Эффективность  и эффектность уроков литературы

Уроки для баллов или уроки для смыслов?

Уроки для баллов или уроки для смыслов?В «Войне и мире» Льва Толстого князь Андрей Болконский вспоминает о своей законодательной работе: «Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона-старосту, и, приложив к ним свои правила, которые распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой». Вот я и сам, читая всякого рода педагогические сочинения, методические работы, особенно экзаменационные материалы, пособия по подготовке к экзаменам для учителей и учеников, накладываю то, о чем в них говорится, на живые, разные лица своих учеников. Порой лица совпадают. Но чаще я ясно вижу, что это совершенно разные миры.

Когда вы приходите к врачу, то первым делом для него и для вас – поставить верный диагноз. С 1963 года я занимаюсь проблемами диагностики преподавания литературы и знаний учащихся по литературе. В тот год я пришел на работу в Московский городской институт усовершенствования учителей, естественно, продолжая давать уроки в школе. Два раза в год после проверки выделенных нам районов мы писали развернутые справки о преподавании литературы и знаниях учащихся по литературе. Мы писали и о русском языке. Но здесь я обращаюсь только к литературе.

За десять лет я посетил около тысячи уроков. В нашем кабинете работали пять методистов по русскому языку и литературе. В Москве тогда было 30 районов. В каждом из них был методический кабинет и в нем методист по русскому языку и литературе, который хорошо знал, как работает каждый из учителей его района. Два раза в год мы проводили так называемые городские сочинения. При этом постепенно уходили от традиционных тем, предлагая задания, которые требовали творческого подхода. И мне приходилось уже после учителя проверять порой до тысячи ученических сочинений. Нам было важно узнать, что и как понимают или не понимают ученики в изуча­емых в школе произведениях. Много давали олимпиады по литературе, которые мы тогда начали проводить в Москве. Анализ «сливок» помогал многое понять в качестве и «молока». Пять лет я был председателем городской комиссии по проверке медальных сочинений. Мы действительно знали, что происходит в Москве на уроках литературы.

В институте было свое издательство. Две книги мы посвятили знаниям учеников Москвы по литературе. В одной были подведены итоги первого года изучения романа Достоевского «Преступление и наказание». К изучению этого романа мы готовили учителей на специальных курсах.

В 1969 году десятитысячным тиражом были изданы на 69 страницах методические рекомендации «Преподавание литературы и проверка знаний учащихся». Книжка была доведена до каждого учителя словесности. В ней я во многом стремился отойти от канонов, которые тогда были широко распространены в методике преподавания литературы. Но на книжке были два грифа: «Московский городской отдел народного образования»; «Московский городской институт усовершенствования учителей». Это защищало учителей от нападок ретивых администраторов в школе, а были и такие. Что касается нас самих, то не могу не сказать, что нас поддерживал отдел школ горкома партии.

Считаю возможным привести обширную цитату из этих методических рекомендаций: ровно 50 лет назад я писал о том, что сегодня находится в центре внимания нашей методики преподавания литературы.
«Самостоятельно разбираться в вопросах, подходить к проблеме самостоятельности, причем в самых разнообразных ситуациях и самых неожиданных сочетаниях, – вот в чем суть истинного знания и вот то условие, при котором знания становятся убеждением.

Задача учителя – на материалах тех относительно немногих произведений литературы, которые включены в программу, дать такое общее литературное развитие, воспитать такую культуру чтения, чтобы и в школе, и окончив школу, нынешние наши ученики могли полноценно воспринимать произведения литературы, прочитанные ими самостоятельно. Но при этом должны измениться критерии проверок ученических знаний. Ибо здесь не все обстоит благополучно.

Сегодня в школьном преподавании литературы преобладает воспроизводящая проверка знаний. Ученик чаще всего отвечает у доски и пишет сочинения о том, что уже познано, изучено в классе, другими словами – решает такие задачи, которые не требуют творчества, ибо творчество в учебном процессе означает умение самостоятельно решать новые для школьника познавательные задачи или решать известные задачи новыми для него способами. Такая проверка ориентирует на определение уровня знания фактического материала, но она не направлена на выяснение уровня способности к самостоятельной умственной познавательной деятельности. (Из пятидесятилетней давности мой привет будущему – ЕГЭ по литературе.)

Советские психологи настойчиво подчеркивают, что не всякое обучение, не всякое накопление знаний ведет к развитию. На каждые десять книг, изученных по программе, придется добрая сотня книг, в школе или после ее окончания по собственному выбору для себя прочитанных. (Вот здесь облом так облом!) И очевидно – задача наша не просто заставить «знать» эти десять книг, а на них, через них научить понимать и чувствовать то, что сегодняшний ученик сейчас или потом в жизни прочтет без учителя. В том-то и значение школьного анализа литературного произведения, что в процессе его мы учим понимать, чувствовать этот конкретный роман, это конкретное стихотворение и одновременно вооружаем методом анализа литературного произведения вообще, воспитываем квалифицированного читателя. Вот почему на уроках литературы анализ и путь к цели постижения произведения, и вместе с тем сама цель – овладение методом истолкования художественного произведения.

«Дай человеку рыбу, – гласит восточная пословица, – и он будет сыт один день. Научи его ловить рыбу – он будет иметь еду до конца жизни». (У меня было написано «китайская пословица», но тогда с Китаем были осложнения, и слово «китайская» заменили на «восточная».) Используя этот образ, можно было бы сказать, что задача школы – научить ловить рыбу, а потому и проверять нужно прежде всего, как ученик умеет ловить ее. Речь идет о том, чтобы знание фактов не стало самоцелью; чтобы школа не ограничивалась лишь суммой знаний, а воспитывала у учащихся творческую самостоятельность, активность мысли, пытливую инициативность, умение применять знания на практике.

Задача школьного преподавания литературы – развить художественный вкус, научить по-литературному читать литературу. Знания проверяются на практике. В нашем деле практика – самостоятельное чтение. Следовательно, насколько ученик глубоко изучил в школе и понял Гоголя, Толстого, лучше всего судить по тому, как он воспринимает и оценивает произведения К.Симонова, Фазиля Искандера, К.Паустовского, Д.Гранина».

Из пятидесятилетней дали – пламенный привет PISA.

Сейчас я лучше понимаю, почему нам тогда удалось за десять лет обеспечить прорыв в преподавании литературы в Москве. Ну а потом Леонид Ильич Брежнев выступил с призывом превратить Москву в образцовый коммунистический город. Год назад я узнал, что это была инициатива В.Гришина и что сразу же была команда в средствах массовой информации не публиковать никаких критических материалов о положении дел в Москве. Развернуто было патриотическое движение «Образцовому городу – образцовую школу». От меня потребовали, чтобы я из очередной справки убрал все негативные факты и цифры: мы же идем к образцовой школе. Я подал заявление об уходе.

Естественно, больше у меня таких возможностей для изучения реального положения дел с преподаванием литературы не было. Хотя я работал и в медальных комиссиях, и при проведении олимпиад, много сотрудничал с районными методкабинетами, постоянно общался с учителями и, конечно, многое знал. Тем большее значение для меня стал иметь анализ того, что тогда предлагалось ученикам и учителям в качестве первоочередной духовной пищи в их школьной жизни. На двух примерах я поделюсь таким анализом.

С первого же года использования в школах ЕГЭ по русскому языку, а это за пройденные годы миллионы и миллионы учащихся, меня особенно заинтересовало задание по написанию сочинения. Предлагался текст, по которому писалось сочинение. При этом ученик должен был привести два литературных или одно из литературы, а другое из своих жизненных наблюдений. На практике преобладали два литературных примера. С ними можно было получить три балла.

Первым бросился на помощь сдающим Интернет. Передо мной распечатка «Банка аргументов из художественной и публицистической литературы». Это 37 страниц, на каждой из которых 7‑10 аргументов на все возможные случаи жизни. Приведу некоторые выписки. Текст аргументов приводится в полном объеме.

Взаимоотношения отцов и детей. А.С.Пушкин. «Капитанская дочка». Наставления отца помогли Петру Гриневу даже в самые критические минуты оставаться честным, верным своему долгу. Н.В.Гоголь. «Мертвые души». Следуя завету отца «копить копейку», Чичиков всю свою жизнь посвятил накопительству, превращаясь в человека без стыда и совести.

Бесчеловечность, жестокость. Н.С.Лесков. «Леди Макбет Мценского уезда». Катерина Измайлова, жена богатого купца, полюбила работника Сергея и ждала от него ребенка. Боясь разоблачения и разлуки с любимым, она убивает с его помощью свекра и мужа, а затем маленького Федю, родственника мужа.
Вседозволенность. Ф.М.Дос­тоев­ский. «Бесы». У Верховенского Петра Степановича, одного из главных героев романа, понятие о свободе превратилось в право на ложь, преступление и разрушение. Он стал клеветником и предателем.

Взяточничество, казнокрадство. Н.В.Гоголь. «Ревизор». Городничий, Сквозник-Дмухановский, взяточник, казнокрад, обманувший на своем веку трех губернаторов, убежден, что любые проблемы можно решить с помощью денег и умения пустить пыль в глаза.

Пьянство. М.Горький. «На дне». Актер – пьяница, который страдает от пустоты своей жизни. Пьянство привело его к тому, что он даже забыл свое имя, любимые монологи и роли. Картина страшного «дна» – это закономерный финал тех, кто ищет спасения на самом дне общества. В.Ерофеев. «Москва – Петушки». Для Венички Ерофеева беспробудное пьянство стало иллюзорным спасением от пошлости жизни, однако этот путь ведет только к смерти на самом дне общества.

Эгоизм. Л.Н.Толстой. «Война и мир». Анатоль Курагин вторгается в жизнь Наташи Ростовой ради удовлетворения собственных амбиций.

Верность данному слову. А.С.Пуш­кин. «Евгений Онегин». Татьяна Ларина, верная своему супружескому долгу и данному слову, отвергла чувство тайно ею любимого Онегина. Она стала олицетворением искренности и нравственной силы.

Стремление человека к добру и счастью. Ф.М.Достоевский. «Братья Карамазовы». Старец Зосима неустанно восторгается божественностью мира, богоподобностью человека, учит любви к окружающим.

Самовоспитание. И.С.Тургенев. «Отцы и дети». Базаров считает, что «каждый человек сам себя воспитать должен».

Мужество, героизм, нравственный долг. Б.Васильев. «А зори здесь тихие…» Девушки-зенитчицы погибли, уничтожая отряд диверсантов. И не испугались численного превосходства врага.

Любовь и милосердие. М.Бул­гаков. «Мастер и Маргарита». Маргарита способна на глубокую, преданную, самоотверженную любовь, и потому она нравственно неуязвима. Подобно тому как Иешуа остается человеком даже во власти убийц, так и Маргарита, попав в чудовищную компанию растлителей, висельников, отравителей, мерзавцев всех времен и народов, остается человеком – никто из них ей не противен, она старается понять их, сочувствует им. (Маргарита сочувствует только одному человеку – Фриде – и просит о ней.) Она потеряла самое дорогое – своего Мастера. Но не замыкается в своем горе, она видит горе другого человека и активно сочувствует ему.

Ответственность человека перед самим собой и обществом в целом за реализацию своих способностей. И.Гончаров, «Обломов». Обломов, главный герой романа, при всех его положительных задатках и способностях так и не смог из-за лени реализовать их, превратился в живой труп.
Верность своим убеждениям. А.Солженицын. Иван Шухов сохранил свое достоинство, сумел в адских условиях сталинских лагерей остаться человеком, не сломиться. Жизнь Шухова не ограничена лагерем, он вспоминает деревню, семью, войну, и это дает ему силы жить.

Возвышенная сила любви. А.Куп­рин. «Суламифь». Царь Соломон силой своей любви превратил простую девушку из виноградника в царицу.

Роль чтения в жизни человека. Р.Брэдбери. «451 градус по Фаренгейту». Фантаст считал, что простой человек разве только одну сотую может увидеть своими глазами, а остальные девяносто пять он познает через книгу. (Роман о том, как сжигают книги!)

Какой предел невежества, безответственности, халтуры! И как был прав Пушкин, первый, кто в русской поэзии сказал об Интернете:

Прибежали в избу дети,
Второпях зовут отца:
«Тятя! тятя! наши Сети
Притащили мертвеца».

Какой там мертвец, когда там целые кладбища чудовищного невежества! Конечно, дело здесь не только и не столько в самом Интернете, который несет людям и огромные духовны богатства. Вслед за Интернетом пошли книги с аргументами. А сколько было шума, крика! «Аргументы из литературы привьют интерес к книгам.

Дети начнут читать!» Понадобилось 8 лет, чтобы понять, куда такого рода аргументация ведет.

Лев Айзерман

Эффект. Нравственное действие, впечатление, влияние; сильное, разительное действие на чувства. Гоняться за эффектами, поражать чувство, не заботясь о верности и изяществе.

Владимир Даль, Толковый словарь живого великорусского языка

Эффект. 1. Впечатление, производимое кем-либо, чем-нибудь на кого-то.
2. Действие как результат чего-нибудь, следствие чего-нибудь.
Эффективный. Производящий эффект (во 2‑м значении).
Эффектный. Производящий эффект (в 1‑м значении).

Толковый словарь русского языка
(ответственный редактор академик РАН Н.Ю.Шведова)