Эффекты собственно воспитания Из опыта работы А.С. Макаренко

Вся жизнь коммуны имени Ф.Э. Дзержинского направлялась одним документом, который когда-то утвердило общее собрание,- “Конституция страны “ФЭД”. Внятно фиксируя основные обязанности “граждан”, “конституция” гарантировала большие права. Вот для примера: “Каждый коммунар может возбудить на общем собрании (всегда детей и взрослых. – В.К.) любой вопрос, но обсуждение его может быть поставлено или не поставлено председателем (эту должность мог занимать только коммунар и в течение строго определенного времени – не более шести месяцев. – В.К.), передано совету командиров или другой организации”.
Главному закону коллектива беспрекословно (законопослушность!) подчинялись все: дети, педагоги, заведующий. В одном из походов дежурным по коммуне был воспитатель Иван Петрович Городич. Он допустил какую-то ошибку. Антон Семенович, не знал, что дежурит воспитатель, и, как обычно, распорядился:
– Пять часов ареста!
– Есть пять часов ареста! – по-коммунарски ответил Иван Петрович и отдал салют.
Антон Семенович растерялся: до этого случая воспитателей так не наказывали. А Иван Петрович как ни в чем не бывало явился в походный “кабинет” и доложил, что прибыл под арест. Заведующий попробовал отшутиться, но Иван Петрович не поддался искушению и честно отбыл под арестом все пять часов.
Когда арест кончился, Иван Петрович вышел на улицу. Там его дожидалась ребячья толпа. Воспитателя подхватили на руки и стали качать. Так всем понравилось, что педагог не стал спорить и подчинился, как подчинились все.
Да что педагоги! Сколько раз Антон Семенович сам “отдувался” на общем собрании. Случалось, что коммунар, которого Антон Семенович сажал под арест, в своем кабинете, очень быстро попадал под “амнистию”. И вдруг на одном из собраний вносится законодательная поправка: Антон Семенович имеет право наказать, это его право, оно утверждено общим собранием. Но какое же это наказание, если заведующий скажет с размаху: под арест на 10 часов, а через час отпускает? Это не по-коммунарски. Пусть Антон Семенович сначала подумает, на сколько часов наказывать, а потом “сажает”. А так получается, что он сам нарушает дисциплину и нас сбивает с толку.
Спикер, он же секретарь Совета командиров, ставит поправку на голосование, и она, без осуждения, принимается под аплодисменты.
А что же начальник? Стал возражать, спорить, чтобы не пропал авторитет? Ничего похожего! Он, как было положено, поднялся со своего места (в зале!) и обратился к депутатам… с благодарностью: “Спасибо не за то, что правильное предложение внесли, а спасибо за то, что вы меня воспитываете”.
Когда-то очень давно, когда я только начинал “врубаться” в логику этого педагогического титана, мне тоже показалось, что это игра. Тонкая, но все-таки режиссура. Как же я ошибался! Не было режиссуры и быть не могло, потому что дети чрезвычайно чутки на фальшь. А уж кто-кто, но Макаренко знал, чего фальшь будет стоить. Поэтому в подобных случаях об игре не могло быть и речи: “раскололи” бы сразу и тогда прощай доверие, а вместе с ним и вся педагогика.
Или такой случай, который показывает, как хорошо коммунары разбирались в сложнейших демократических процедурах, как верили в искренность “Антона” и как бескомпромиссно умели отстаивать свои права. Дело было в коммуне. Коммунара Иванова уличили в краже радиоприемника. Общее собрание, экстренно созванное по этому ЧП, потребовало выгнать Иванова: буквально открыть дверь и “спустить с лестницы”. Антон Семенович стал доказывать и убеждать, что Иванова можно оставить в коммуне, что кража приемника – случайный срыв. Тогда собрание постановляет: “Антон Семенович, мы вас лишаем слова”.
На другой день в коммуну приехали чекисты – члены правления, самые близкие коммунарам люди. Они тоже стали просить за Иванова, доказывать, что он исправится. Но парламент был неумолим, стоял на своем, невзирая на лица и чины.
– Тут не кража. Иванов был дежурным командиром. Мы доверили ему коммуну. Он председательствовал на общем собрании и призывал нас искать вора. Это не воровство. Иванов нахально пошел против коллектива, соблазнился 70 рублями, которые Мозяк несколько месяцев копил на приемник.
Чекисты и Антон Семенович целый вечер уговаривали коммунаров отменить решение. Но собрание стояло на своем. В 12 часов ночи постановили: “Выгнать именно так, как постановили раньше, – открыть дверь и спустить с лестницы”. Единственная уступка, на которую коммунары все-таки согласились, состояла в том, что “спускать с лестницы” Иванова не стали, его взяли под стражу, а утром доставили в Харьков. “Конечно, – пишет Антон Семенович, – потом я и другие приняли меры, чтобы Иванова отправить в другую колонию, но чтобы никто не знал, так как когда через год узнали об этом, то меня спрашивали, как это я нарушил постановление общего собрания,- мы постановили выгнать, а он ходил и хлопотал”.
А вот обычная процедура, которой мог бы позавидовать английский парламент. Антон Семенович вносит в совет командиров проект плана о летнем отпуске за 1930 год. В проекте предлагается Москва – столица, Исторический музей, Большой театр, Красная площадь, встречи с рабочими, артистами, писателями. Коммунарское правительство не соглашается и выдвигает собственный план – отдых в Крыму. Обычно премьер соглашается с министерским большинством, но в данном случае уступать невозможно: на Крым не хватает денег. Министрам предлагается компромиссная поправка: “В этом году – в Москву, а в следующем – в Крым”. Но министры упорствуют и поправка не проходит.
Согласно Конституции “премьер”, если он не находит поддержки в “правительстве”, может апеллировать к “парламенту”, т.е. к общему собранию. Но и там предложение заведующего, несмотря на жаркие дебаты, принимается с перевесом всего в три голоса. Такой перевес считается недостаточным, и теперь уже Совет командиров требует, чтобы общее собрание пересмотрело свое решение. Но Антону Семеновичу удается в результате “закулисных интриг” привлечь на свою сторону всю комсомольскую фракцию. В результате при повторном голосовании его поправка собирает две трети голосов. “Только тогда, – пишет Макаренко, – оппозиция успокоилась”.
Почему в советской школе никогда не было самоуправления? Ответ “с места” уже готов: А кому оно было нужно? Сталину? Хрущеву? Брежневу? Но почему в сегодняшней школе, после того как коммунистический режим развалился, после того как школе никто не мешает, положение ТО ЖЕ САМОЕ? Задумались. Это уже хорошо. Тогда позвольте высказаться вашему покорному слуге. Причина аж режет глаза. Потому что в школе как не было, так и нет “СОБСТВЕННО ВОСПИТАНИЯ”.
Из кого в коммуне комплектовалось правительство, т.е. Совет командиров? Из командиров разновозрастных отрядов? А кто такой командир? Самый старший, а стало быть, самый опытный и серьезный человек. Нужны такому лидеру административные подпорки? Не нужны: командир отряда – ЕСТЕСТВЕННЫЙ лидер. Может такой лидер управлять подразделением всего из 10 человек, в котором к тому же представлены все возрасты, начиная с первоклассника? Бесспорно: все подчиненные уступают ему опытом жизни, коммунарской выучки. Может директор школы рассчитывать на такого помощника и через него, а не через учителя, проводить свою воспитательную линию методом параллельного педагогического действия? Вне всякого сомнения: в отряде командира не только уважают, но и любят, как старшего брата. Ему подчиняются, не превозмогая себя, потому что подчиняться тому, кто превосходит тебя опытом и культурой, даже лестно. Есть у командира не только формальное, но ЕСТЕСТВЕННОЕ право представлять интересы своего отряда в Совете командиров? Может он в своем отряде безупречно выполнять директивы общего собрания? Праздные вопросы.
А из кого комплектуется учком (технология академиков АПН-РАО и наробраза)? Из представителей классов? Может родиться и жить авторитет у лидера в кругу 40 сверстников? Никогда! Любой верзила поднесет ему к носу кулак и тихо пригрозит: “Слушай сюда и не выступай!”. Между прочим, именно поэтому, сколько бы мы ни писали и ни говорили о старостах и председателях, без железной руки Марь Иванны даже простого порядка в классе не дождаться. Эта ОБЪЕКТИВНАЯ, ЕСТЕСТВЕННАЯ реальность, от которой без СОБСТВЕННО ВОСПИТАНИЯ никуда не денешься. Но это и есть не воображаемый, а совершенно реальный, ежедневно и ежечасно наблюдаемый АВТОРИТАРИЗМ в самой худшей его разновидности.
Несмотря на то, что СОБСТВЕННО ВОСПИТАТЕЛЬНУЮ суть разновозрастных отрядов Макаренко буквально разжевывает, нет-нет да и выскочит контраргумент: а командиры разновозрастных отрядов разве не диктаторы? Старшие командуют, а младшие только подчиняются – разве не диктатура?!
В принципе на этот контраргумент можно ответить просто: хорошо, пусть будет по-вашему; командовать будут первоклассники, а десятиклассники будут подчиняться. И в Совете командиров, в правительстве тоже пусть работают первоклассники и управляют коллективом школы. И что мы тогда получим? По-моему, и отвечать не нужно.
Но дело не только в этом. Дело в том, что только разновозрастный состав отряда предоставляет КАЖДОМУ ребенку возможность “порулить”: поупражняться в организаторских навыках и в ответственности за чрезвычайно важную, “взрослую” работу, за СОБСТВЕННО ВОСПИТАНИЕ в первичном коллективе, где он сам вырос. Только здесь, в разновозрастном отряде каждый малец знает, что наступит день, и ему тоже вручат перед строем заветные регалии командира отряда. Он годами готовится к тому, чтобы стать ЛЕГЕНДАРНЫМ командиром, как те, имена которых произносятся с придыханием и передаются от поколения к поколению. Что он тоже будет возиться с отрядом, получать за свою работу “втыки” от самого “Антона”, быть его правой рукой в Совете командиров, помогать ему в СОБСТВЕННО ВОСПИТАНИИ (тут центральная фигура – только директор школы), будет требовать, но тут же и подчиняться (не только секретарю Совета командиров, не только дежурному командиру или заведующему, но кое-кому еще – сейчас узнаете, кому именно), будет содрогаться при мысли об импичменте, потому что первичный коллектив имеет право в любой момент войти в общее собрание и открыто сказать: “Наш командир руководить не умеет. Он грубиян, склочник и трус. Просим сместить, а назначить Сидорова”. Сравните с классом, где пусть и формально, но в лидерах все десять лет ходит один и тот же отличник учебы.
Но не в угоду левацким, “гуманным” демагогам, а исключительно для пользы дела Макаренко и для младших придумал возможность “показать зубы” не только старшим коммунарам, но и педагогам, включая заведующего. В цикле лекций “Проблемы школьного советского воспитания” Антон Семенович рассказывает о традициях в своем коллективе, в том числе и об этой: “Вот тоже традиция, и тоже очень смешная. Дежурный член санкома каждый день дежурит, носит красный крест на руке и имеет большие права, права ДИКТАТОРА, он может любому из комсомольцев или членов коллектива предложить встать из-за стола и пойти помыть руки, и тот должен подчиниться; он может зайти в любую квартиру инженера, сотрудника, педагога, доложить на общем собрании, что в квартире такого-то педагога грязь. Причем постановили – никогда не разбираться, какая грязь: у того вода налита, у того пыль на подоконнике, у того пыль на спинке стула…
И вот по традиции этот “диктатор” – я даже не помню, откуда это взялось – выбирался обязательно из девочек, обязательно девочка, обязательно МЛАДШАЯ и обязательно чистюлька. И эти самые ДЧСК были варварами, житья от них не было, от такой двенадцатилетней девочки не было покоя в течение дня никому – и за обедом, и на работе, и в спальне, и везде…
И она пишет в рапорте, что в 15-й спальне грязь. И ничего нельзя сказать, потому что это правда. А эта Нина – ребенок, она говорит: “Ты вот причесывался, волосы у тебя летели, так что я должна тебя прикрывать?”
Отчитывается такой ребенок, взрослые парни смотрят на нее. Она говорит, что было столько-то обходов квартир, столько-то сообщений и т.д. “Хорошая работа?” – “Хорошая”. И опять ее выбирают, забыв, что сами от нее страдали”.
Не забыли пародию? В первом классе ходит по рядам тоже “ДЧСК” и требует показать ладошки. А из-за учительского стола ведут наблюдение неморгающие совиные глаза МарьИванны…
В 1930 году Макаренко в один день уволил ВСЕХ штатных воспитателей: “Коммунары уже настолько выросли и настолько выросло их САМОУПРАВЛЕНИЕ, что они могли уже в дальнейшем САМИ вести коммуну”.
А теперь представим, какими ОРГАНИЗАТОРАМИ (это кроме всего прочего!) приходили на производство, в вуз и куда угодно ВСЕ ДО ЕДИНОГО выпускники коммуны! Как они разбирались в характерах людей, как освоили искусство строить человеческие отношения без конфликтов, склок, зависти, наушничества, сплетен, оговоров и тому подобных неизбежных спутников коммунистического социума, в змеином сплетении которых, прохиндей-начальник и чиновник-бездарь, ворюга и взяточник чувствуют себя как рыба в воде. Вот что такое СОБСТВЕННО ВОСПИТАНИЕ, вместо которого академики АПН-РАО и молодцы из Минобраза внедрили в нашу школу “ВОСПИТЫВАЮЩЕЕ ОБУЧЕНИЕ”! Даже злость жалко расходовать на этих блаженных “инноваторов”…

Валентин КУМАРИН
(В следующем номере “Ста друзей” читайте очередной материал – “Макаренко и госстандарт”)