Евгения МОРОЗОВА, учитель иностранного языка школы №1181: Плохой учитель преподносит истину, хороший учит ее находить

​Ночь плавно вступала в свои права, уставший город провожал припозднившихся путников отзвуками суматошного дня. Солнце скатилось за горизонт, напоминая о своем существовании багровой полосой на западе. Мягкий свет желтых фонарей отбрасывал причудливые тени на тротуары и дома, квадраты освещенных окон манили семейным уютом и теплом. На Первой улице только одно здание школы, погрузившись во тьму, отгородилось от вечерней жизни столицы. Казалось, что оно отдыхает, набирается сил, чтобы через несколько дней снова открыть свои двери любимым, дорогим, но очень непоседливым постояльцам.

Маленький огонек в угловом кабинете на втором этаже пустого здания восставал против сумрака и покоя ночи. Там даже в это позднее время кипела работа: поиск совершенно новых и неизведанных путей. Борис Витинский сидел в своем классе, полностью отдавшись своим мыслям. Ни прохлада уходящего лета, ни дурманящий запах отцветающих розовых кустов, влетавшие в распахнутое окно с легкими порывами ветра, не привлекали его внимания. Перед ним на столе лежали черновики, зарисовки его уроков, государственные стандарты, фрагменты заданий, учебные пособия, пухлые труды по педагогике и психологии… Сейчас его рабочее место явно вступало в диссонанс не только с идеальным порядком, царившим в классе, но и со всей его манерой в совокупности. Борис Аркадьевич был человеком педантичным, аккуратным, во всем следовал раз и навсегда сформулированным для себя принципам и правилам, но вместе с тем использовал каждую возможность научиться чему-то новому, рассмотреть любой вопрос со всех точек зрения – почерпнуть самое важное и тотчас добавить в свой арсенал.Потемневший ноутбук понапрасну мигал синей лампочкой, пытаясь привлечь внимание учителя, Борис Аркадьевич рассеянно перебирал листы конспектов, мыслями витая далеко в прошлом. Воспоминания – тяжелая ноша. Когда он приехал после педагогического института в маленький захолустный городок, сколько было трудностей! «Недостаток финансирования, – усмехнулся он, – знали бы они, что такое недостаток! С другой стороны, времена всегда одинаковые, и каждый виток развития человечества должен качественно определять все новые задачи. Эх, старый брюзга! Но ведь интересно же! Всегда было интересно работать, а что уж говорить про современные требования! Какая ответственность лежит на плечах педагога: передать знания, но и это далеко не все. Научить самостоятельности, умению мыслить и принимать решение. И не навредить. Где она, та грань, которая проходит между обучением и развитием личности на уроке?»Учитель досадливо поморщился своим мыслям, взгляд его упал на календарь: до начала учебного года оставалось 3 дня, до аттестации – 3 месяца. Грустные мысли начали овладевать им, но он, взяв себя в руки, решил сконцентрироваться и продолжить коррекцию. Для убедительности он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на ключевых понятиях: креативность, современность, индивидуально-личностный подход, техническая поддержка, дидактический цикл. Резкий звук привел его в чувство. Он открыл глаза и тут же испуганно зажмурился. «Не может быть», – пролетело в его голове. Парты расставлены каким-то странным образом: некоторые сдвинуты вместе, другие образуют круг. Повсюду на столах стоят ноутбуки, стационарные компьютеры и устройства непонятного назначения. Едва слышно звучит музыка. «Классика, – машинально подумал учитель, – для релаксации». Но главное: дети! Вокруг суета, беготня, шум, никакой размеренности урока. Сверкают лампочки, трещат чужие приборы, посреди класса прямо в воздухе висит интерактивная доска обратного проецирования с выведенной темой урока, задачами. Вот его ученик 7-го класса Ваня Сидоров сидит с папками и компьютером, увлечен чем-то. «Этот ученик интересуется только Интернетом и играми», – Борис Аркадьевич подошел поближе и остолбенел. Ваня занимался классификацией сильных и неправильных глаголов. «Самостоятельно… Проблемное обучение в действии?» – пробежала мысль. Дискуссия за соседними составленными в круг столами привлекла его внимание: ребята, ученики того же класса, обсуждали возможность использования прошедшего разговорного и книжного времени в контексте заданной ситуации. Все было бы обычно и не так удивительно, если бы полемику не вели на немецком языке. Обернувшись, учитель увидел еще двоих учеников, те держали в руках пластины с заданиями. Они завладели одним из сложных приборов и отдавали приказания в устройство, напоминающее трубку. В тот же момент воздух рядом с ними сгустился и появился экран. Сейчас же весь класс, как по команде, замолчал, с нетерпением ожидая, как выяснилось позже, начала трансляции. «Площадь Александерплац в Берлине», – мгновенно сообразил Борис Аркадьевич. В центре площади стояли немецкие школьники, напряженно всматриваясь через мерцающий экран в глубину класса, по всей видимости, искали знакомые лица. Учитель не успел и глазом моргнуть, как между российскими и иностранными учащимися завязалась оживленная беседа. «Однако межкультурная коммуникация с носителями изучаемого языка, не выходя из кабинета», – про себя проговорил преподаватель. Его мысль оборвала другая ученица этого класса, не принимающая участия в межнациональном диалоге. Через персональный коммуникатор она переписывалась со своей немецкоговорящей подругой, сидя на столе. Это была последняя капля, Борис Аркадьевич больше не мог смириться с ролью стороннего наблюдателя.- Да где же ваш учитель?! – не выдержал он. – Кто руководит этим… мероприятием?! Один из учеников робко указал на монитор, одиноко висящий на стене в углу: «Учитель всегда наблюдает за нами из своего кабинета. Когда мы приходим в класс, мы находим задания и список желаемых форм работы, а потом выбираем наиболее интересную для нас».Борис Аркадьевич крепко задумался: «Идеи же хорошие, но почему так не продумано исполнение? Блестящие возможности сведены к фарсу: один играет, другая в чате сидит, а даже те, кто активно старается работать, далеки от обсуждаемой темы. Почему учитель не координирует их действия, не направляет их? Ведь это сырой материал, неплохие задумки, но необходимо придать им законченную форму». И тут грянул взрыв, настоящий, с разлетающимися предметами, шумный: его лучший ученик Дима, выигравший для него не одну олимпиаду, с опозданием на полчаса все-таки соблаговолил явиться на занятие: озорное выражение появилось на его лице, губы сложились в веселую усмешку, пол и потолок ходили ходуном, звенели напряженные оконные стекла, то тут то там стали появляться непонятные предметы, звериные крики, шум птичьих крыльев, беготня школьников, звуки от падения мебели…Борис Аркадьевич испуганно зажмурился, он понимал, несмотря на свою роль наблюдателя в этой истории, – ликвидировать последствия придется ему, ведь он единственный действующий учитель здесь. И вдруг все стихло. Подождав несколько секунд, он приоткрыл глаза и с изумлением осмотрел свой пустой, погруженный во тьму класс. Парты стояли, как им и положено, все таблицы были на своих местах, но не было этих жутких экранов, висящих в пустоте. Из открытого окна доносился шепот утренней прохлады, солнце медленно поднималось из-за горизонта, приветствуя новый день. Учитель вздохнул с облегчением: «Привиделось! И поделом, всему свое время, работа допоздна никогда не приносит достойных плодов. Но какой интересный сон: сколько можно почерпнуть из него! Сколько предстоит осмыслить и сделать!» Зато в его сознании появился четкий путь и определились цели. Борис Витинский направился к двери, он торопился домой, чтобы вырвать у нового дня еще несколько часов для отдыха. Учитель не обратил внимания только на одну странность: каким образом он оказался посреди класса, ведь он сидел за рабочим столом…