Елена Геворкян выбрала высшую педагогическую школу. Потому что верит в ее светлое и счастливое будущее

Российские вузы пребывают в глубокой печали: из Рособрнадзора ушла на другую работу, по сути дела, самый главный профессионал по части оценки высшего образования, его аттестации, аккредитации и лицензирования Елена Геворкян, занимавшая пост заместителя руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки с июня 2004 года, а до этого работавшая долгие годы сначала начальником Управления лицензирования, аккредитации и аттестации, а затем и руководителем Департамента лицензирования, аккредитации и аттестации Минобразования России. Возникает вопрос: почему Елена Николаевна ушла из Рособрнадзора именно сейчас? Не потому ли, что ушел человек, с которым она душа в душу проработала долгие годы: недавний руководитель этого ведомства – Виктор Болотов – нынче стал вице-президентом РАО? Не потому ли, что нынешний руководитель не ценит должным образом таких суперпрофессионалов, как Геворкян? Словом, вопросов к Елене Геворкян, ставшей нынче проректором Московского городского педагогического университета по науке, много. На них-то она и согласилась ответить, дав эксклюзивное интервью газете «УГ-Москва».

Комментарий «УГ»Елена Геворкян – москвичка, в 1976 году она окончила Московский авиационный технологический институт (МАТИ) им. К.Э.Циолковского, несколько лет работала в родном вузе, затем инженером, старшим инженером, старшим экономистом, главным экономистом Хозрасчетного научного объединения Минвуза РСФСР, ведущим специалистом, главным специалистом, заместителем начальника отдела, начальником отдела, заместителем начальника Управления Госинспекции по аттестации учебных заведений России при Минобразования России. С 1 июня 2004 года до настоящего времени была заместителем руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки; доктор экономических наук, профессор, действительный государственный советник РФ 3-го класса (классный чин присвоен Указом Президента РФ от 30 июля 2008 г.).

– И все же, Елена Николаевна, почему вы покинули столь значимый для России пост, ведь хорошо известно, с каким уважением и доверием относится к вам министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко?

– В этом году я отметила свой юбилей, а мысли о том, что нужно уходить вовремя, посещали меня в последнее время часто. Ведь сейчас еще можно выбирать из тех предложений, которые мне постоянно поступали, а когда исполнится 60 лет, неизвестно, кто и какие предложения станет делать и станет ли. Решение уйти я приняла сама, и очень рада этому обстоятельству. Вот мы сейчас с вами разговариваем: я еду в машине в РАО к Виктору Александровичу Болотову и думаю о том, какой свободной стала, могу среди дня поехать куда-то по делу и не волноваться, что, пока меня нет в кабинете, возникнет какой-то горящий вопрос, какая-то острая ситуация, что последует какой-то срочный вызов в министерство.

– Вы к Болотову едете по старой памяти?

– По новой: нужно обговорить кое-что по проектам, которые есть у МГПУ, я ведь проректор по науке.

– Скажите, а как вас решились отпустить из Рособрнадзора?

– Как меня отпустили? Конечно, я обсудила мое решение прежде всего с министром. Он был, мягко говоря, озадачен таким вариантом, потому что сейчас перед Рособрнадзором поставлены новые серьезные задачи (впрочем, и любые прежние были не менее важными). Теперь будет установлен более серьезный надзор за вузами и их филиалами, очень много проверок должно быть в начале нового учебного года по решению совместной коллегии Минобрнауки РФ и Генеральной прокуратуры РФ, очень много проверок будет проведено в вузах. Понимая сложность стоящих задач, то, что Любовь Глебова человек новый, министр был, конечно, моим уходом удивлен. Мы долго с ним разговаривали, и мне все-таки удалось его убедить в том, чтобы он меня отпустил, хотя и просил остаться до конца этого года. Но я объясняла: если вхожу в новый учебный год на этой должности – значит, беру на себя обязательства до его конца, ведь нельзя прервать деятельность в середине года, дав какие-то гарантии. Для меня это было самое удачное время перехода в МГПУ.

– Оценил ли министр те риски, которые связаны с вашим уходом из Службы?

– Да, Андрей Александрович задавал мне этот вопрос. Я сказала, что для меня в этой ситуации основной риск только один: никто не отвернет голову Службе за то, что она не придумала чего-то нового, но запросто отвернет голову, если будет нарушен «конвейер». Там же так: каждый день у кого-то что-то заканчивается, у кого-то – лицензия, у кого-то – аккредитация, кто-то заявляет новые программы. Это такая рутинная работа, но она требует очень больших усилий и понимания ситуации, знания процедур, принятия грамотных решений, чтобы студенты не остались без лицензии, без государственной аккредитации. Здесь, конечно, есть определенная опасность нарушения ритма.

– А как отреагировала на ваш уход Глебова? Она понимает, что у нее оголяется очень важный, если не главный, участок работы?

– Честно говоря, мне кажется, что она поняла это только теперь, потому что мы с ней недавно говорили, и выяснилось, что найти человека на мою должность она не может. Ищет она этого человека в вузах, но из вуза ни ректор, ни проректор на это место не пойдет, так как по сравнению с госслужбой деятельность в вузе – определенная вольница. У меня сегодня есть возможность сравнить и убедиться в этом. У руководителей в вузе есть свои сложности, свои проблемы, но перед ними, как перед Рособрнадзором, не ставят задачу выполнить постановление Правительства РФ за одни сутки. Мне кажется, Любовь Николаевна это понимает. Ей не нужны содержательные люди, ей нужны исполнители.

– Но ведь вы были не просто исполнителем?

– Конечно, я привыкла многие годы работать в достаточно свободном режиме с точки зрения принятия решений. Я их всегда согласовывала с Виктором Александровичем, но надо мной не было давления: «Делай, как я говорю!» Я немножко не приемлю такой формат работы.

– А что произошло с вашей командой, ведь у вас была группа очень опытных профессионалов, людей, с которыми вы проработали долгие годы?

– Я попросила всех остаться на своих местах, не устраивать никаких демаршей, хотя поначалу разговоры были разные: «Мы не сможем работать, мы уйдем вслед за вами!» Пока команда на месте, Виктор Круглов, который стал в последние годы ключевой фигурой, понимает ситуацию, знает всех людей, кому и что можно поручить, работает. Я продолжаю консультировать тех, кто ко мне обращается за советом и помощью. Но сейчас в Рособрнадзоре грядет большая реорганизация, Службе в связи с расширением функций по постановлению Правительства РФ (передается надзор за органами исполнительной власти субъектов РФ по опеке и попечительству, финансовый контроль деятельности органов управления образованием, контроль за выплатой пособий детям) выделили дополнительно с 1 сентября в целом более 80 ставок. Поэтому Службе нужен, кроме всего прочего, еще и мощный финансовый блок.

– Сможет ли Рособрнадзор найти специалистов нужного уровня и в нужном количестве?

– Проблема в подборе кадров, несомненно, возникнет. Выделить единицы – полдела, на них же должны прийти живые люди, а людей, как известно, найти на такую работу не так-то просто.

– Почему вы приняли предложение именно Рябова?

– Во-первых, мы знакомы с Виктором Васильевичем с тех пор, когда он был ректором не Самарского, а еще Куйбышевского университета, с 1979 года – почти тридцать лет. Я росла, что называется, на его глазах, весь мой карьерный рост он наблюдал. Я ему помогала, как всегда помогала всем, – такой у меня принцип по жизни. Во-вторых, Виктор Васильевич Рябов начал меня приглашать на работу еще полтора года назад. То есть загодя до юбилея, когда я уже сама себе сказала, что дорабатываю до своей пенсии и ухожу. Но он поначалу мне предложил место проректора по финансово-экономической деятельности, а мне были неинтересны планфин, бухгалтерия и прочие экономические дела. Но Виктор Васильевич был настойчив: позвонил в конце прошлого учебного года и повторил свое предложение, на этот раз это была должность проректора по научной работе. Это мне было куда интересней, поэтому я и дала ему свое согласие. Имперских амбиций у меня нет, я всегда работала с точки зрения дела: нужна в этом деле, значит, я здесь буду. Мне кажется, что в этом деле у Рябова я нужна, поэтому я здесь. Меня волнует только одно: реализация тех идей, которые у меня есть.

– Не секрет, министр все время говорит, что педагогические вузы прекратят свое существование, а вы из многих предложений выбрали все же Московский городской педагогический университет. Вы верите в то, что высшее педагогическое образование сохранится?

– Абсолютно в этом уверена. Я верю в то, что оно не только сохранится, но и станет толчком к развитию высшей школы и школы вообще. Изменение его содержания, переход на двухуровневое высшее образование, когда немножко придется отходить от сложившихся стереотипов и делать что-то новое в педобразовании, думаю, и сохранит его, и разовьет. Сегодня самое удачное время для того, чтобы начать изменять что-то в педобразовании, используя для этого науку. Я не приемлю тезиса о необходимости сокращения высших учебных заведений, потому что, на мой взгляд, надо создавать более крупные вузы, объединяя мелкие, укреплять материальную базу, кадровый потенциал и на этой основе выстраивать новую систему высшего образования. Мне кажется, что и Андрей Фурсенко, когда говорит, что нужно сокращать число вузов, имеет в виду именно это как избавление от того, что не может считаться высшим образованием. Тут какие-то силовые методы вряд ли будут возможны, думаю, что надо жестко менять процедуру оценки качества. У меня на этот счет были свои соображения, если они кому-то еще понадобятся, готова участвовать в обсуждениях, в рабочих группах.

– Виктор Васильевич Рябов не раз говорил, что МГПУ тоже готов принять участие в разработке системы оценки качества образования, в том числе высшего. Эту задачу он вам ставил, ведь вы специалист высочайшего уровня.

– Он поставил передо мной много задач, потому что я проректор по научной работе, но, кроме аспирантуры, докторантуры, ведения научных исследований, редакционно-издательской деятельности, то есть традиционного набора направлений, у меня есть еще и центр оценки качества.

– Скажите, а московские городские педагогические вузы чем-то отличаются от федеральных?

– Да, они немножко не такие, как вузы, подведомственные Федеральному агентству по образованию, которые находятся под постоянным «колпаком», под постоянным присмотром. Городские вузы находятся немного особняком. Например, вуз Рябова кажется мне интереснее его федеральных собратьев. Если раньше я могла судить о вузе с федерального уровня, и суждение могло быть в какой-то мере ошибочным, то теперь я увидела все изнутри и поняла: то впечатление, которое у меня сложилось до прихода в МГПУ, было правильным. Но, честно говоря, скажу: поначалу очень боялась, что после федерального уровня, когда вся Россия была у тебя на глазах, мне в МГПУ будет скучно. Не могу давать никаких оценок, ведь отработала меньше месяца, но мне уже очень интересно в этом вузе.

– А что именно интересно?

– Тут есть много таких вещей, которые можно развивать. Этот вуз не рутинный, это вуз, который настроен на инновации, инновационное развитие. Я посмотрела работу вуза по науке и обнаружила тоже много интересного. Для меня было загадкой, почему МГПУ не участвует в федеральных программах, но оказалось, что и это есть, просто в другом формате. Я еще не видела многих факультетов, не оценила их материальную базу, буду ездить и знакомиться. Фотографии видела, и все красиво. То здание, в котором я сейчас работаю, помню пятнадцать лет назад, когда вуз проходил аккредитацию и я была председателем комиссии, сейчас изменилось в лучшую сторону: на федеральные вузы все тут не похоже, много лучше. Думаю, что это заслуга прежде всего Виктора Васильевича Рябова.

– Вы знакомы с Рябовым многие годы. Он изменился?

– Если Виктор Васильевич и меняется с годами, то в лучшую сторону. Мне нравится, что его уважают в коллективе. Рябов – человек, который вместе с Любовью Петровной Кезиной создал этот вуз, коллектив относится к нему с глубочайшим уважением. Но при всем этом он не боится выслушивать людей, его интересует их мнение, он принимает их предложения. Недавно было заседание комиссии по распределению внебюджетных средств среди подразделений, и я видела, как Виктор Васильевич прислушивается к словам людей, как не боится принимать их доводы, изменять свои решения, не считая, что его мнение на этот счет самое правильное. Мне это понравилось, потому что хорошо известно: денежные вопросы сложны, их решение требует деликатности, так вот Рябову хватает деликатности, такта, умения решать сложные вопросы так, что никто не чувствует себя обиженным. Может быть, поэтому ему удалось собрать множество сильных и известных в педагогическом обществе личностей. У него деканы – хозяева на факультетах, и их свобода не душится. Рябов выстраивает прежде всего интеллектуальную общность. Все это очень важно и нужно.

– Конечно, каждый городской педагогический вуз самоценен. Но планируете ли вы создать какое-то новое содружество этих высших учебных заведений?

– Думаю, такое содружество будет полезно, ведь Виктор Васильевич – председатель Совета ректоров вузов, учрежденных Правительством Москвы. Но мне кажется, что, помимо объединения ректоров, нужно еще содружество проректоров. Чтобы объединить страны, не нужно объединять министров, достаточно объединить их заместителей. Я бы начала это с проректорского корпуса, создав некий клуб, чтобы обсуждать сначала многие вопросы на таком уровне. Ректор-политик повернет тебя туда, куда надо, а реальные дела все равно делают заместители при поддержке ректора.