Ефим Рачевский, директор Центра образования «Царицыно» №548, Москва: Мы привыкли, что если в понедельник возникнет какая-то инициатива, то к пятнице должен быть результат.

Я долго размышлял, каково место национальной инициативы «Наша новая школа» в разных концепциях, в различных проектах. Мое множественное общение с семьями, с учениками, с коллегами показало, что у этой инициативы есть шанс стать реальной образовательной парадигмой российского образования. В российском образовании сегодня парадигмы еще нет, как и у американского, английского. Мало у кого на земном шаре сегодня есть современная парадигма образования.Как-то мы привыкли, что если в понедельник возникнет какая-то инициатива, то к пятнице должен быть результат.

При этом мы порой забываем, что школы и образование – гигантская гуманитарная система, в которой изменение даже одного элемента может повлечь за собой существенное изменение всей системы. В этом году впервые изменился вектор выбора профессий выпускниками российских школ. Количество тех, кто стал выбирать инженерные специальности – технология, электричество, машиностроение, – превысило количество тех (я имею в виду уровень ЕГЭ), кто выбирает традиционно за последнее десятилетие все, что связано с менеджментом, экономикой. Это радует. При этом выбор дети делают точно не в 10-м и не в 11-м классе. Выбор они делают в подростковом возрасте. Наши десятилетние оказались мировыми лидерами в чтении, естествознании и математике. Наши пятнадцатилетние оказались аутсайдерами в чтении, математике и естествознании. Возникает вопрос: куда это все девается? Яма, куда все это пропадает, – та самая подростковая школа – с 5-го по 7-8-й класс. В чем проблема? Проблема первая: у детей в начальной школе учебная деятельность становится ведущей, в подростковом возрасте у детей множатся интересы, но подростковая школа использует ту же самую дидактику, какую использовали учителя начальной школы. Значит, учителей, работающих в подростковой школе, надо переучивать, туда надо отправлять лучших учителей. Не так, как это делают в некоторых регионах – лучших учителей отправляют в 10-11-е, чтобы отчитаться за успешную сдачу ЕГЭ. Поэтому, если мы быстренько уберем такой индикатор для регионов, как успешность ЕГЭ, это будет очень большим благом для школы. Проблема вторая: сама дидактическая система в подростковой школе, которая построена сегодня традиционно, предрасполагает уход подростков в девиантность, наркотики и все дурное. Если мы их возьмем в этом возрасте, точно говорю, снизится колоссальным образом и преступность, и неустроенность, и многие другие вещи. Сегодня первоклассники страны стали заниматься по новым стандартам. Есть большая доля риска, что когда они дойдут до 5-го класса через четыре года, то окажутся в ситуации формального учения по новым стандартам при неподготовленных образовательных средах. Детям этого возраста не свойственно впитывать и воспроизводить, им многое надо делать руками. Наши и мировые практики показывают, что чем разнообразнее условия в школе (я имею в виду лаборатории, мастерские, работу в группах, множественные практики), тем успешнее обучение. В Москве у учителя иностранного языка заработная плата в два раза больше, чем у всех остальных, но все равно по-английски не заговорят наши дети очень долго, я боюсь, не заговорят вообще. Нам нужны множественные практики.