцы… 50 на 50. О лености черногорцев ходят легенды. Сербы трудолюбивы, как пчелы. А вот хорваты стараются жить неспешно. На Балканах их называют тихоходами. Райский климат, близость моря и целебных гор, неисчерпаемая щедрость природы способствуют пониманию того, что ты от рождения занял уютное место под солнцем. Ты (плюс-минус) успешен уже одним только фактом рождения в этой поцелованной богом точке мира.

…Все загорают, а Хелена рисует. Парусники – аристократы моря, свободные и гордые, как влюбленные лебеди. Они особенно хорошо получаются у Хелены. Море под кистью Хелены дышит даже на рисунке. Парусники покачиваются, как колыбели, и если прислушаться, то можно услышать, как постанывают усталые мачты. Отражение в волнах удваивает их лебединую нежность. Акварель Хелены все волшебно оживляет.

Талантливая девушка.

Хелена студентка архитектурного факультета университета в Загребе.

Все отдыхают, а Хелена в свой законный обеденный перерыв рисует. Рисует и, не поворачиваясь, отвечает на мои вопросы. Я понимаю, что отвлекаю Хелену от важного дела, но когда еще «распотрошишь» собеседника ради любимой «Учительской газеты»?! В рабочее время Хелена крутится как белка в колесе, чтобы оплатить жилье и жизнь в Загребе за следующий учебный год.

Хелена интересна мне, а я, журналист из России, а не просто турист, судя по тому, что не раздражаю девушку расспросами, интересен этой симпатичной хорватке.

– Нашему университету в прошлом году исполнилось 350 лет. 70 тысяч студентов. Для Хорватии это много, – рассказывает Хелена. Даже ее погруженность в рисунок, предполагающая известную отрешенность и безразличие тона, не может скрыть торжественных ноток гордости за свою альма-матер. – Наш университет окончили практически все президенты и премьер-министры современной Хорватии. И нынешний премьер Зоран Миланович окончил юридический факультет нашего университета. (В январе нынешнего года Миланович стал президентом Хорватии. – Авт.) Я учусь на архитектора, а вообще есть еще 29 факультетов и три академии искусств при нашем университете.

– Хелена, какие факультеты самые популярные?

– Медицинский, юридический, архитектурный, факультет сельскохозяйственных наук, химико-технологический, электротехники и вычислительной техники… – Хелена задумалась не столько над моим вопросом, сколько над тем, куда бросить мазок акварели, в какую точку нарисованного моря. Решилась. Поставила лазоревую кляксу возле самого горизонта. Продолжила перечисление: – Строительный, стоматологический и, пожалуй, лесной факультеты…

– А педагогический? – обиделся я.

– Моя мама была учителем математики в школе. Много нервов и мало денег… – Хелена наконец-то обернулась.
– В России профессия учителя все популярнее, – ответил я, не очень веря в то, что сказал, но вспомнив свой давний разговор с директором одной из самых крутых школ России Евгением Ямбургом, который убеждал меня в этом. «Профессия учителя – это каторга, – с уставшим металлом в голосе изрек Ямбург. И через паузу добавил-таки в металл меда: – Но каторга сладкая».

За лето Хелена заработает себе на жизнь в прожорливой и щедрой на соблазны столице Хорватии. На первом курсе Хелена жила в общежитии. Комнату на двоих (около 70 евро в месяц) делила со студенткой из Австралии – не из-за экзотики, а чтобы практиковаться в английском. Сейчас мечтает снимать квартиру за 200 евро ближе к центру Загреба, чтобы не тратить много времени на дорогу.

Студенческие общежития есть, но (совсем как у нас) их явно не хватает, чтобы расселить всех желающих. Логистика не успевает за популярностью альма-матер. Бытовые условия в них зависят от стоимости жилья. Комната на двоих в боксе на четверых с общими туалетом и душем (как у нашей Хелены, например) стоит около 70 евро в месяц. За комнату на двоих, но со своим санузлом надо платить 90 евро. А если есть и своя мини-кухня с микроволновкой и крошечным холодильником, выложи все 120 евро. Чтобы неиностранцу получить место в общежитии, необходимы везение и… связи.

В этом хорваты тоже очень похожи на нас. Или мы на них? Со всеми начальниками обо всем можно договориться, обходя правила, а то и законы. Серьезно превысил скорость? Дал полицейскому на лапу, и тебя отпустили с лукавой улыбкой. Можно обойтись и без взятки, но для этого надо быть очень привлекательной женщиной с гипнотическим обаянием и недвусмысленным обещанием во взгляде или начальником хотя бы средней руки, знакомство с которым в перспективе может быть очень полезным.

Но мы отвлеклись. Своего студенческого кампуса у университета в Загребе нет. Учебные корпуса разбросаны по всему городу. Надо выбирать – поближе к своему факультету, но жилье подороже, или подешевле, но «на краю света».

Я Хелену пристыдил:

– 15 минут на трамвае считаются путешествием на край света? Ты в Москву приезжай.

– Вот заработаю денег и обязательно приеду в Санкт-Петербург и в Москву. Мечтаю побывать в Эрмитаже, в Русском музее, в Пушкинском музее изобразительных искусств, в Третьяковской галерее… В галереях Дрездена и Мадрида я уже была, – улыбнулась Хелена с озорным вызовом. Мол, мы тут в хорватской провинции тоже не лыком шиты.

Про туристов и не говорю, а загребский университет благодаря широкому выбору специальностей все популярнее у иностранных студентов. Сейчас в нем учатся до полутысячи юношей и девушек из Европы, стран Латинской Америки, Австралии, Африки…

Через три года учебы ты бакалавр, еще через два – магистр. Семестр делится на два подсеместра. После каждого сдаются экзамены. Таким образом, как бы четыре сессии в год. Посещение лекций, как правило, свободное, но филонить себе дороже. Необходимо набрать зачетное количество баллов по курсовым, рефератам, семинарским занятиям, чтобы быть допущенным к экзаменам в сессии.

Завалил экзамен? Плохо, но не смертельно. Есть второй шанс. Правда, гонять будут уже по всему материалу, а не только по вопросам билета.

Общение с преподавателем свободное. Не панибратское, конечно, но спорить с ним можно и нужно. Умение отстаивать, аргументированно доказывать свою точку зрения ценится больше, чем тупое цитирование учебника.

Есть обязательные предметы, но есть и дисциплины на выбор. Много практики, которая тесно связана с теорией. Важная особенность практических занятий – на них решаются реальные, постоянно встречающиеся в жизни задачи. Студентам Хорватии разрешено работать без ограничения. Многие стараются с первого курса работать по специальности. Не у всех получается, но все понимают, что практика и только практика – основа познания.

Стипендии нет, есть гранты, которыми балуют особо одаренных и целеустремленных. Но зато в студенческих столовых все дешево и вкусно.

– У каждого студента есть именная карточка, – Хелена почти закончила эскиз. Осталось дописать грот в скале и положить тень от старой, в узлах морщин оливы. – Каждые полмесяца на эту карточку начисляется от государства по 60 евро. Этой карточкой можно расплатиться в специальной студенческой столовой, входящей в сеть столовых «Mенза». (От лат. mensa – «стол». Эта сеть студенческих кафе очень популярна в кампусах Европы. – Авт.) В зависимости от блюда карточка оплачивает за студента 70 или 50 процентов его стоимости.

– Стоимости студента? – ловлю за язык Хелену.

– Стоимости блюда, – мы вместе смеемся. Русский язык красив, но и коварен. – Обычный обед в «Мензе» обходится максимум в два евро. Даже самые упитанные обжоры не могут потратить в «Мензе» больше трех евро. Мы бережем эту карточку пуще паспорта…

Хелена положила краской тень от оливы. Дорисовала грот в скале. Сняла картину с мольберта. Развернулась ко мне с загадочной улыбкой:

– Это вам. В память о Тучепи…

Арсений РЫКОВ, Сплит – Тучепи – Москва