Эх, дороги… Легче сосчитать звезды на небе, чем представить самые разные протяженья, по которым передвигаются люди

Не всегда дороги, которые мы выбираем, это магистральные, ровные и прямые протяженья. Часто это глухие проселки, узенькие стежки, едва приметные боковые пути. В мире много разных дорожных протяжений. С лихвой хватает на всех.

…Поезд тянулся по южным степям. Маясь от однообразия пейзажа и дорожной скуки, я забрался на вторую полку, и пришла мысль: подсчитать, сколько дней, месяцев, лет провел в дороге, сколько километров отшагал, сколько наездил, налетал, проплыл, сколько… Начал с самого первого шага, когда, цепко ухватившись за мамин палец, преодолел расстояние до порога. Потом начались мои дороги – от порога. И сколько я ни бился, ни напрягал память, не мог распутать этот дорожный клубок. Концов было много. За какой потянуть?Дорога – это и путешествие, и просто поездка или прогулка, и путь следования, и средство достижения цели, и направление деятельности, и образ жизни, и даже способ мышления. Но прежде всего это (по Далю) «накатанное или нарочно подготовленное различным образом протяженье для езды, для проезда или прохода». Древнейшие пути сообщения были сооружены хеттами и ассирийцами в период расцвета их государств. Речь идет о дорогах с каменным покрытием. Они проходили на месте старых караванных троп. Но еще до караванов по той земле двигались путники, и был, наверное, человек, который проторил тропу. Один человек и другой человек, разный цвет кожи у них и разными словами называют они хлеб, воду, небо, но между ними обязательно – дорога. Когда свет зародился, тогда дуб повалился и теперь лежит. Дороги стары, как мир, и без них немыслимы обжитые людьми пространства. И у великих гор есть перевалы, и у матери-земли – дороги, и у синей воды – брод, и у темного леса – тропа, говорят якуты.Шляхи, тракты, зимники, волоки, гати, бечевники, перелазы, сакмы, тайгыз, лежневки, овринги, проселки, стежки, мостовые, тротуары, бетонки, шоссе, мосты, тоннели, треки, трассы, магистрали – наверное, легче сосчитать звезды на небе, чем представить самые разные протяженья, по которым передвигаются люди. Тем более хотя бы мысленно измерить их. Бабушкину покромочку не складешь в котомочку, старый батюшкин пояс ни сложить, ни свернуть.Человека формирует среда его обитания, дорогу – местность, где она проложена. Лежит Гася простяглася, а если б встала, до неба достала. Это сказано о степной дороге. По ней в краю за днепровскими порогами пролегли мои первые велосипедные маршруты. Мои земляки называют степную столбовую дорогу «шляхом». Громкое, звучное и многообещающее для украинца слово. Недаром звездный Млечный путь был поименован Чумацким шляхом. Хоть и вольно, и гладко, и быстро по асфальтовым степным шляхам-шоссейкам, однако часто однообразно и утомительно. Неудобство профилей (так сельчане именуют оживленные асфальтовые дороги) и в близости автомобильных мастодонтов. Нередко приходится ехать на уровне их выхлопных труб. Не совсем приятное соседство. Гораздо приятнее и веселее крутить педали по путивцям – проселочным грунтовкам. Моя велосипедная техника их «тонко» чувствует. Как правило, полевые дороги одновременно являются границами сельскохозяйственных угодий – нив, огородов, баштанов. «Рубай, хлопче, прямо по пшенице через перерез. Потом свернешь чуть влево и попадешь в промежок между подсолнухами. Так до обеда и добежишь, куда тебе надо», – направляли меня словоохотливые сельские дедки. Грунтовку вдоль посадки одна бабулька назвала «боковенькой». По ней удобно ехать утром или вечером, когда солнце находится сбоку и тень от деревьев закрывает дорогу. Тряско и неудобно ехать по щебенке, жорстве – посыпанной щебнем грунтовке, колотью, храпе – покрытому высохшей грязью или потрескавшейся глиной проселку, булыжнику – вымощенной камнем дороге. Про нее в старину говорили: «Затем дорогу золотом устлали, чтоб она железо ела». Имелись в виду железные ободья тележных колес. Песчанки и ракушняки (дороги вдоль азовского побережья) – тоже непростое испытание как для велосипеда, так и для ездока. Благо рядом море, в котором в мгновение растворяются заботы о дороге и ее выборе.«По воде аки посуху» – так, наверное, можно сказать о мостах, переправах, дорогах, проложенных через грязь, хлябь, болото. Вспоминаю свой первый студенческий стройотряд. Занесло нас аж за Уральский хребет. Возле деревни Локосово под Сургутом мы разбили палатки. На следующий день в лагерь явился местный начальник и сказал: «Будете строить лежневку. Знаете, что это такое?»Мы, естественно, не знали. Он объяснил: толстые бревна – вдоль, тонкомер – поперек, сверху земля – вот и вся премудрость. И на следующий день в тайге застучали топоры. Многие из нас их держали впервые в руках. Пот, мозоли, комары, мошкара – всего этого досталось с лихвой. Валили деревья, стягивали стволы к реке и сплавляли к причалу, откуда начиналась лежневка. Строили ее мы на совесть: «нянчили» каждое бревнышко, тщательно обработанные топорами стволы укладывали ровно и плотно, для надежности сверху по краям придавливали настил хлыстами, скрепляя их с нижними бревнами проволокой. Лежневка вышла на загляденье – будто домотканый половик для встречи дорогих гостей раскатали к реке. Позже в Сибири, Заполярье я не раз вышагивал по «деревянным» дорогам. У геолога и барда Александра Городницкого есть песня про Север: «А я иду по деревянным городам, где мостовые скрипят, как половицы». Это именно о таких бревенчатых и дощатых протяжениях сказано. Кстати, гати (накаты) – дороги через болото или затопленный участок суши, настил через трясину – являются одним из самых древних типов дорожного покрытия и были известны человеку еще в каменном веке. На Руси гать впервые упоминается в Ипатьевской летописи под 1144 годом, когда во время военного похода киевский князь Всеволод Ольгович приказал «чинити гати комуждо своему полку». Во времена Петра Великого основные дороги России – из Москвы в Петербург, Пермь, Тобольск – представляли собой целую цепочку гатей.Особую изобретательность и сметку приходится применять горцам, которые прокладывают тропы на крутых склонах и отвесных скалах. Однажды в Грузии, когда мы из альплагеря пробирались к морю, встречный грузин-пастух пригласил нас в свою хижину и устроил своеобразный горный дорожный ликбез. «В наших горах туда-сюда не ходят. Только если у тебя есть дело. По-грузински маленькая дорожка – это «билики». Тропинка по-вашему. Лесная или парковая, но не горная. В горах – это сацалпехобилики. Дословно – дорожка для одной ноги. Есть еще цаварна – едва приметная тропа на скалах, кашани – проход в траве, снегу». На Памире в долине пограничного Пянджа мне однажды пришлось пробираться в соседнее ущелье по оврингу. Так называется памирская скальная навесная тропа. Основой ее служили вбитые в трещины сучья крепких пород дерева, чаще всего арчи. Если не было возможности их переплести, вымостить плоскими камнями, дерном, то в отдельных местах к ним подвязывали бревна, по которым и перебирались. Иногда вместо бревен использовали плоские корзины с песком – по ним уже не шли, а прыгали. Часто монолитная скала не давала возможности вбить в стену сук. Тогда овринг продолжался выше или ниже основной тропы. Приходилось строить дополнительные мостки, переходы, лестницы, или путники спускали поклажу и вьючных животных на веревках. Для удобства хождения по оврингам в особо опасных местах вбивали над головой палки, за которые можно было держаться. Непросто было продвигаться по таким дорогам. От путников требовались особая осторожность, сноровка, умение «чувствовать» тропу. У горцев, имевших дело с оврингами, выработался свой дорожный этикет. Рассказывали случай, когда на тропе встретились двое путников на ишаках. Животные не смогли разминуться на узкой тропе. Тогда их владельцы выбрали более старого и слабого ишака и столкнули его вниз. Стоимость животного оплатили пополам. «Путник на овринге, как слеза на реснице», – говорят памирцы.Прокладывают дороги люди, строит их и природа. На Гуцульщине февраль называют «казыдорогой» («казыбродом») – во время февральских метелей многие дороги из-за снежных заносов становятся недоступными для колесного транспорта. Однако зима не только портит («казыть») дороги, но и мостит их. Скажем, покрывая реку льдом. Зимник – это дорога, эксплуатация которой возможна только в зимних условиях, при минусовой температуре. Для устройства зимника снег уплотняют («набойная» дорога) и разгребают, а на реках намораживают ледовые переправы. Чаще всего зимники проходят непосредственно по замерзшему льду рек и озер. По сибирским непроходимым таежным и болотистым просторам проложены десятки тысяч километров временных зимних дорог. У меня перед глазами две карты востока России. Они составлены для разных времен года. На одной обычной – летней – деревни, поселки, стойбища, прииски выглядят сиротливо, они оторваны друг от друга, от федеральных трасс, портов и железнодорожных магистралей. На другой – зимней, которую я составил для себя перед путешествием, пунктиры автозимников, повторяя изгибы рек, разбегаются в разные стороны, доставая до самых глухих медвежьих углов.Для людей свои дороги, для зверей свои тропы. Звериные. Собственно, зачастую, если говорят о следе, это уже и есть звериная тропа. Ее направление (охотники в этом случае говорят «ходовой след») особо заметно на песке и снегу. Изначально сакмой степняки называли след, оставленный зверем или конницей. Позднее сакма означала всякую проторенную, испытанную, проверенную дорогу. В русской летописной терминологии сакмы – пути (маршруты) передвижения татарских войск, а также главные дороги из Орды на Русь, из степей на Русь. У каждой пташки свои замашки. И свой след. У серого зайчишки это малик, у хитрюги-лисицы – нарыск, у косолапого мишки – переступы, у мелкого зверька – побежка. Если пути диких зверей, как и господни, неисповедимы людьми, то протяженья домашней скотины знакомы каждому пастуху, каждому хозяину своего четвероногого питомца. В свое время, изучая диалекты бойков, лемков, гуцулов и других народностей Карпатского региона, я обратил внимание на «дорожные» термины, которые относятся к выгону овец. Перть, трапаш, вагаш, урма, прогон – все это тропки, по которым подымаются на полонины и спускаются с гор домашние барашки. Между прочим, различные диалекты в отличие от привычного названия часто очень конкретно и точно передают суть предмета, характеризуют его функцию. Скажем, в украинском языке для обозначения тропинки, стежки употребляют такие слова, как «хиднык», «пихурка», перекрестный путь, ответвления дорог могут называться «ростиком», «видногой», «отбоем».Вольному – воля, ходячему – путь. Он разный в зависимости от ремесла, занятия, профессии человека. Для охотника это путик, для лесоруба – просека, для спортсмена – трек, для геолога – крок, маршрут, для космонавта – орбита, для моряка – фарватер, для шахтера – тоннель. В прокладке жизненного пути непосредственное участие принимает судьба. Одному она стелит ровную, гладкую дорожку, другому – кривую, путаную. Кто-то, не сумев удержать руль и довольствуясь обтрепанными ветрилами, ведет беспутный образ жизни, кто-то уверенно и гордо вышагивает по ковровой дорожке, кто-то выбивается из сил, карабкаясь по карьерной лестнице, а кто-то вязнет в жизненной распутице, теряется на перекрестках, а то и вынужден прозябать на дорожной обочине. Однако у всех чинов, возрастов и сословий он одинаков – скорбный последний путь…