Эх, дороги, пыль да туман…

С первых шагов человека на планете люди стали прокладывать дороги. Они стары как мир, без них немыслимы обжитые пространства. «И у великих гор есть перевалы, и у матери-земли – дороги, и у синей воды – брод, и у темного леса – тропа», – говорят якуты. В мире много разных дорог. Где торный большак, где узенькая стежка… «Дорога – это жизнь» – кратко, емко, точно. На все времена. Для всех и каждого. «Бабушкину покромочку не складешь в котомочку, старый батюшкин пояс ни сложить, ни свернуть». Этот рассказ о самых разных дорожных протяжениях, которые прокладывал и продолжает прокладывать человек.

Проселки

Езда на велосипеде по прямой и ровной шоссейке хоть и не изматывает и не сбивает с ритма, но не сулит никаких открытий и озарений. Мало любопытного и на пустых обочинах. Тупо и скучно крутишь педали, когда движешься по магистральным трассам. Нередко приходится ехать на уровне выхлопных труб автомобильных мастодонтов. Не совсем приятное соседство. Другое дело – резвая и веселая езда по проселкам – путивцам, путимцам, грунтовкам. Помните у Лермонтова: «Проселочным путем люблю скакать в телеге». Однажды у меня, когда я игриво вилял по заброшенному лесному проселку, наслаждаясь тишиной и безлюдьем, даже сложилось: «Где ухабно, там и славно».

Проселок первоначально – это дорога между двумя селами или… через село. От ворот дороги уходят и к воротам приходят. Как и у людей, у каждого проселка свои лицо, характер и название. «Рубайте, хлопцы, прямо по пшенице через перерез. Потом свернете чуть влево и попадете в промежок между подсолнухами. Так до обеда и добежите куда вам нужно», – указывали дорогу все­зна­ющие сельские дедки в кубанских степях. Грунтовку вдоль посадки одна бабуля назвала «боковенька». По ней удобно ехать утром или вечером, когда солнце находится сбоку, а тень от деревьев закрывает дорогу. Тряско и неудобно ехать по щебенке (посыпанной щебнем грунтовке), колотью (покрытому высохшей грязью или потрескавшейся глиной проселку) или булыжнику. Про такую вымощенную камнем дорогу в старину говорили: «Затем дорогу золотом устлали, чтоб она железо ела». Имелись в виду железные ободья тележных колес. С нашими ободьями вроде все в порядке, однако тряской езды по булыжнику не выдерживают спицы. Песчанки и ракушняки (дороги вдоль морских побережий) тоже непростое испытание как для велосипедов, так и для ездоков. Благо рядом море, в котором мгновенно растворяются заботы о дороге и ее выборе…

Стежки-дорожки

В весенних плавнях было много журчания, шелеста, щебета. Я шагал по зеленой новой земле, казалось, мир не был и никогда не будет другим. Вдруг за стволами деревьев замелькали черные пятна. Через десяток шагов вышел на просторную поляну. Вся она была черной, мертвой. Посередине торчали прутики обгоревших кустов. Я в растерянности остановился. Дальше дороги не было – выгорело все вокруг. Ни кустика, ни травинки не осталось. Я уже собирался обойти поляну по краю, как вдруг заметил светлую ленту, которая вилась по гари. Что это? Подошел ближе, нагнулся – тропинка! Она плавно выгибалась, пересекала пустошь и исчезала в зеленой чаще. Огонь основательно поработал на поляне, где с прошлого года сохранились сухие травы, и пролетел, не коснувшись жаркими языками земли, над утоптанной тропинкой. Она выстояла, выжила посреди огненного вихря, пламя не тронуло ее. Когда отшумел огонь, путь в плавнях стал светлее, чище, заметнее для рыбаков и охотников. Я ступал по поляне, на которой не зеленели травы и не цвели цветы. Шагал по тропинке – пути, который был здесь и год, и два, и десять лет назад. И не исчезнет, будет еще долго светлеть между деревьями и кустами. И будут травы и цветы!

…Сбор дикоросов, поиски удобного места для привала, криничной воды, гостеприимные дымки вдалеке, необходимость сократить путь, найти укрытие от непогоды часто заставляют сворачивать с наезженного большака и продвигаться по тропинкам. Их называют еще стежками. Это общеславянское слово образовано от общеславянского «стьега» – тропа, дорога. У глагола «достигать», кстати, тот же корень. Что ж, действительно, в жизни часто достигаешь цели, двигаясь не по проторенным дорогам, а осторожно пробираясь по едва заметным тропинкам. А в некоторых краях, кроме них, и нет других путей. А то и самому нередко приходится прокладывать такую тропу. В каждой местности у стежек-дорожек свои колоритные названия. Бегун, перелет – степная стежка, проследок – лесная тропа, промижок – тропка между полями, ризка – узкая дорога в поле для проезда конным транспортом, пихурка, пиштак, хиднык – пешеходная тропа.

В памяти разные стежки-дорожки, по которым приходилось и ходить, и колесить. Особенно помнятся горные тропы. В тех же Карпатах, где случалось не раз бывать. Лавка – это пешеходная дорога через речку, по-иному – две колоды, положенные поперек неширокого потока. Дороги-«улицы» соединяют хуторки, разбросанные по склонам, с центральными сельскими трассами. Из сел на полонины (горные пастбища) протянулись сутки – огороженные пастушьи протяжения. На самих же полонинах в некоторых местностях дороги называются плаем (в отличие от суток они не имеют ограждений). Конь, а на нем всадник, корова, а рядом пастух, овца, а за ней чабан. Так издавна в горах животные прокладывают дорогу человеку. «Порташ», «трапаш», «вагаш», «урма», «перть», «прогон» – все это наименования овечьих стежек-дорожек, которыми пользуются и люди. Ходить по таким стежкам не очень удобно. Я, например, никак не мог приспособиться к ходьбе по полонинам, глубоко врезанным в землю стежкам, прикрытым сверху травой. Перед собой, под ногами дороги не было видно. Приходилось все время смотреть вперед, чтобы угадать направление пути. Для нормальной ходьбы по таким тропам карпатцы раньше пользовались вместо посоха длинными древками топориков. Помогал поддерживать равновесие на крутых склонах и держать стан прямо широкий кожаный пояс с несколькими застежками.

…Жизнь прожить – не поле перейти. В чистом поле одна прямая и верная дорога. Но у любого поля есть предел. А за пределами поля и вздыбленная земля, провалы и лесные дебри, болота и речные разливы… Что ж, умение ходить и ездить по разным дорогам и разбираться в их хитросплетении – это часто жизненная насущность, умение находить в жизни обходные пути, приспосабливаться к разным обстоятельствам. Умение жить в конце концов. Любая малозаметная нехоженая тропка может стать твоим единственно возможным и правильным, а главное – судьбоносным путем.

Зимники

Прокладывают дороги люди, строит их и природа. На Гуцульщине февраль называют «казыдорога» («казыброд») – во время февральских метелей многие дороги из-за снежных заносов становятся недоступными для колесного транспорта. Однако зима не только портит («казыть») дороги, но и мостит их. Скажем, покрывая реку льдом. Зимник – это дорога, эксплуатация которой возможна только при минусовой температуре. Для устройства зимника снег уплотняют («набойная» дорога) и разгребают, а на реках намораживают ледовые переправы. Чаще всего зимники проходят непосредственно по замерзшему льду рек и озер. По сибирским непроходимым таежным и болотистым просторам проложены десятки тысяч километров временных зимних дорог. Я давно мечтал совершить путешествие по одному из зимников. Выбрал необжитую Сибирь, «зимняя» карта которой вся прострочена ледовыми дорогами. В основном это реки, впадающие в Ледовитый океан. Тысячекилометровый Анабарский зимник проложен по реке Анабар от поселка Удачного (здесь, в пятистах километрах от Мирного, возле полярного круга, ведутся разработки новых алмазных трубок) до расположенного на побережье моря Лаптевых поселка Юрюнг-Хая. По нему я и про­ехал. По дороге от местных шоферов наслушался множества историй про особенности прохождения зимников. Для езды по зимникам нужна особая техника, а у водителей должен быть соответствующий опыт. Уже не говоря про дорожников, что обслуживают зимники, быт людей, для которых зимний речной путь – единственная ниточка, связывающая их с цивилизованным миром. По первому льду на зимниках обычно идут самые опытные и находчивые водители. Иногда, когда другого выхода нет, приходится двигаться по хлипкому, ненадежному льду. Тогда поступают так. К ножу бульдозера, который идет впереди, для увеличения площади опоры прикрепляют длинное бревно. Концы его лежат на лыжах, которые бегут по льду по бокам машины. Нередко перед тем, как пустить на сомнительный лед трактор, особенно если на реке большие глубины, над кабиной вырезают крышу. Сверху кладут широкую толстую доску, которую изнутри привязывают к поясу тракториста.

Тоннели

Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет. Не обязательно. Умный, да еще к тому же находчивый, смекалистый, упрямый, чтобы сократить путь себе и потомкам, пробьет гору, проложит дорогу сквозь ее недра. Так возникли тоннели. В памяти преодоление разных тоннелей. Запомнился норвежский горный тоннельный экстрим. По свое­об­ра­зию маршрута, новизне и остроте впечатлений он наряду с викингами, морской рыбалкой, северным сиянием вполне может быть одной из туристических норвежских завлекаловок. Тоннели прошили все изрезанное фьордами побережье. На шестидесятикилометровом участке автомобильной дороги от Сталхейма до Флома находится сорок семь тоннелей. Между Бергеном и Осло проложен самый протяженный автомобильный тоннель в мире – Леэрдал. Его длина достигает 24,5 километра. Преодоление этого подземного коридора не для слабых нервов. В машине ты находишься под защитой ее крыши и всяких хитрых приборов, а главное – скорость, с какой преодолеваешь этот путь, сокращает время. А на велосипеде совсем другое телесное и душевное состояние, которому соответствуют и мысли. Урчание мотора, шорох шин, сигналы, словом, обычные и привычные автомобильные звуки под низкими тоннельными сводами превращаются в гул, грохот, свист, вой (это в зависимости от вида транспорта и его количества). Цунами, лавина, небесный гром, орудийные залпы, самолетный рев, аварийная сирена, крушение поезда – в зависимости от опыта (а таковой чуть ли не в генах почти у каждого имеется) ассоциации возникают самые различные. В любом случае тревога, чувство опасности не покидают тебя на всем тоннельном пути. В тоннельной замкнутости, холоде и сырости ты как будто находишься на пути в другое измерение. Ты покинул солнечный, ясный, привычный и понятный в самых малых сущностях мир. А что теперь впереди, неизвестно. Впрочем, известно… Свет в конце тоннеля!

Овринги

«Путник на овринге как слеза на реснице», – говорят в Памирских горах. Речь идет о навесных горных тропах-оврингах, которые прокладывались в ущельях вдоль отвесных скал. Основой таких троп служили вбитые в трещины сучья крепких пород дерева, чаще всего арчи. Если не было возможности их переплести, вымостить плоскими камнями, дерном, то в отдельных местах к ним подвязывали бревна, по которым и перебирались. Иногда вместо бревен использовали плоские корзины с песком, по ним уже не шли, а прыгали. Часто монолитная скала не давала возможности вбить в стену сук. Тогда овринг продолжался выше или ниже основной тропы. Приходилось строить дополнительные мостки, переходы, лестницы, или путники спускали поклажу и вьючных животных на веревках. Для удобства хождения по оврингам в особо опасных местах вбивали над головой палки, за которые можно было держаться. Непросто было продвигаться по таким дорогам. От путников требовались особая осторожность, сноровка, умение чувствовать тропу. Соответствующей была и экипировка. В дальнюю дорогу надевали специальные полусапожки, икры ног тщательно бинтовали – шаг должен быть твердым, уверенным и в то же время мягким, ощупывающим каждый камешек, любую выбоинку. У горцев, имевших дело с оврингами, выработался свой дорожный этикет. Рассказывают случай, когда на тропе в верховьях Зеравшана встретились двое путников на ишаках. Животные не смогли разминуться на узкой тропе. Тогда их владельцы выбрали более старого и слабого ишака и столкнули его вниз. Стоимость животного оплатили пополам. Обустраивать овринги обычно выходили кишлаками. О тропах заботились и следили за ними, как за источниками, из которых брали воду для питья.

Хайвеи

Все дороги ведут… Куда надо тебе, туда и ведут европейские протяжения. Сегодня их паутина настолько густа, что можешь двигаться в любом направлении. Автобаны, хайвеи – так называются скоростные автострады, на которых транспортный поток похож на бурную и стремительную горную реку, которая сметает все на своем пути. С велосипедом туда лучше не соваться. Во-первых, небезопасно, во-вторых, могут оштрафовать. Однажды в Косово, пробираясь к албанской границе и минуя столичную Приштину, я несколько десятков километров мчался по хайвеям. Здесь это велосипедистам позволительно. Было жарко, скучно и утомительно. С дорожного полотна из-за ограждений толком даже не можешь обозреть окрестности. Не мое! По «земным» дорогам веселее. Почти везде параллельно скоростным автострадам или в непосредственной близости от них проложены дороги поменьше. Спрашивая дорогу, я часто употреблял английское «литл» («маленький»), и это всем было понятно, более того, и встречные велосипедисты часто при характеристике второстепенных магистралей пользовались этим термином.

Лежневки

«По воде аки посуху» – так, наверное, можно сказать о мостах, переправах, дорогах, проложенных через грязь, хлябь, болото. Вспоминаю свой первый студенческий стройотряд. Занесло нас аж за Уральский хребет. Возле деревни Локосово под Сургутом мы разбили палатки. На следующий день в лагерь явился местный начальник и сказал: «Будете строить лежневку. Знаете, что это такое?» Мы, естественно, не знали. Он объяснил: толстые бревна – вдоль, тонкомер – поперек, сверху земля – вот и вся премудрость. И на следующий день в тайге застучали топоры. Многие из нас держали их впервые в руках. Пот, мозоли, комары, мошкара – всего этого досталось с лихвой. Валили деревья, стягивали стволы к реке и сплавляли к причалу, откуда начиналась лежневка. Строили ее мы на совесть: «нянчили» каждое бревнышко, тщательно обработанные топорами стволы укладывали ровно и плотно, для надежности сверху по краям придавливали настил хлыстами, скрепляя их с нижними бревнами проволокой. Лежневка вышла на загляденье – будто домотканый половик для встречи дорогих гостей раскатали к реке. Позже в Сибири, Заполярье я не раз вышагивал по деревянным дорогам. У геолога и барда Александра Городницкого есть песня про Север: «А я иду по деревянным городам, где мостовые скрипят, как половицы». Это именно о таких бревенчатых и дощатых протяжениях сказано. Кстати, гати (накаты) – дороги через болото или затопленный участок суши, настил через трясину – являются одним из самых древних типов дорожного покрытия и были известны человеку еще в каменном веке. На Руси гать впервые упоминается в Ипатьевской летописи под 1144 годом, когда во время военного похода киевский князь Всеволод Ольгович приказал «чинити гати комуждо своему полку». Во времена Петра Великого основные дороги России – из Москвы в Петербург, Пермь, Тобольск – представляли собой целую цепочку гатей. Накатом на Волыни до сих пор именуют дорогу, выстланную жердями-лагунами, на которые сверху клали толстые доски-мостницы.

Шляхи

Человека формирует среда его обитания, дорогу – местность, где она проложена. «Лежит Гася простяглася, а если б встала, до неба достала» – это сказано о степной дороге. По ней в краю за Днепровскими порогами пролегли мои первые велосипедные маршруты. Мои земляки называют степную столбовую дорогу шляхом. Громкое, звучное и многообещающее для украинца слово. Недаром звездный Млечный Путь был поименован Чумацким шляхом. Его в старину еще называли Возовым шляхом. На Украине степную дорогу-шлях связывали с торговцами-чумаками, которые на возах ездили в Крым за солью. Кстати, поэтому в древности эта дорога была еще известна как Солоный путь. У него одно направление – к морю, но каждый обоз выбирал свою колею, поэтому, по утверждению некоторых, ширина чумацкой дороги могла достигать нескольких километров. Сегодня в наших южных степях картина совсем другая. Вместо широкого Чумацкого шляха одна асфальтовая магистраль. В монгольской же степи, по которой мне довелось колесить, степные грунтовки переплетаются друг с другом, веером расходятся в разные стороны – не сразу определишь свою стезю. Однако заблудиться в здешней степи трудно. Раньше вдоль караванных дорог (их без натяжки и преувеличения, наверное, тоже можно назвать шляхами) сооружались каменные туры, служившие ориентирами для купцов. Эти пирамидки с воткнутыми в середину жердями, на которые нанизаны разноцветные лоскутки материи, рога, встречаются до сих пор. Я, кстати, уверен, что слово «шляхетство» («благородство») произошло не от «шляхты» – дворянского сословия, а именно от звучного и гордого украинского «шлях» – «большая верстовая степная дорога».

Броды

В народе говорят: «Не зная броду, не суйся в воду». Речь о преодолении водных потоков. А брод – это дорога, скрытая под водой. Я вырос на Днепре, в том месте, где обитали запорожские казаки. Увлекшись их историей, я не мог не обратить внимания на то, как казаки передвигались по залитым водой плавневым днепровским просторам. Запорожцы хорошо знали водную систему Великого Луга (так называлась местность за Днепровскими порогами), в особенности мелкие участки водоемов, которые можно было преодолеть пешком. Даже широкие водные преграды имели переходы-броды, через которые мог перебраться не только всадник, но и пешеход. В древнегреческих источниках встречаются упоминания о том, что скифы перегоняли крупный рогатый скот через мелководный Керченский пролив, который назывался в античное время Боспор, то есть «бычий брод». Из летописей мы знаем, что броды существовали и на Днепре. Во время засухи река, например, мелела настолько, что «во многих местах через Днепр даже овцы переходили вброд». Самым знаменитым с древнейших времен был Протолчий брод. Из летописи известно, что русские князья, отправляясь в 1223 году на первую битву против татар, «сташа у реки Хортичь на броду у Протолче». Многие исследователи связывают Протолче с бродом через Днепр в районе острова Хортица, на котором располагалась первая казацкая сечь. Среди врагов бытовали рассказы о лугарях, которые свободно передвигались по залитым водой плавням. Нередко лазутчики, прячась в чаще, с изумлением замечали казаков, которые, словно тени, бесшумно скользили по туманным озерам. Ничего не стоило сечевикам, вырвавшись из рук врага, по топям и болотам, через плесы и протоки, используя броды, пересечь плавни и добраться домой.

Мосты

В молодости я совершил путешествие от истоков Днепра до его устья. Наряду с другими достопримечательностями этой экспедиции я отмечал и мостовые переходы через реку. У днепровских мостов, как и у всех других, свое строгое, сугубо прагматическое предназначение – связывать разорванную водой сушу, сближать берега. В конечном счете соединять дороги и народы. Однако есть у мостов и свое очарование, своя поэзия и своя тайна. Они содержатся в некоем соединяющем начале, которое как бы объединяет все сущее на планете. Разными мостовыми переходами приходилось пользоваться во время странствий по планете: висячими и понтонными, вантовыми и арочными, разводными и поворотными. Это как бы классика мостового строительства. Размах его сегодня довольно впечатляющ. Самый длинный мост, между городами Нанкин и Шанхай, протянулся более чем на 160 километров. Первенство по количеству мостов в России устойчиво держит Санкт-Петербург – тут насчитывается 367 мостов.

…Путешествуя по Днепру и изучая историю строительства мостовых переходов, я как бы перебирал звенья технического прогресса. Два бревна, а сверху доски – вот и весь мост в селении Бочарово, где река представляет собой всего лишь узенький ручей. Хватит, чтобы перешагнуть с берега на берег. Еще, правда, можно на мосту полоскать белье. Или подремать с удочкой над неподвижным поплавком. Вот от таких мостиков и вьется тропка к стремительным магистралям, ведущим к мостовым бетонным и железным гигантам через широкий и могучий Славутич. Когда же и где был построен первый мост через него? Если говорить об истоках, то, наверное, следует вести речь не о мосте, а о переправе. Первое летописное упоминание про Спасскую переправу через Днепр датируется еще 1115 годом. Это был первый «плавающий» мост, который сое­ди­нил берега Днепра. И поныне на Днепре от истока до устья существуют еще паромные переправы. Еще можно встретить на Днепре и капитальные деревянные мосты. Во всяком случае торчащие из воды замшелые и обросшие травой сваи. А самым большим деревянным мостом считается тот, который был сооружен в Днепропетровске в 1944 году. Длина его достигала 1741 метра, а высота над уровнем воды – почти 14 метров. Во время строительства было забито 4,3 тысячи деревянных свай. А первым капитальным мостовым сооружением через Днепр был Цепной мост, построенный в Киеве в 1853 году. Металлические конструкции для него изготовлялись в Англии. Мост длиной 776 метров имел пять опор, продолжением его были деревянные мосты через левобережные заливы. В 1912 году по этому мосту начал ходить трамвай. Вообще в Киеве самое большое количество городских мостов через Днепр. Среди шести киевских мостов выделяется Дарницкий – первый на Днепре мост на кессонах, спроектированный в 1870 году российским военным инженером Струве. Первый вантовый, то есть висячий, мост из сборного железобетона был также построен в Киеве. Самый длинный на Днепре пешеходный мост тоже находится в столице Украины. Это почти полукилометровый Парковый мост, который соединяет центр Киева с Трухановым островом. А знаете, где находится самый длинный на Днепре мост? Тут Киеву придется поступиться первенством перед Херсоном. Именно вблизи этого южного города построено сплошное мостовое балочное железобетонное сооружение, которое вместе с земляными вставками имеет длину около пяти километров. В моем родном городе Запорожье есть оригинальный мост-подкова. Это криволинейный мостовой переход, который пролег через аванкамеру шлюза плотины Днепрогэс-2. Описание его конструкции – оригинальной и единственной в своем роде – обошло все специальные журналы мира.

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора