Евгений ТКАЧЕНКО, министр образования в 1992-1996 гг.: Не пожимаю руки подлецам

Евгений Викторович ТКАЧЕНКО сменил на посту министра Эдуарда Днепрова. Сегодня он работает в Институте развития профессионального образования, в совете по защите кандидатских и докторских диссертаций, имеет много аспирантов и соискателей, которые приходят в науку для того, чтобы сказать свое слово, написал несколько книг и жизнью своей после министерской чрезвычайно доволен.

– Евгений Викторович, говорили, будто министром вас сделал Борис Николаевич Ельцин.
– К моему назначению министром, как я знаю, Борис Николаевич Ельцин отношения не имел. Ну, может быть, только указ подписывал.
– Вы чувствовали себя на своем месте?
– Я многому учился на ходу, очень многому. Уже через два месяца после моего назначения я добился возвращения ПТУ на федеральный бюджет, отменив прежние решения, для меня было принципиальным остановить приватизацию учреждений образования, ваучеризацию образования, которая тогда была в планах правительства на 1992-1994 годы с ежеквартальным отчетом. У Чубайса, возглавлявшего Мингосимущество, было в структуре даже Управление приватизации объектов образования. Мы уговорили тогда Чубайса опубликовать проект закона о приватизации. Кох, Мостовой и другие были против, но Анатолий Борисович с этим согласился. С нашей стороны это был хитрый ход: пришло несколько тысяч писем – и ни одного в поддержку будущего закона. Я написал вместе с Кинелевым предложения о введении моратория на приватизацию учреждений образования сначала на год, потом на три года. В Госдуме тогда была депутатом Лариса Бабух, она вела себя очень активно, и нам удалось принять такой закон. А Управление по приватизации учебных заведений Чубайс потом ликвидировал.
– Евгений Викторович, в ваше время, с вас начались трансферты – федеральный центр материально помогал регионам, которые не могли содержать школы. Это было сложное дело?
– Очень сложное. Трудно было наладить перевод средств, но еще труднее было так их переводить, чтобы они в регионах поступали и использовались по назначению. Мы почти сразу же столкнулись с тем, что Минобразование было отстранено от контроля за использованием этих денег. Мы обнаружили тех, кто “крутил” эти деньги, и стали требовать от Минфина РФ, чтобы Минобразование, Профсоюз работников народного образования и науки, управленцы на местах контролировали этот процесс. Но ни разу никого не наказали из тех, кто нецелевым образом тратил средства, предназначенные педагогам. В Саратовской области был даже завроно, который эти деньги пустил на строительство своей дачи, и ничего.
– В ваше время появилось несколько частных издательств, которые получили возможность издания учебников с грифом Минобразования РФ. Учебников появилось много, но много было и критики по их содержанию. Вы помните это время?
– Конечно. Это было время выбора, время вариативных учебников, учитель, родитель, ученик могли уже выбирать себе тот учебник, что устраивал их больше всего, а не единый на всю страну.
– Вы счастливы?
– Вполне. Когда я был министром, то вынужден был работать со всеми, сегодня я уже могу не пожимать руку тому, кого считаю подлецом, не принимать приглашения тех, с кем мне было встречаться неприятно. Я стал свободным, а свобода – это счастье. Счастье для меня то, что я занимаюсь любимым делом, пишу книги, работаю с аспирантами. Моя жена никогда раньше не была за границей, сегодня могу сказать, что уже пять раз мы были с ней за границей. Первый раз – в 60 лет.
– Какие-нибудь материальные блага вы получили, как министр?
– Я получил квартиру в Москве – большие две комнаты.
– На какие деньги вы живете сейчас?
– У меня пенсия 8 тысяч рублей плюс пенсия жены – 1860 рублей, мне платят “академические” 2400 рублей, плюс полставки профессора в Институте развития профобразования. Нам хватает. Семья сына так и осталась в Екатеринбурге, внучка ездит к нам в гости.