Евразийцы без роду и племени. Фестиваль «Киношок» – парад надежд и вопросов

Девятнадцать лет назад пятнадцать советских республик пустились в свободное плавание, каждая сама по себе. Независимость давалась им разной ценой, но по счетам платили все. И платили дорого – военными конфликтами, межнациональными столкновениями, общей неустроенностью. Мучительнее всего, что по живому рвались человеческие связи. Вся эта неразбериха и боль, как в зеркале, отражались в кинематографе, который в свою очередь также переживал не лучшие времена, но не уставал фиксировать стремительно меняющуюся реальность. И вот уже девятнадцать лет кинематографисты бывших союзных республик делятся своим видением мира в Анапе, на открытом фестивале кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии «Киношок».

Большой игровой конкурс «Киношока», который в этом году оценивало жюри во главе с художником Павлом Каплевичем, – это своего рода лакмусовая бумажка, верный показатель того, чем и как живут наследники большого советского кино в разных странах. Вот, например, прибалты уже давно двумя ногами в Европе. Эстонская «Снежная королева» Марко Раата, современный взрослый перифраз сказки Андерсена, выдержана в безупречной нордической манере – холодной и изысканной. Узнав, что от страшной болезни ее спасут только стужа и любовь совсем юного мальчика, главная героиня переезжает в специально построенный для нее ледяной дом и приводит за собой пятнадцатилетнего подростка. Зачарованный, он остается, чтобы кататься на коньках по бесконечным коридорам, а в финале закрыть своей возлюбленной глаза. Потому что чудо по форме даже в кино редко превращается в чудо по сути. «Снежная королева», каждый кадр которой можно поместить в раму как самостоятельное живописное полотно, оставляет полное, хотя и ошибочное, конечно же, ощущение того, что в отдельно взятой Эстонии проблемы кончились. И все, что остается теперь художникам, так это размышлять о болезненном, скрытом от посторонних глаз человеческом подсознании и снимать кино ради кино. При всей оторванности картины от жизни вообще и от нашего традиционного понимания природы вещей в частности она все равно часть непрерывного исторического кинопроцесса. Уже хотя бы потому, что главную роль в ней исполнила Хелена Мерзин, дочь легендарного советского актера Леонхарда Мерзина, работавшего с Григорием Козинцевым в «Короле Лире», переигравшего с десяток летчиков, разведчиков и прочих бравых военных у самых видных российских режиссеров. Дочь оказалась достойна отца не только по таланту, но и по выносливости, подтверждение чему – приз «Киношока» за исполнение лучшей женской роли.Еще один «балтийский автограф» на «Киношоке» – литовская картина «Евразиец» Шарунаса Бартаса. Здесь все уже куда более конкретно и жизненно, скажем, больше – «по понятиям». На первый взгляд очередная криминальная драма, просто очень профессионально и тонко снятая. Но за «чистокровные» боевики, даже самые качественные, на фестивале, где ценится прежде всего авторская позиция, призов не дают. А у «Евразийца» – «Золотая лоза», Гран-при «Киношока». Но не стоит спешить, обвиняя жюри в потере «нюха». Достаточно всего лишь счистить с картины внешний эффектный слой из стрельбы и погонь, чтобы увидеть за ним размышление о трагической судьбе поколения нынешних сорокалетних, чья молодость пришлась на пресловутые лихие 90-е. Вот и Гена, герой «Евразийца», с тех пор как пали границы, мечется между Литвой, Россией и Францией в поисках шальных денег. Ему ли все должны или он всем должен – уже и не разберешь. И в каждом порту у него невеста, и в каждом порту – жена. А вот дома нет нигде, Гена, видимо, и сам не очень-то помнит, кто он есть, откуда пришел. И хотя одинаково свободно изъясняется на нескольких языках, ни один ему уже не родной. Светлого финала ждать не приходится, неоткуда ему тут взяться. Не привязанный ни к чему и ни к кому, герой и рад бы выкарабкаться, начать жизнь с нуля, да цепляться не за что. Бесстрастно и точно вскрывает Бартас главную проблему с виду такой сытой и благополучной современной Прибалтики: свобода поманила, исчезнувшие границы пообещали сладкую жизнь, потоки молодых людей, не случившееся будущее нации, хлынули в Европу, чтобы кануть там без вести и навсегда. Ведь никто не объяснил им, что хорошо там, где нас нет, а дома и стены помогают…Еще один традиционно мощный блок «Киношока» – среднеазиатский. В конкурсе не участвует только Туркменистан: в этой закрытой стране кинематографа как такового больше нет. А вот на улице Таджикистана в этом году праздник: впервые за двадцать лет здесь сняли фильм на пленке, да еще и с русским актером Юрием Назаровым в главной роли. «Истинный полдень» Носира Соидова – настоящая зрительская мелодрама, возможно, немного наивная, но необычайно искренняя. Про русского метеоролога, который никак не может уехать из далекого горного таджикского кишлака на родину, в Воронеж, – станцию некому передать. Покажи такое кино субботним вечером по любому из наших центральных каналов – и успех обеспечен. Потому что в отличие от телевизионных фильмов, состряпанных на скорую руку, которыми нас еженедельно пичкают голубые экраны, «Истинный полдень» – не поденщина, а искусство, пусть и достаточно своеобразное. Киргизию представляла картина «Свет-аке» Актана Арыма Кубата. Главную партию в ней сыграл сам режиссер, заслужив тем самым приз за лучшую мужскую роль. Последним сеансом в последний день фестиваля показали казахскую ленту «Дорогие мои дети» Жанны Исабаевой. Уставшая от недельного киномарафона публика в зал текла не слишком охотно, готовая в любую минуту сорваться к морю и солнцу. Но за полтора часа не ушел никто. Рассказ, достойный гоголевского пера и специального диплома Большого жюри «Киношока», не отпустил. Между тем и социальная драма «Свет-аке», и сатирическая дорожная история «Дорогие мои дети» – два разных взгляда на один вопрос: что выигрывают и что теряют потомки древних степняков, отказываясь сегодня от исконного векового уклада.Армянский фильм «Не смотри в зеркало» Сурена Бабаяна и азербайджанские «Куклы» Чингиза Расулзаде – кинематографический привет с Кавказа. Грузия, к сожалению, в этом году сошла с дистанции и в большом конкурсе «Киношока» не участвовала. Несмотря на то что «Куклы» уехали с фестиваля без призов, картина понравилась многим и заставила о себе говорить. Она, как и триумфальный литовский «Евразиец», о поколении тех, кому сегодня едва-едва исполнилось бы сорок. О совсем еще молоденьких мальчишках, чья беспечная юность прошла на бульварах цветущего многонационального Баку, а потом была раздавлена танками в Карабахе.Приз «Киношока» за лучший сценарий получил Сергей Лозница, чей фильм «Счастье мое» представлял Украину. В мае картина участвовала в основном конкурсе Каннского фестиваля, собрала много наград по России, сейчас уезжает на киносмотр в Нью-Йорк. Титулованный документалист, Лозница, безусловно, умеет снимать кино. Глаз в его работе режут не профессиональные шероховатости – таковых тут просто нет, изображение безупречно, но абсолютное отсутствие души, то почти извращенное наслаждение, с каким автор демонстрирует нам беспросветный мрак российской глубинки: извергов в милицейских погонах, спившуюся толпу с явными признаками вырождения на лицах, малолетних проституток с острыми коленками. А ведь, говорят, и в Африке все не слава богу, и в Латинской Америке не без проблем. Но Лозница, уже давно переехавший на Запад, снимает свое кино про Россию. Потому что там, где он теперь живет, это выгодный товар, на полке не залежится…Несколько лет существует на фестивале традиция особо чествовать какую-то отдельную республику. Свою долю славы уже получили Украина и Казахстан, в этом году «в фокусе» Беларусь. А это значит специальные сеансы белорусской анимации, отдельные показы студенческих работ. В большом конкурсе Беларусь представлял режиссер Андрей Кудиненко и его мистический триллер «Масакра». Серьезно говорить об этой работе нет смысла. Даже подростки, большие охотники до мурашек по коже, вряд ли ее оценят. Потому что нет никаких мурашек. Не спасают ни роскошные костюмы, ни спецэффекты, ни российская звезда Дмитрий Миллер в главной роли. И все же, вот парадокс, «Масакра» – серьезный шаг в развитии белорусского кино, в последние годы не говорившего ни о чем, кроме Великой Отечественной войны. Любой выход за рамки, пусть и не все получилось, уже поступок.И, наконец, Россия. На «Киношоке» отечественных работ достаточно – в конкурсе короткометражек «Границы шока», в авангардной программе «Неформат», в детской – «Киномалышок». В главный конкурс выставлены два «тяжеловеса» – Андрей Эшпай и его «Элизиум» и екатеринбуржец Алексей Федорченко со своими «Овсянками», которым только что аплодировал в Венеции Квентин Тарантино. Обе картины – чистой воды мистификации. «Элизиум» – воспоминание о том, как поэт Николай Гумилев, выведенный здесь под именем Алексея Тучкова, полюбил некую Черубину де Габриак, прекрасную незнакомку, блестящую поэтессу, далекого и недостижимого ангела. На деле ангел оказался лишь вымыслом, мороком, туманом, напущенным отвергнутой Гумилевым поэтессой Еленой Дмитриевой и известным шутником Максимилианом Волошиным. Картина, снятая по образу и подобию «Неоконченной пьесы для механического пианино», заслужила немало нареканий в излишней «зауми», но заодно и приз Сергею Юриздицкому за лучшую операторскую работу. «Овсянки» – эротическая драма из жизни давно исчезнувшего с лица земли народа меря – требуют отдельного разбора. Слишком много здесь метафор и слоев, образов и смыслов, чтобы умещать их в несколько общих строк. Приз за лучшую режиссуру на «Киношоке» и отбитые в восторге ладони мэтра Тарантино – тому доказательство. Анапа – Москва