На чтение: ≈ 11 мин.Да, здоровье молодежи из общественной ценности лет за 10 по чьей-то злой воле превратилось в категорию, не имеющую никакой ценности. Не зря, судя по опросам, студенты отводят собственному самочувствию в шкале ценностей 7-8-е места. Андрей Юрьевич соглашается со мной, что одно поколение мы, к сожалению, потеряли, и хорошо еще, если одно. Выходит, наши дети научились жить по-новому такой высокой ценой.
– Некоторые родители просят меня показать их детям умирающих в реанимации наркоманов, чтобы те от слова ╚шприц╩ бежали, как черт от ладана. Я согласен, надо показывать, к чему приводит вседозволен ность, хоть это и негуманно, а увещевания, что, мол, плохо курить и колоться, уже, увы, не срабатывают. Я слышал такие вот признания молодых: ╚Мы изведали новые ощущения, теперь все это в былом, а что такое здоровый образ жизни, не знаем╩.
– Что можно сделать, чтобы студенты не утрачивали здоровья, обучаясь в вузах? – спросила я Евгения Столярова, директора клиники СамГМУ.
– Каждые три года меняются учебные планы в вузах, но они не экспертируются медиками. Министерства – здравоохранения и образования – меж собой в этом плане, на мой взгляд, не контактируют. А надо бы так распределить нагрузку, чтобы студент развивался всесторон не, а не долбил целый день науки, рискуя утратить трудоспособность. В структуре университета в одной из школ есть медицинский класс. Оттуда приходят более здоровые дети, хотя нагрузка у них больше, чем у других. Просто составлена она разумно.
И второе. Профосмотрам необходимо вернуть статус обязатель ных и регулярных. Тогда можно будет заниматься диспансеризацией и мониторингом здоровья студентов. Сейчас же заставить их обследоваться мы не имеем права, а сознательность у старшекурсников низкая: добровольно они на это не идут. Начальные курсы, в нарушение закона, мы все же осматриваем.
Третий фактор сохранения здоровья студентов – это физическая культура. Ему не раз приходилось доказывать, что этот предмет должен быть в сетке расписания, а не даваться факультативно. Раньше студентам вообще предлагали такие нормативы по лыжам, легкой атлетике, сдать которые мог только здоровый. Сейчас требования изменились, и студентам предоставляет ся выбор – теннисом ли заниматься, плаванием ли, аэробикой. Многообразие секций – мера вынужденная, т.к. практически здоровых студентов не остается. Но зато теперь меньше стало освобожденных от занятий физкультурой.
Прочитала недавно в ╚Медицинск ой газете╩ статью Павла Сидорова, ректора Архангельской государственной медицинской академии, ╚Почему так болен наш студент?╩ и провела параллель с тем, что говорят наши медики по тому же поводу. Автор статьи идет дальше, предлагая сформировать реальную президентскую или федеральную программу ╚Общественное здоровье студентов╩. По его мысли, на областном и городском уровнях головной организацией по ее выполнению могут стать медицинские вузы, имеющие или курирующие межвузовс кие поликлиники и больницы. А главное – имеющие шанс создать под программу многоканальное финансирование с международными, федеральными, региональными и муниципальными составляющими.
Павел Сидоров считает, что программа должна иметь идеологичес кий, профилактический, лечебный, учебный, научный и социальный блоки. Основополагающий тезис идеологического блока предполага ет ╚разделение ответственности за сохранение здоровья между государством и гражданином и искоренение потребительского отношения человека к собственному здоровью╩. Посему ╚весь период учебы в вузе должен полниться активным формированием у молодежи основ культуры здорового образа жизни и самосохраняющих стратегий поведения╩.
Разумеется, и внедрение программы, и законодательное закрепление обязательности и регулярно сти профосмотров предполагает финансирование. Энтузиазма врачей, зарабатывающих 600-800 рублей в месяц, надолго может не хватить. И тогда студент останется один на один со своим здоровьем, точнее – с нездоровьем.
Из экономии государственных средств в нашей стране отменили общественную ценность здоровья граждан, тем самым обесценив его во всех смыслах – в физическом, социальном, философском. И пока здоровье и обучение здоровому образу жизни подрастающего поколения и молодежи не станет нашей национальной идеей, мы будем жить с клеймом ╚вымирающая нация╩. Долго ли?..
города Луганска получили
в этом году аттестаты о
среднем образовании.
Лишь один выпускник
решился учиться дальше
в Москве, с десяток собираются ехать в Киев, Донецк и Харьков. Остальные
твердо уверены – учиться лучше дома, где, как
говорят, и стены
помогают…
уганск – город русскоязыч ный. Испокон веков большинство жителей – русские. Немало, правда, и украинцев, болгар, поляков, греков, армян… Все мирно уживались под одним небом. Но говорили все-таки на русском. И сейчас говорят, несмотря на многочислен ные циркуляры свыше. Чтобы поступить в высшее учебное заведение, экзамен все-таки надо сдать на украинском. Молодое поколение, кстати, владеет им столь же вольно, как и родным, русским. Вот только романтики и желания отправиться в дальние края – строить свою судьбу самим, без помощи родителей, нынешним абитуриентам не хватает. И они предпочитают оставаться дома, тем более что в борьбе за студента провинциальные вузы развернули необычайную активность, решив ни в коем разе не отставать от столиц. Повсеместно сменились вывески. Теперь в Луганске институт днем с огнем не сыщешь. Мед- и пед- стали университетами, бывший машиностроительный институт гордо именует себя Восточноукра инским университетом. И лишь школа милиции все еще называется Институтом внутренних дел. Новые факультеты и специальности открываются с неимоверной быстротой. Преподава тели не жалеют на это ни сил, ни денег – потом все окупится из кошелька студентов. Ведь бесплатное высшее образование, гарантированное конституцией Украины, фактически таким не является. И хотя в Луганске все вузы государственные, большинство студентов учатся в них на коммерческой основе за немалые деньги. В медуниверситете год обучения стоит 1000 долларов, примерно столько же – на юридическом и экономичес ком факультетах, чуть дешевле у будущих педагогов – 250-300 долларов в год, впрочем, и зарплата у школьных учителей будет на уровне уборщицы – около 20 долларов.
Чтобы заманить доверчивого студента, упор в последнее время делается на экзотические для провинции специальности. Открылись факультеты международного права, международной журналистики, философии, эстетики, архивоведения. В педуниверситете в пику российскому Литинституту имени Горького решили растить у себя поэтов и прозаиков на факультете литературного творчества. Руководить семинарами будут местные поэты. Куда же отправятся все новоиспеченные специалисты? Например, факультет журналистики Луганского университета ежегодно выпускает 25 мастеров пера, а в городе всего-то три газеты, две телекомпа нии и три радиостанции. И событий, как шутят местные обыватели, меньше, чем желающих их описать. А что делать 50 юным архивоведам, если архив – один единственный на весь город? Как быть философам и преподавателям этики и эстетики, разве что, получив одну ╚корочку╩, тут же переквалифицироваться.
И все-таки конкурс на модные специальности не падает. Уже несколько лет самой большой популярностью у выпускников школ пользуются факультеты юриспруденции, экономики, банковского, бухгалтерского и финансового дела. Престижными считаются отделения иностранных языков и перевода. А вот конкурс на специальность ╚начальные классы╩ резко упал. Первоклассников в Луганске с каждым годом становится все меньше и меньше. В дефиците и будущие инженеры. Ими просто никто не хочет быть. Слишком незаманчива доля безработных или малооплачиваемых.
Но вернемся к статистике. Только двадцать человек из упомянутой 21 тысячи категорически заявили, что учиться дальше не собираются. Остальные благоразумно полагают, что высшее образование – залог успешной карьеры в будущем. Другое дело, что этот успех напрямую зависит от толщины кошельков. И тем, у кого они пусты, пережить студенческие радости не придется.
Украина
Выбор читателей
Комментарии