Есть в педагогике такое чудо…

Уже давно в жизнь Московского гуманитарного педагогического института вошли актовые дни как дни единения вуза, осознания высокой миссии, которой он служит, дни возрождения лучших отечественных образовательных воззрений, практик, традиций. В такие дни чествуют лучших, объявляют имена почетных профессоров, выступают лучшие студенческие коллективы и самые смелые преподаватели, исполняя песни, пародии, эпиграммы и рассказывая забавные истории из вузовской жизни. В этом году почетным профессорам – писателю Альберту Лиханову и автору учебников для начальной школы Всеславу Горецкому – были вручены символы особого почета – указки, украшенные золотой перевязью, в знак особых заслуг перед отечественным образованием. Но основным событием праздника стала актовая лекция ректора – Александра Кутузова, который в этом году говорил о Чуде в образовании, ибо в такие дни и надо обращаться к категориям, уровень осмысления которых фактически определяет весь ход последующих размышлений и действий.

Очень часто приходится слышать, читать высказывания о том, что педагогика не наука. И вы знаете, что удивительно: с точки зрения вульгарного материализма это утверждение не просто не лишено смысла, а во многом справедливо. Ведь если материя первична, а дух вторичен, то все, что происходит в процессе обучения, а тем более образования, опосредовано материальными условиями жизни общества, семьи, ребенка. А материальные условия определяются известными всем законами природы, открытыми классическими науками. Если мы допускаем, что классические, прежде всего естественные, науки уже все открыли, то задачами педагогики становятся разработка алгоритмов соединения материальных условий обучения и государственных требований к результатам этого процесса. Как вы знаете, новые стандарты общего образования активно движутся именно по этому пути.

Такое понимание образования, конечно, не нуждается ни в какой серьезной науке. Достаточно будет и хорошо обученного техника-сборщика. Это на первых порах. Дальше можно процесс схематизировать, компьютеризовать, убрать расходы на посредника, т.е. учителя, и получить новый тип образовательного процесса. О том, что в этом направлении движется сейчас топ-менеджерская министерская мысль, свидетельствуют многочисленные интервью, различные доклады и программы.

Если данное мировоззрение станет доминирующим прежде всего в образовательном сообществе, то разговоры о Чуде в образовании будут восприниматься приблизительно так же, как писк надоедливого комара.

К счастью, такие времена не настали, бог даст, и не наступят. Александр Исаевич Солженицын о подобного рода процессах очень хорошо сказал: «Дух способен изменить направление любого наигибельного процесса».

Поэтому позволю себе перейти к другому, близкому мне взгляду на сущность образования, в котором без понятия Чуда никак не обойтись.

Итак, давайте выясним, что мы, носители современного русского языка, понимаем под словом «чудо» сейчас? Какой смысл вкладывался в это понятие в XIX-XX веках? Иначе говоря, происходила ли трансформация общепринятого смысла? И если происходила, то в каком направлении.

В «Толковом словаре живого великорусского языка Владимира Даля» читаем: «Чудо – всякое явление, кое мы не умеем объяснить, по известным нам законам природы».

Видите, какие слова: не умеем объяснить, законы природы…

А вот в Большой советской энциклопедии на первое место выносится сакральный смысл этого понятия: «Чудо в религиозных и мифологических представлениях – сверхъестественное явление, вызванное вмешательством божественной, потусторонней силы».

Обратите внимание на некоторую странность. Казалось бы, время создания словаря абсолютно церковное, и на первом месте должно быть религиозное понимание. Но мы видим, что это значение становится главным именно в советскую эпоху.

Думаю, эта странность определяется характерным для этого времени желанием вывести в сугубо религиозный оборот большой пласт лексики, определяющий духовные категории, такие как чудо: преображение, вера, дух, образ, святость, милость, радение и т.п. Но ведь эта область не только и не столько религии, сколько души человеческой. А душа – тоже понятие нематериальное. Поэтому, наверное, это понятие в советские времена тоже считалось сплошной поповщиной. Исключением было, может быть, только выражение «душа в пятки ушла».

Современные словари, в частности «Толковый словарь Ожегова» дает уже нейтрально-расширительное толкование: «Чудо – нечто поразительное, удивляющее своей необычайностью». Видимо, именно этот смысл слова «чудо» надо признать сейчас наиболее распространенным.

Но и это понимание чуда не поддается материализации даже через сложнейшие системы критериев и нормативов. Это категория внутреннего мира человека.

Строго говоря, значение понятия Чуда определяется общим мировоззренческим взглядом человека и поэтому описывается теорией причинности. А это значит, что признание чуда таковым предполагает прежде всего особый вид причинного воздействия, не совпадающего, по мнению реципиента, с известными ему законами природы. Поэтому чаще всего становится важным не сам по себе характер чудесного, а его истолкование.

А если сказать проще, чудо видит, готовит и ждет только тот, кто хочет и готов его признать таковым. Таким образом, у людей, верящих в чудо, изменяется мотивация их деятельности, повышается планка достижений, которые они перед собой ставят, кардинально меняется сам характер восприятия неудач. А значит, меняется его образ мира, его собственный образ в этом мире. Происходит преображение человека. Внешне человек не изменился, а внутри он уже совсем другой. А это уже настоящее чудо, а не этапная эволюция. Потому что душа не эволюционирует, а чудесным образом преображается. Но при этом следует заметить, что не всегда этот процесс направлен в область горнию. Напомню, что слово «чудовище» – тоже из этого языкового гнезда.

Альберт Анатольевич Лиханов написал, видимо, имея в виду именно эту человеческую развилку: «Апокалипсис – это конец света, конец человеческого бытия. По наивности и простоте многие из нас полагают, что удар этот, конец света, грянет разом, например, с первым разрывом ядерной бомбы в новой, все сметающей войне или с приходом агрессивно настроенных инопланетян, или с экологической катастрофой такого свойства, что земной шар наш треснет и враз расколется.

Думаю, это заблуждение, и Апокалипсис уже настал. Он внутри нас, он рядом с нами. Он приблизился к нам и нас уничтожит, если мы не сохраним в себе человеческое начало, которое самим только человеком и способно укрепляться».

Поэтому, думаю, не будет преувеличением сказать, что в этой укрепительной страде особая роль отводится педагогическому образованию. Мы волею времен вынуждены одномоментно выполнять функции и авангарда, и арьергарда. Если мы выпускаем студента в школу без веры в силу человеческого духа, без веры в чудесную преображающую силу истинного образования, без душевного стремления помочь ребенку открыть светлый образ мира и найти себя в этом мире, мы будем обречены на первую из названных сегодня образовательных моделей. И тогда в назидание нам будут звучать слова А.А. Блока о том, что сознание того, что чудесное было рядом с нами, приходит слишком поздно.

В 1987 году на страницах «Учительской газеты» были опубликованы размышления о тенденциях развития современного образования большого русского писателя Василия Ивановича Белова. Он писал о том, что современное образование становится механистическим, что новые технологии все чаще и чаще становятся целью, а не средством образования человека. Я вступил в полемику с мэтром, доказывая, что новые технологии, например литературного образования, как раз и служат возвращению в школу человеческого, а не историко-литературного взгляда на художественную литературу. Честно сказать, первое время был уверен, что мои доводы весьма убедительны. Но время шло, эта полемика не выходила из памяти. И перечитав ее в начале 90-х годов, я понял, что в свете происходящих в образовании изменений моя аргументация не выглядит уже столь убедительно, как мне казалось раньше.

А сейчас я должен признать, что глубина прозрения писателя осталась тогда мною не понята. Мне только казалось, что идет дискуссия. На самом деле мы говорили, а главное, думали на одном языке, но в разных системах ценностей и смыслов. Я рад, что понимание этого не пришло ко мне слишком поздно.

Поэтому мне бы хотелось, чтобы институт, ведя временные арьергардные бои, основные свои силы направил в авангард – в создание новой педагогики раскрытия чуда человеческого духа, в подготовку чудо-учителей, которые, сменив нас, уже широким фронтом принесут в школы истинное образование, понимаемое как преображение человека. Если это произойдет, это будет, конечно, чудом, чудом образовательной практики. И тогда на много раз слышанное, отрешенно-отвлеченное, проникнутое безверием умозаключение о том, что Россию может спасти только чудо, но откуда ему взяться, мы сможем, если не мы, то наши ученики, сказать: чудо родится в российском образовании.

Я верю, что такое чудо свершится.

А чтобы это свершилось быстрее, напомню обращенные к нам слова почетного профессора МГПИ Валентина Григорьевича Распутина: «Берегите себя, берегите дух свой и свои традиции».

От редакции

Журналистский коллектив «УГ» выражает признательность педагогическому коллективу МГПИ за внимание, проявленное к шеф-редактору «УГ-Москва» Виктории Молодцовой, – вручение ей медали «Радетелю российского образования».