Эпистемотека со знаком качества. Никто не должен остаться в стороне

В Москве очень серьезное значение придают сотрудничеству школы и науки. Особое место в разработке новых форм, методов, инновационных подходов занимают ученые Института инновационных стратегий развития общего образования. Не случайно в рабочую группу по выработке проекта школы будущего вошел директор института Юрий Громыко. Каким представляют ее сотрудники института? Об этом они рассказывают сами.

Ольга ГЛАЗУНОВА, заместитель директора института:

– Я занимаюсь образовательной антропологией среднего образования, и мне кажется, что любые инновации и любая школа будущего будут иметь в качестве важнейшего параметра оценки ее работы, состоятельности то, что происходит с развитием ребенка. Важно с этой точки зрения, становится ли оно более эффективным, социально позитивным.

Если с этой стороны подходить к школе будущего, то в процессе оценки интегративного и конечного результата деятельности образовательных учреждений все пойдет по пути признания роли компетентности как дополнительного показателя знаний и навыков.

Мне кажется, мы должны в конце концов прийти к тому, чтобы в школе будущего в аттестате о среднем образовании, который получает ребенок, содержались не только оценки по предметам, но и определенная оценка наличия ключевых компетенций. Однако для того чтобы это сделать, надо решить, что такое ключевая компетенция, на которую средняя школа должна выводить своих учеников. Это очень большое поле, и тут всем найдется место для работы.

Кроме того, на базе оценки компетентности учащихся должен быть организован постоянный мониторинг, то есть постоянный сопоставительный анализ развития учащихся Москвы и других столиц мира по разным возрастам, а не только на этапе окончания средней школы. Например, очень интересно сравнение дошкольников, которые поступают в школу, с выпускниками начальной школы. Такой сопоставительный анализ развития очень важен, так как появилось мониторинговое исследование PISA, и оно показывает, насколько точно должны быть отработаны показатели ключевых компетенций, чтобы они были адекватны и охватывали лучшую сторону национального образования каждой из стран, участвующих в этом процессе.

Второй аспект антропологии образования для школы будущего связан не с вопросами диагностической оценки, а с вопросами развития самосознания, мировоззрения и гражданского самоопределения учащихся. Здесь, как мне кажется, во многих округах и во многих государственных и негосударственных учреждениях накоплен значительный опыт работы с детьми подросткового возраста. Если обобщать этот опыт, то выяснится, что это в основном проблемно-коммуникативные технологии, телекоммуникационное и информационное техническое обеспечение, экспедиционная форма работы. В конечном итоге, думаю, мы должны добиться возникновения некоторого институционального стандарта, связанного с обязательным проведением каждого учащегося через такие коммуникативно-проблемные формы, в которых он бы обсуждал с представителями других культур, других конфессий, других возрастов самые актуальные и серьезные вопросы, определяющие осмысление жизни. Ради решения этой проблемы можно было бы говорить о создании какой-то городской структуры, например городского образовательного центра «Мировоззренческий форум», который бы занимался проведением акций, собирая там для обсуждения острых проблем современности под внимательным и компетентным оком взрослых и педагогов, детей, принадлежащих к разным конфессиональным, культурным, социальным слоям, в том числе и для межпоколенческого диалога. Попытку провести такой форум мы предприняли в Северо-Западном округе, посвятив его 65-летию победы под Москвой.

Лада АЛЕКСЕЕВА, заведующая отделом развития содержания образования:

– Когда мы говорим про образовательный результат и фиксируем его через развитие способностей учащихся, когда мы говорим про развитие практики и фиксируем это через рост педагогического профессионализма, все равно центральным вопросом остается содержание образования. То, за счет какого содержания происходит контакт учащегося и профессионала-педагога. Пока, с моей точки зрения, налицо ситуация, когда по поводу содержания образования такого контакта не возникает, потому что та форма представления содержания, которая существует, делает его практически невозможным. Содержание образования оказывается скрытым и от родительских структур, и в какой-то мере от структур управленческих, ибо ответить на вопрос, что означает развитие содержания и что означает рост нормальной школы с точки зрения изменения содержания, оказывается делом практически невозможным. Идея модульного обучения – одна из версий представления содержания образования таким, чтобы оно становилось прозрачным, чтобы были возможными, с одной стороны, взаимные отношения разных сил, с другой стороны, движение и развитие каждой конкретной школы, в том числе и массовой. Уже есть опыт работы с такими единицами, как модули. Модуль может быть введен и как некая обязательная характеристика школы, когда само содержание образования представлено не просто как некоторое предметное содержание, а как набор модулей. Когда мы можем обсуждать, какой набор обеспечивает стандарт, какой тип наборов обеспечивает углубление и расширение обучения для учащихся, он начинает работать на развитие учащихся и на максимальное становление их способностей. В принципе если школа начинает формировать такое содержание образования и такой образовательный концепт, то мы можем, работая, ставить вопрос о дальнейшем углублении образования, когда сама школа имеет для этого потенциальные возможности и готова к такой работе.

Елена ХИЖНЯКОВА, руководитель отдела образовательного института и проектирования в образовании:

– Приглашение к разработке проекта школы будущего поступило к нам извне, и все разговоры о том, как при этом наладить в системе образования бюрократические механизмы, не так уж и важны. Важно то (и это суть проекта), что есть реальный шанс согласовать интересы образования и необразования. Причем согласование должно идти не на словах, а процедурно за счет неких устойчиво воспроизводимых организационных форм. Но вопрос, связанный с выстраиванием вокруг школ инфраструктур, связан с целым классом проектных методов, и, мне кажется, процедура согласования проекта с правительством Москвы могла бы быть такой. Во-первых, выработка и утверждение значимых для города тем, в разработку которых включаются коллективы школ, тем, которые имеют не только образовательное, но и кадровое значение. Во-вторых, использование разного рода диалоговых процедур, которые могут стать одним из эффективных механизмов создания сложных социальных коалиций и инфраструктур.

Людмила ГОЛУБЦОВА, директор Пушкинского института:

– Нам нужно договориться, какой должна быть школа будущего с точки зрения преподавания и развития русского языка. Русский язык должен оставаться в любой школе и изучаться через усвоение русской культуры, через ту систему ценностей, которая есть в русской культуре. Без освоения базовых ценностей, без воспитания мировоззрения учить русскому языку наших детей просто невозможно.

Нина ГРОМЫКО, заведующая отделом философии образования:

– Как вообще может выглядеть школа будущего? Поскольку меня очень интересует сохранение в обществе в целом культуры работы со знаниями, я попыталась представить себе такую школу. При этом я хотела бы чуть более подробно поговорить об эпистематике – хранилище знаний. Для меня школа будущего как программа работы со знаниями связана с сохранением высокого качества преподавания традиционных предметов и с введением в общее образование метапредметов, интегративной технологии, позволяющей работать со способностями и формировать у учащихся рефлексивное мышление, благодаря которому они смогут увидеть, как устроены разные предметные поля знаний. Одна из возможных инфраструктур, которые должны создаваться одновременно со школой будущего, – детско-взрослые научно-образовательные эпистемические производства или футурузоны. Если организовать поверх тех производственных процессов, которые связаны с развитием прорывных отраслей (например, микроэлектроники или альтернативных источников энергии), процессы, в которые будут включаться дети вместе со взрослыми, учеными, конструкторами, то это сможет привести к созданию инновационных зон в промышленности, и дети смогут участвовать в прокладывании совершенно новых трасс собственного профессионального развития.

Эпистемические диагностики – важнейший способ повышения качества и управления качеством образовательного процесса. Если мы не будем знать сегодня, какие у нас циклы знаний осуществляются в целом, как знания живут, устаревают, какие новые знания становятся прорывными, что с ними будет происходить дальше, в каких формах мы их можем транслировать, то мы не сможем, собственно, фиксировать качество образовательного процесса.

Создание эпистемотеки для меня – вполне конкретное инфраструктурное решение. Мне представляется, что на базе какой-то центральной детско-юношеской библиотеки Москвы создается хранилище знаний, где в качестве образцов будут представлены те прорывные открытия, которые имели колоссальную значимость для развития культуры. Причем в этом хранилище знаний будет представлен такой тип их хранения, который дает доступ к новейшим открытиям и к тем, кто их осуществил. В этом образовательное значение эпистемотеки.

Используя новейшие видеосредства, можно будет включать учащихся в генезис открытий, которые по сей день имеют решающее значение. С другой стороны, можно будет показывать учащимся, где сегодня реально происходит развитие наук и практик, где проходят эти рубежи.

Третья задача – предоставить учащимся возможность постоянно связываться с теми передовыми учеными, которые эти открытия делают.

Мне кажется, что эпистемотека должна быть организована так. Начиная с 2006 года отслеживается, какие формы знаний сегодня относятся к прорывным, какие открытия наиболее перспективны, дальше происходит описание этих образцов получения и работы знаний. От 2006 года мы начинаем спускаться в XX век, при этом находим способ, как это описать и преподнести в новейших видео-, информационных и цифровых формах. При эпистемотеке должна быть создана специальная лаборатория обучения педагогов и подростков работе со знаниями в современных информационных условиях. То есть нужно обучать педагогов, чтобы они, когда возникают новые информационные срезы, когда дети начинают работать преимущественно с видеотекстами, могли в новых условиях возбуждать интерес к работе со знаниями, заново углублять их работу с пониманием, с воображением и так далее.

Марина ПОЛОВКОВА, заместитель директора института:

– Тот опыт, который мы получаем, скажем, на Юго-Западе, пытаясь соединить высокую науку и специалистов, обсуждая вопросы фундаментальных научных прорывов, внедрения достижений науки в содержание образования школьников, порой оказывается за порогом школы. Между тем это интересует всех. Когда мы всерьез начинаем обсуждать вопрос содержания и вопрос перспективы детей вместе с перспективой страны, то находятся и методисты, способные дотягиваться до высоты этих проблем, и директора школ, не осчастливленные никакими регалиями, но втягивающиеся в эту работу, поскольку их будущее детей интересует в очень большой степени. Когда Ольга Николаевна Держицкая предлагает оценивать качество образования, включая общественность в процесс управления школой, то это нужно понимать шире. Если общественность выступает в лице заинтересованных людей – ученых, политиков, если наблюдается расширение коммуникативного пространства и вынесение вопросов содержания, инфраструктурного уклада на обсуждение общественности, то тут и создается один из механизмов нового качества управления образованием. В продвижении к школе будущего нам очень важно определить этапы этого продвижения и то, что на каждом этапе будет для нас достижимо. Когда мы все это будем обсуждать вместе, когда будем прописывать ожидаемые результаты для каждого этапа, тогда станет очевидным и общий результат реализации проекта школы будущего.