ЕГЭ сдает экзамен

Продолжение. Начало в №5, 6

 «Матери и отцу, педагогу и писателю – всем, причастным к воспитанию, надо мудро вводить ребенка в мир человеческий, не закрывая его глаза на радости и страдания. Осознание той истины, что мы приходим в мир и уходим из него, что в мире есть величайшая радость – рождение человека и величайшее горе – смерть, – подлинное осознание этой истины делает человека мудрым мыслителем, формирует такую воспитанность интеллекта, души, сердца, воли».

Я понимал, что ни один советский педагогический журнал мою статью не опубликует. Но ее охотно взял журнал «Наука и религия». А в 1983 году она вошла в выпущенную издательством «Педагогика» пятидесятитысячным тиражом книгу «Уроки нравственного прозрения» (так назвал уроки литературы Александр Твардовский).

Не православный, не христианин, вообще человек неверующий, я пережил сильное потрясение в Гефсиманском саду (до того в юности огромным потрясением стало 9 мая 1945 года на Красной площади, где я провел весь день до позднего вечера). Над моим письменным столом – небольшая икона Богородицы с Младенцем, что абсолютно нормально для школьного учителя как смыслообразующий и нравственно определяющий ориентир.

Примитивному, упрощенному, снижающему критерию можно противопоставить только одно – высоту стремлений, задач, проблем. Но они возникают только тогда и там, когда и где есть живой человеческий интерес наших учеников и понимание проверяющих и контролирующих.

Как видите, многое можно запомнить на всю жизнь. Запоминаются и драмы, и трагедии. И не только то, что происходит с тобой лично.

Еще один тест. Вариант 24. Проблема чувства Родины. Авторская позиция: «Чувство Родины появляется из ощущения причастности человека к тому, что его окружает, в первую очередь к родной природе».

Не нужно меня учить любви к родной природе. Я многое видел в своей стране, когда путешествовал пешком, на шлюпке, на байдарке, на велосипеде, не говоря уже о самолетах, поездах, теплоходах и пароходах. С первого своего учительского года я водил в походы своих учеников. Но Родина для меня прежде всего, как сказано в этом сочинении, в первую очередь в другом.

С детства я видел очень много горя и боли. В детском доме, где во время войны я провел полгода, во второй половине 1941 – начале 1942 годов. И в деревне в 1943 году, когда я работал в грибном лагере, когда жил в деревне, где не было ни одного мужчины, не считая парней и дедов. И в госпитале для пораженных костным туберкулезом. И когда я пришел в школу как учитель. В одном из моих классов у семерых отцы погибли на фронте, двое вернулись, но вскоре умерли. Вернулись и живые. Четверо моих учеников жили в оккупации. Как классный руководитель я посещал дома всех своих учеников и хорошо знал, как трудно многие из них живут. Я много ездил по стране, проводя летние курсы повышения квалификации. О судьбе учительства тоже знаю не понаслышке, не из книжки. В 90‑е годы получал отчаянные учительские письма.

Четыре года я летом лечился в санатории под Чеховом. Там каждый год были и дети с онкологией крови вместе с мамой или бабушкой. Из рассказов матерей я знаю, что каждый второй муж и отец, когда ребенок заболевал, уходил из дома.

Я не могу не думать о тех, кто стал жертвой сегодняшней эпидемии. Среди них немало и тех, кого я знал.

Для меня Родина – это судьба и жизнь моих соотечественников. И как учитель я стремлюсь к тому, чтобы мои ученики понимали судьбу людей, о которых мы говорим на уроках.

15 декабря 2021 года «Российская газета» опубликовала интервью писателя и депутата Государственной Думы Сергея Шаргунова. На первой полосе газеты в текст интервью были врезаны крупными буквами слова из него: «200 лет Достоевскому, 200 лет Некрасову. А униженные и оскорбленные, бедные люди все так же повсюду».

Старые книги доносят до нас подлинные ценности сегодняшнего дня.

Начнем с истоков.

Итак, ученик должен сказать о своем отношении к позиции автора этого текста. Но в первый же год ЕГЭ на сайте ФИПИ появилось методическое письмо о том, как нужно проверять написанные учениками сочинения. С тех пор эти тезисы легли в основу проверки сочинений. Вот отрывки из этого письма с моими комментариями. Все выделено мною.

«Смысл аргументации ученика будет заключаться в том, чтобы в очередной раз показать актуальность, незыблемость доказываемой этической аксиомы (а разве аксиомы доказывают? – Л.А.). В таком случае аргументация чаще выступает не как логическое обоснование (чего тут обосновывать, когда все это незыблемая аксиома! – Л.А.), а как определенным образом сформулированное личное отношение к высказанному утверждению».

Это говорили все пособия по подготовке к экзаменам, многие учителя, все репетиторы, большинство родителей, да и сами ученики, довольно часто.

Когда в одной из лучших школ на репетиции ЕГЭ по русскому языку ученик не сошелся в чем-то с Горьким, ему учитель ответил: «С Горьким не спорят».

Мне самому однажды, когда я проводил консультацию по подготовке к сочинительной части ЕГЭ в одной из лучших школ и сказал, что, на мой взгляд, автор этого текста не прав, ответили: «Мы приходим на экзамен не для того, чтобы найти истину, а для того, чтобы приобрести столь нужные нам баллы».

Мне и в классах, в которых я работал как учитель, нелегко было убедить своих учеников в том, что лукавить не нужно, хотя бы потому, что это не в их интересах. Я ссылался на Евангелие: «Ибо от избытка сердца говорят уста». На слова Бориса Пастернака: «Когда строку диктует чувство». Напоминал Булата Окуджаву:

Каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет.
Не стараясь угодить.

Я прекрасно понимал, что они не стремятся угодить. Но поступление, и поступление на бюджет тем более, требовало жертв.

Как ни странно, помог грандиозный провал. На репетицию экзамена прислали текст, автор которого убеждал, что подлинный талант и житейские интересы совершенно не связаны между собой – талантливый человек создает, потому что ему самому от этого радостно.

Я принес на урок огромный том с долговыми обязательствами, которые остались после смерти Пушкина. Рассказывал о судьбе Сергея Королева, Андрея Платонова, Варлама Шаламова. Я болезненно воспринял то, что из всего класса только один человек написал то, что он думает. В повести Андрея Платонова «Город Градов» главный герой ее, Шмаков, умирает от «истощения на большом социально-философском труде» под названием «Принципы обезличивания человека с целью перерождения его в абсолютного гражданина с законно упорядоченными поступками на каждый день». На мой взгляд, методическое письмо о проверке ученических сочинений в том же ряду.

Но вот что поразительно. Больше пятидесяти лет мои ученики пишут сочинения о времени и о себе. «Всегда ли в жизни есть место подвигам», «Что меня волнует и что оставляет равнодушным в русской классической литературе», «Работаю и зарабатываю», «Что я расскажу своим детям и внукам о том, что такое социализм», «Павел Иванович Чичиков: взгляд из наших девяностых», «Что меня волнует в современной жизни». И мне ни разу не пришлось стыдиться прочитанного, как бы я к нему ни относился. А тут экзамен, баллы, поступление, бюджет. И все стало ломаться. Но есть один бесспорный аргумент:

И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый…

(А.С.Пушкин, «Пророк»)

Это и про нас с вами: празднословный и лукавый язык. Потому что это предупреждение.

И в этой связи вот о чем. Вот уже миллионы выпускников школы ответили на вопрос: «Выразите свое отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласен или не согласен) и объясните его». Не могу принять эту формулу: «согласен или не согласен».

Итак: «согласен или не согласен». Но вот я читаю материалы, выступления, обсуждения на политические, экономические, социальные, культурные, медицинские, педагогические темы. И всюду многочисленность разных аргументов, множество полутонов, противоречий. И это нормально. Возьмите наши нередкие межличностные конфликты, разногласия, расхождения… А впечатления от прочитанного, увиденного на экране, на сцене! Сколько мнений, точек зрения! И это нормально. А мы хотим, чтобы класс, школа, район, город, страна знали только два ответа на все вопросы и вызовы времени: да или нет. За или против. Нравится или не нравится. Да, бывает и такой выбор. Но сколько же распутий в жизни часто открывается нам! Вот вы лично согласны с Анной Карениной или нет? А с Григорием Мелеховым? А с Александром Чацким? Часто, когда я прошу проанализировать один из эпизодов художественного произведения, я получаю три, четыре, пять, даже шесть ответов.

Перед проверяющими сочинительную часть ЕГЭ по русскому языку лежит «информация о тексте». В ней написано, что должно быть в ответе ученика на вопрос о поставленной автором проблеме и что должно быть сказано о его позиции. Естественно, во всех пособиях по подготовке к экзамену все это говорится и выпускнику школы. И я эти советы вам уже прокомментировал. На эти образцы и равняются и учителя, и репетиторы, и сами ученики.

Вот с этой информацией и сверяет эксперт то, что написано сдающим экзамен. И если у ученика совсем не то, что в этой информации, то он и получит свой ноль. Даже если у ученика сделано лучше, ярче, талантливо. Такие случаи были, я сам в одной из таких историй пытался помочь ученице как корреспондент «Учительской газеты», но не смог.

Более пятидесяти лет назад в кинофильме «Доживем до понедельника» умный мальчик говорил, что сочинения в школе пишутся по формуле «у-2»: первое «у» – угадать, второе – угодить. А что изменилось?

Но два года назад вся личная аргументация ученика была отменена. Чем же теперь можно доказать свое понимание? Подумайте. Какие аргументы самые убедительные? Правильно. Аргументы самого автора. Задание выглядит сейчас вот так: «Сформулируйте одну из проблем, поставленную автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера – иллюстрации из прочитанного текста. Поясните значение каждого из примеров и укажите на смысловую связь между ними». За эту работу полагается пять баллов. В нормах оценки: «Экзаменуемый выразил свое отношение к позиции автора текста по проблеме, согласившись или не согласившись с автором, и обосновал его». Но как можно обосновать без аргументов? Не понимаю. Но теперь вместо прежних трех свое мнение стоит один балл. Так что о нем думать?!

Итоговое сочинение

Ах, как же ждали этого итогового сочинения! Какие надежды на него возлагали! Судите сами. Вот выписки, которые я тогда сделал, читая газеты:

– Эта норма позволит выпускнику показать уровень литературного развития, поразмыслить о важнейших жизненных ценностях.

– Важно, чтобы они умели рассуждать над главными проблемами жизни.

– Предложенный формат сочинений ориентирован не только на демонстрацию знаний и умений связно рассуждать на важную тему, но и на высказывание собственного мнения о мире, себе, окружающих, то есть на некоторую открытость, доверительность, исповедальность.

– Главное в этом сочинении, чтобы ученики показали понимание жизни и себя, чтобы мы узнали, что они думают о себе, услышали их точку зрения.

– Это письменное изложение учащимися своих личных мнений на заданную тему.

Не получилось. По той же причине, что и сочинительная часть ЕГЭ по русскому языку. Да, это было итоговое сочинение. Оно подвело итог первых лет ЕГЭ по русскому языку и его сочинительной части, оно подвело итоги нашим сочинениям на уроках литературы тоже.

В греческой мифологии есть Антей, сын Посейдона и богини земли Геи. Он был неуязвим до тех пор, пока прикасался к матери-земле. Геракл одолел его, оторвав от земли, и задушил в воздухе.

Велено было писать все эти сочинения только по книгам. Учеников наших оторвали от их собственной жизни, от их «я», от их жизненных впечатлений и размышлений. Это порождает «грешный… язык, и празднословный и лукавый» (Александр Пушкин). Вот итог: «дурно пахнут мертвые слова» (Николай Гумилев). А самое страшное, когда на таком языке и такими словами говорят и пишут о высоком и святом.

Недавно я прочел интервью с композитором Ильей Демуцким. Он говорил и о вещах, поразительно близких мне. Отвечая, композитор сказал: «Боязнь новизны и сложности существовала всегда, но в некоторые времена она обостряется. И наступает эпоха простого, примитивного, попсового». Можно не согласиться с тем, что эта тенденция характеризует эпоху. Но то, что в школе, в занятиях по литературе, особенно на экзамене, архаика наступает на глубину и творчество, во многом верно. Достаточно вспомнить, как на экзамене термины и понятия становятся важнее, чем смыслы.

Характерная деталь. В свое время были изданы тома с текстами лучших экзаменационных сочинений по литературе. Я не ратую за возвращение к той модели экзамена по литературе, которая была у нас в школе. Но у нас не вышло ни одного сборника тестов сочинительной части ЕГЭ по русскому языку. То же самое и с итоговыми сочинениями. И ни одного сборника с сочинениями по литературе. Нечего показать миру?

Уже написаны миллионы сочинений в новых экзаменах. Работая в институте усовершенствования, я читал порой по тысяче сочинений после наших проверок. Но и сочинения двух, даже одного класса могут обогащать наше понимание юности и детства. Я открываю своих учеников. Они – друг друга. Все мы вместе – мир вокруг. Но это происходит только в том случае, если мы идем верным путем.

Я много раз писал об итоговых сочинениях. Но сейчас хочу обратиться к их фундаментальной основе на одном общем сюжете, который для меня начался в 1957 году, то есть 65 лет назад.

В 1957 году разразился громкий скандал на заседании медальной комиссии. Среди других тем была на экзамене тема «Незабываемые образы в романе Фадеева «Молодая гвардия». И вот кандидат на золотую медаль написал, что книги о героях и подвигах он читал, а вот о фашистах, о том, что они собой представляют, впервые прочел в романе «Молодая гвардия». Что тут началось! Советский школьник, комсомолец, написал сочинение о незабываемых фашистах! Медаль не давать. Двойку за сочинение, и никаких аттестатов, из комсомола исключить.

Я не помню, дали ли медаль. Но все остальное спустили на тормозах.

Незабываемый в этом случае относится и к тому, о чем рассказано. Незабываемый – это оценка эстетического воздействия. Ведь и образы «Мертвых душ», и Иудушка Головлев, и леди Макбет Мценского уезда, да и Понтий Пилат – бесспорно, все это образы незабываемые. Что же касается фашистов, то и мы с вами, когда смотрели «Семнадцать мгновений весны», разве только за судьбой Штирлица следили? Разве мы не почувствовали некое новое, для нас непривычное изображение фашистов, эсесовцев, врагов наших? Ведь вы и сейчас их помните.

Лев Айзерман

 Продолжение следует