Это тоже выход! ​Неделя директора школы

Передо мной форма паспорта доступности образовательной организации для людей с ограниченными возможностями здоровья. До конца мая нам нужно оценить эту доступность по предложенной методике, а потом разработать «дорожную карту» создания условий для их обучения. Зданию 102 года. Во время Первой мировой войны оно было построено как здание для учебного заведения с возможностью быстрой реорганизации в госпиталь. Не понадобилось. Так и существует здесь учебное заведение второй век. Два этажа, три лестничных пролета, даже центральная лестница шириной меньше 1,5 м…

Проблема инклюзии в образовании сейчас очень актуальна. И один из важнейших ее аспектов – готовность общества к тем решениям, которые принимаются сверху. Мне как выпускнице факультета психологии МГУ 1986 года эта проблема хорошо понятна, решения очевидны. Лев Выготский в своих работах и наши преподаватели хорошо нам объяснили, что человек с особенностями только тогда осознает эти особенности как недостатки или ограничения, когда их таковыми воспринимает его окружение. Будучи ограничены в одних возможностях, обычно они имеют преимущества в другом. Это доказывает опыт обучения на факультете психологии четверых слепоглухих студентов.Выполняя курсовую работу на втором курсе, я сотрудничала со специалистами Института дефектологии и посещала занятия группы слепоглухих школьников. Тогда я прошла этот внутренний экзамен и поняла, что могу работать с разными детьми, испытывая радость от общения с ними. А совсем недавно прочитала популярную сегодня книгу Мариам Петросян «Дом, в котором…». Пару месяцев находилась под впечатлением, состояние мое было близко к потрясению. Книга не об инвалидах. Она о другом. Она помогает перенести наше отношение к людям с ограниченными возможностями из двухмерной плоскости, ограниченной осями «жалею – не жалею» и «принимаю – не принимаю», совсем в другое пространство – в пространство чистых человеческих отношений.Казалось бы, с этим все понятно, и нужно, чтобы дети и люди с ОВЗ «вышли из тени», куда они надежно были помещены родителями и государством. В моем детстве такие дети не гуляли по улицам, их нельзя было увидеть в общественных местах, хотя они были. Были заперты дома, а их существование было страшной семейной тайной. Эту тайну смаковали досужие сплетники: «У Ивановых-то ребенок второй инвалид, бедные-бедные!» В то же время у моих родителей были друзья, имеющие двух дочек с синдромом Дауна. Старшая была совсем тяжелая, воспитывалась в интернате. Перед рождением второй родители прошли разные обследования, но она родилась с тем же недугом. Девочка росла с ними, они возили ее с собой на рыбалку, брали в походы, где я с ней и познакомилась. А еще мой сосед, мальчик на год старше меня, был абсолютно глухим. До самой школы, где-то с пяти до семи лет, мы с ним играли каждый день. Он здорово понимал по губам, у нас были свои секреты, мы очень любили раскрашивать картинки, играть в шумные игры. Я его втихаря учила «плохим» словам… Потом они переехали в Москву, он учился в специальной школе. Не знаю, как это все сказалось на моем развитии, но не отрицательно – это точно. Для меня нет барьера во взаимодействии с людьми с разными возможностями. И понятно, что они должны быть рядом с нами.Но есть и другая сторона. На РМО психологов, которым я руковожу в городе с 2001 года, педагог-психолог из детского сада делилась опытом адаптации ребенка с аутизмом. Проблема оказалась в его агрессии. На родительском собрании родители категорически не соглашались с его присутствием в группе. Сошлись на его посещении группы на пару часов в день вместе с мамой. Но это тоже выход! Каждый такой случай уникален, как бывают уникальны и педагогические решения для детей без ограничений в здоровье: кто-то кусается, кто-то может ударить сверстника по голове лопаткой… В нашу гимназию, учреждение повышенного статуса, в которой все предметы изучаются на высоком уровне сложности, ребенок с инвалидностью (по слуху) поступил пока только один раз. И не смог учиться, не справился с высоким темпом урока, так как ему требовалось больше времени на восприятие информации. На уроках он выпадал в первые 10 минут, и работа дома не могла восполнить эти пробелы. Хотя, возможно, будут у нас учиться и колясочники, и дети с ДЦП. Только нужно, чтобы они получили полноценное образование до 7-го класса, так как мы принимаем школьников сразу в 7-й класс.Возвращаюсь к паспорту доступности… Пока в нашей «дорожной карте», по-видимому, будет только один пункт – провести экспертизу технической возможности обеспечения безбарьерной среды. Предполагаю, ответ будет отрицательный. И еще – при наполняемости классов от 25 человек про условия для инклюзии, как я думаю, вообще нужно забыть…Ольга ФИЛИМОНОВА, директор Сергиево-Посадской гимназии имени И.Б.Ольбинского, Московская область