Экономика и ее роль в образовании – один из главных вопросов современной школы. Сообщество педагогов и родителей с трудом соглашается с необходимостью изменений принципов финансирования образования. К сожалению, по мнению большинства, экономика в образовании ставит перед собой единственную цель – «сэкономить на детях». И следовательно, все, кому дороги интересы детей (педагоги и родители), для экономистов «чужеродная, активно сопротивляющаяся внедрению этих механизмов среда». В то же время, уверен Исаак КАЛИНА, все предлагаемые экономические механизмы имеют огромный потенциал для решения педагогических задач. И очень важно проанализировать, приносят ли они пользу детям.
– Исаак Иосифович, а в чем суть педагогической экспертизы экономических механизмов в системе образования?
– К сожалению, на мой взгляд, экономика пришла в образование слишком прямолинейно и по-хозяйски, а это настораживает людей. Рассматривая тот или иной механизм, мы чаще говорим о его полезности в управлении системой, реже о полезности школе, еще реже о полезности учителю. И не говорим о том, что главная задача – принести пользу как можно большему количеству детей. Мы как-то стали забывать, что в системе образования конечные, если можно так выразиться, благоприобретатели – дети. И далеко не всегда то, что хорошо учителю, школе, органам управления образованием, хорошо и ребенку тоже. Дело в том, что уровень анализа должен быть более глубоким – насколько каждое действие полезно детям? Педагогическая оценка экономических механизмов – оценка системы влияния этих преобразований на удовлетворение образовательных потребностей как можно большего количества детей. Вот это и есть, по-моему, обязательная часть педагогики экономики образования, педагогическая экспертиза, педагогический анализ явления. Все, что антипедагогично, в системе реализовываться не может, каким бы красивым оно сначала ни казалось. При этом, конечно, речь идет обо всех без исключения детях. Например, норматив финансирования гимназий выше, чем норматив финансирования общеобразовательной школы, и это понятно. В гимназии реализуются программы повышенной сложности, требующие более высокого уровня работы самих учащихся и педагогов, большей ответственности, современного технического оснащения классов, значит, большего финансового ресурса. Соответственно возникает вопрос: для кого этот повышенный ресурс, как отбираются дети, которые им пользуются? Если это старшеклассники, уже доказавшие, что они хотят и могут осваивать программы повышенного уровня – значит такой уровень финансового обеспечения адекватен. А если это ученики младших классов, то повышенное финансирование, на мой взгляд, не обоснованно. Сегодня многие гимназии имеют начальные школы, что не противоречит типовому положению. Согласен, что начальная школа при гимназии может работать на реализацию определенной стратегии, заявленной педколлективом. Но почему обучение младших школьников, еще никак не проявивших своих способностей, должно финансироваться по более высокому нормативу? По отношению к ученикам обычных школ того же возраста – это несправедливо. Если уж говорить о равных возможностях для всех детей, вполне логично исправить эту несправедливость. Данная группа детей чуть-чуть потеряет, зато права других ущемляться не будут.
Или другой пример. Недавно прочитал статью о том, что в школе учится всего одна девочка. Ее обучение обходится дорого, но деньги на это все-таки находятся. Это замечательно, и всегда надо так поступать, если только не существует другого способа обеспечить ей образование. Если ее обучение обходится, положим, в 200 тысяч рублей, то кому-то останется 18-17 тысяч, какая-то часть денег перераспределится на ее образование. Это вовсе не значит, что девочка не должна учиться, здесь надо серьезно подумать: а есть ли другой способ обеспечить ей качественное образование, не отнимая ресурс у других детей? Подчеркну, что педагогический анализ должен быть всесторонним и комплексным, в итоге должны улучшаться условия обучения как можно большего количества учащихся. Именно с этих позиций должен проверяться любой экономический механизм, который кто-то пытается предложить системе образования.
– Кого, на ваш взгляд, можно наделить полномочиями проведения подобной экспертизы?
– Эта экспертиза должна быть многосторонней, только тогда она будет объективна. Школа – открытая система, и оценивать ее должны не только чиновники, не только педагогическое сообщество, но и общественные организации, родители, дети. И если их оценка экономических механизмов будет положительной, мы приобретем сильных союзников. В настоящее время меняется статус чиновника-управленца. В условиях взаимодействия с экспертным сообществом, на основе четких математических формул, складывается справедливая система распределения ресурсов. Чиновник из распределителя ресурса превращается в оформителя правил и формул, по которым этот ресурс распределяется.
– В этом случае такая экспертиза и ваша обязанность тоже. Исаак Иосифович, давайте тогда рассмотрим с этой точки зрения основные экономические механизмы, которые уже сегодня внедряются во многих регионах – нормативное финансирование и новую систему оплаты труда.
– И то, и другое в конечном итоге ориентировано на конкретного ребенка. Сейчас, например, обсуждается вопрос: что должно лежать в основе системы оплаты труда учителя? Ответ на него зависит от разного понимания самой сути педагогического труда. Если считать труд учителя вещанием истин в пустоту, тогда, конечно, все определяет время вещания. «Отчитал» 45 минут, получи за них. Но, по-моему, суть не в этом. Труд учителя – прежде всего управленческая деятельность, причем ориентированная не только на урочное время. Задача учителя – так организовать деятельность коллектива учащихся, чтобы и после занятий ребятам хотелось изучать его предмет самостоятельно, в кружках, в интернете, в библиотеке. Управление классом предполагает ответственность за результаты деятельности школьников, и трудно не согласиться, что управление 25 учениками – процесс более сложный, чем управление 10. Не учитывать фактор количества учащихся в классе, на мой взгляд, антипедагогично. «Ученики» – по-моему, очень даже хорошая «единица измерения труда учителя». Соответственно и уровень оплаты должен это учитывать.
Что же касается нормативного финансирования, то если его грамотно применять, становится очевидно, кому адресованы бюджетные средства. Государство выделяет деньги гражданину, ребенку на создание необходимых условий для обучения.
Первое такое условие – квалифицированные педагоги. Второе – использование современных средств обучения, позволяющих повысить производительность учебного труда и сэкономить детское время. Третье – уважительные по отношению к ребенку и безопасные условия пребывания в школе. Мы ведь провозгласили личностно-ориентированное образование, но при этом забываем, что у личности есть естественные потребности – раздеться в удобном гардеробе, пользоваться нормальным туалетом, куда можно было бы заходить без страха и отвращения. И четвертое условие – наличие полноценной, развивающей среды общения со сверстниками, что особенно важно в старшем школьном возрасте. Маленькие классы не дают такой возможности, только в полнокомплектной школе дети действительно соревнуются между собой в учебе, спорте, художественной самодеятельности, расширяют круг знакомств, дружат. В итоге грамотное применение подушевого финансирования способствует созданию в школе оптимальных условий для обучения.
– А если подвергнуть педагогической экспертизе нацпроект, это ведь тоже весьма обширный экономический механизм…
– …который во многом изменил само педагогическое сообщество. Вспомните, первые полгода все обсуждали лишь один вопрос: «А что лично мне даст национальный проект?» Прошел год, и я вижу, когда встречаюсь с работниками образования, что, наверное, от неизбежного вначале вопроса о себе педагоги переходят к вопросу «А что проект дает детям?». Не себя, а ребенка они начинают рассматривать в качестве конечного благоприобретателя результатов – и это логично. Если главные адресаты системы образования – дети, то и результаты реализации проекта должны быть направлены детям. И очень важно, что педагоги стали ощущать себя участниками нацпроекта, через которых ресурсы превращаются в блага для детей. Здесь, может быть, есть некая этическая проблема: получается, по сути, что школы и учителя – инструмент превращения ресурса ПНПО в блага для детей. Но думаю, что суть учительской профессии – благородная миссия творить добро детям. Если в центре внимания всегда находится ребенок, то логичными и понятными становятся принципы ПНПО:
– ресурсы передаются с учетом количества детей. Так формировались квоты на награждение лучших школ и педагогов;
– ресурсы передаются во все образовательные учреждения для выравнивания условий получения образования учениками. Это и оплата классного руководства, и подключение к интернету, и оснащение учебным оборудованием, и школьные автобусы;
– ресурсы – премии учителям и гранты школам – передаются на конкурсной основе тем, кто в глазах общества и профессионального сообщества наиболее эффективно их преобразует в образовательные услуги .
Главным экономическим способом решения педагогических задач проекта стало использование тех самых механизмов, о которых мы уже говорили: подушевого нормативного финансирования и новой системы оплаты труда учителей. Эти механизмы очень педагогичны, так как способствуют развитию ребенка.
Мы можем говорить о плюсах и минусах экономических механизмов, о полезности нацпроекта, о нововведениях в образовании. В конечном итоге все мы, чиновники, родители, учителя, стремимся к одной цели – к принесению пользы как можно большему количеству детей. Девиз наших общих действий – «Все лучшее детям!». И если мы, чиновники, сумеем показать, что экономические механизмы соответствуют этому девизу, то лед взаимного недоверия будет растоплен. И родители, и педагоги потеряют желание сопротивляться этим механизмам, станут нашими активными союзниками и помощниками. Сегодня очень важно понять, что экономика системы образования – это способ решать с помощью экономических механизмов педагогические задачи. И важнейшим условием успеха я считаю взаимодействие всех заинтересованных сторон.
Комментарии