Евгения НОВИКОВА: Современные девочки по-прежнему хотят стать балеринами

Казалось бы, летом на сценах Москвы затишье. Театры на каникулах или гастролях, да и публика отдыхает. Но в зале РАМТа аншлаг за аншлагом. Здесь проходят Летние балетные сезоны. Одна за другой хореографические труппы Москвы, не имеющие в столице собственных зданий и работающие в течение театрального сезона на гастрольной основе, имеют возможность показать свои постановки. И с большим успехом делают это уже 13-й год подряд. Среди участников Летних сезонов лучшие московские коллективы: Российский национальный балетный театр под руководством Евгения Амосова, Русский классический балет под руководством Оксаны Усачевой и Театр балета классической хореографии под руководством Элика Меликова.О балетных сезонах, о делах театральных, о ситуации с хореографическим образованием мы побеседовали с Евгенией Новиковой, педагогом-репетитором труппы Театра балета классической хореографии.

–  Евгения Николаевна, интересно узнать, как становятся педагогами-репетиторами балета. Как это произошло с вами?- Я родилась в Самаре, тогда еще Куйбышеве, окончила хореографическую студию при оперном театре. Работала в Театре оперы и балета, потом уехала в Москву и работала во многих московских труппах. Танцевала во всех ведущих партиях. Дольше всего – в Театре классического балета Виктора Смирнова-Голованова. Тогда же поступила в ГИТИС на балетмейстерское отделение, где училась у одной из выдающихся балерин России Раисы Стручковой, знаменитейшей балерины, народной артистки. Это было счастье. Я получала огромное удовольствие от процесса учения и общения с легендами нашего русского балета.В Театр балета классической хореографии я попала после окончания ГИТИСа. Его организовал и уже 20 с лишним лет руководит им художник Элик Меликов. В театре работали известные балетмейстеры Наталья Рыженко, Валерий Ковтун, Никита Долгушин, Серж Мангет, а танцуют замечательные артисты из Петербурга, Перми, Одессы, Саратова и, конечно, Москвы. В балетах солировали Надежда Павлова, Александр Богатырев, Людмила Семеняка, Нина Семизорова, Марк Перетокин – всех сейчас не вспомню. Здесь мне понравилось, я осела и работаю педагогом-репетитором три года. У нас не просто труппа, набранная для гастролей, это театр, причем государственный. Идет серьезный репетиционный процесс, великолепные декорации, роскошные костюмы. Особый взгляд на визуальное восприятие картинки,  не случайно же наш художественный руководитель – художник. – Вспоминается только один художник, ставивший балеты,  – Лев Бакст, оформлявший спектакли Русских сезонов Дягилева…- Меликов тоже имеет свой художественный взгляд. Каждую сцену он стремится построить по живописным канонам. Отсюда такое внимание к сценографии, цвету, свету, выразительности мизансцен в целом и пластики каждого отдельного актера.  В основе репертуара – классика, причем рафинированная, отточенная и насколько возможно аутентичная авторским постановкам. Да, конечно, приходится что-то сокращать, ибо время стало более стремительным, и тот старинный размеренный спектакль с прологом и эпилогом, антрактом после каждого акта будет, вероятно, казаться несколько архаичным и трудным для восприятия. Но, сокращая, мы стараемся не разрушить то главное, что содержит тот или иной балет, сохранить его неповторимость и авторскую индивидуальность. – Ваш театр ориентируется только на классику?- Наличие классики не означает, что в репертуаре нет своих редакций или современных балетов. Так, «Дон Кихот» у нас ставил итальянский хореограф бельгийского происхождения Серж Мангет и внес много своего, сделав это представление очень зрелищным, очень смешным. К слову, в этом спектакле на сцене появляются настоящие лошадь и ослик. Конь Снежок с нами уже 3 года, а вот ослик другой, потому что Яша, который с нами работал до этого, к сожалению, умер. А в «Жизели» в сцене охоты участвуют борзые. Это смотрится, словно ожившая старинная картина. Есть у нас и оригинальные современные балеты. Тот же Мангет поставил «Веселую вдову» – очень веселый, насыщенный юмором спектакль на прекрасную музыку Легара. Есть очень необычная постановка – «Душа», созданная Лахсеном Зиноном из Марокко.  – А есть ли в вашем репертуаре спектакли, поставленные специально для детей?- Мне кажется, классика понятна и нужна людям всех возрастов. А почти весь наш репертуар состоит из классики. «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Дон Кихот», «Жизель» и, конечно же, «Щелкунчик» – прекрасные романтические сказки. Специально для детской аудитории мы часто показываем их не только вечером, но и днем. Их реакция – восторг! Бывает очень интересно услышать, когда дети после спектакля делятся впечатлениями. Каждая девочка уже собирается в балет и видит себя непременно в Большом.  – А что вы думаете о современном состоянии балетного театра и о хореографическом образовании?- Я в ужасе от того, что у нас, к сожалению, слишком многое теряется. Количество различных балетных школ увеличилось за счет коммерциализации обучения. Люди, оканчивая балетные училища, приходят в театр, но у них нет основ. Они хотят танцевать, любят балет, но им просто не дается то элементарное, что является азбукой хореографического образования. Казалось бы, в театре артисты должны работать над партиями, над нюансами, над художественной  образностью, а они не знают, как делать движения, которые должны изучаться в училище! И в результате много времени теряется на то, чтобы учить их заново. У нас же специфическое искусство, в балете главный инструмент – тело, а они им не научились владеть. Очень обидно, что балетная школа находится сейчас не в лучшем состоянии. Уходят старые мастера, которые несли традиции, и мало остается тех, кто мог бы их передать, все это сказывается на общем состоянии искусства танца. – Тем не менее дети по-прежнему рвутся в хореографические училища. Существует ли еще жесткий отбор по физическим данным, по уровню таланта?- Рвутся. Насчет отбора не могу сказать со стопроцентной уверенностью, поскольку не работаю в балетном училище, но думаю, что если уж педагоги видят яркое дарование, то, конечно, берут. Но когда ребенок еще маленький, не всегда можно понять, что из него выйдет. Это становится видно только к старшим классам.Раньше, когда образование было бесплатным, педагоги смотрели, подходит ребенок для балета или нет. Ведь, к примеру, если у него недостаточно сильное физическое строение, то балет ему противопоказан – гарантированы частые травмы, переломы. И такого мальчика или девочку можно было бы пока не поздно сориентировать на что-то другое, на иную профессию. А сейчас родители заплатили деньги, и их чадо учится. И понимает то, что выбрал не ту профессию, уже окончив училище. – То есть теперь всю ответственность за выбор балетной профессии для своего ребенка родители берут на себя, не всегда адекватно оценивая его способности и возможности?- В общем-то, да. А ведь балет – искусство, связанное с тяжелейшим физическим трудом, с аскетизмом, когда приходится отказываться от многих радостей жизни. Бывает, что в балет детей приводят мамы, желающие реализовать свою несостоявшуюся мечту. И дети просто следуют воле родителей. С возрастом они осознают, что балет не их предназначение, но, отдав ему столько сил, пота и крови, людям трудно переключиться на что-то иное, что тоже становится причиной душевных травм.    – Давайте поговорим о не столь грустном. Как возникли Летние балетные сезоны? Вопреки традиции, кто-то кинул авантюрную идею…- И она прижилась. Да, театры в это время закрывают сезон, но летом в Москву приезжают туристы, очень много иностранцев, для которых русский классический балет – это то, что обязательно надо посмотреть на его родине, а театры закрыты. А потом выяснилось, что сезоны востребованы еще и москвичами, многочисленными любителями балета, которые летом никуда не уезжают, ибо у них появилась возможность оценить постановки театров, которые существуют как гастрольные, в силу чего в Москве играют нечасто. А тут  чуть ли не все и сразу в течение почти двух месяцев.  Мало того, среди театров эта идея оказалась столь же необходимой и по практическим, и по творческим причинам: возможность показать лучшее из своего репертуара, с одной стороны, а с другой – посмотреть своих коллег, сравнить свой коллектив, уровень спектаклей  с труппами, существующими примерно в тех же условиях. И, что немаловажно, выступить на одной из самых престижных площадок – сцене РАМТа, в самом центре театральной Москвы, рядом с Большим театром.- Это дает новый импульс к развитию?- Конечно. Москва все еще балетная столица мира. И самые престижные гастроли не сравнятся с показом в Москве. Здесь много балетных трупп с очень хорошей школой. Много профессионалов-коллег, которые приходят тебя посмотреть, и сознание этого вызывает ощущение  ответственного экзамена. Ни одна ошибка недопустима. Да и публика очень требовательная, это люди, выросшие на постановках Большого театра, Театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. – Каков он, балетный зритель?- Кроме многочисленных иностранных туристов, которые ценят русский балет и замечательно нас принимают, к нам постоянно ходят пожилые дамы – настоящие балетоманки, которые все знают, все понимают. Приходят чуть ли не на каждый спектакль, на каждый состав. Кажется, они наизусть знают все па, все нюансы. И у них есть свои любимцы. А еще ходят семьями. И реакция детей живая, непосредственная, это очень радует. Вы бы посмотрели, как девочки в розовых платьицах танцуют во время спектаклей в проходах! Я уж не говорю об антрактах: все девочки пытаются повторить то, что их впечатлило на сцене, вероятно, представляя себя  балеринами. И молодежи много, что очень радует,  не все потеряно. Мы много ездим, особенно часто танцуем в Англии, Италии, в прошлом году выступали в Новой Зеландии, Австралии. Бывали на Тайване, в Китае, Австрии, Норвегии, Марокко, Египте, Испании. Нас везде принимают очень хорошо. Но в России публика самая теплая, эмоционально открытая. Вот в Англии, к примеру, зрители вполне просвещенные, но во время спектакля они не очень охотно реагируют, все копят к концу. А наши знают, когда и чему аплодировать. Наверное, классический балет у русского человека уже в крови.